– Болтают без умолку, вот как! – Марджери достала гребень и начала расчесывать длинные вьющиеся волосы своей госпожи. – С ума сойти можно от их беспрерывной болтовни и сплетен. Вся эта чепуха про пиратов, будто бы они собираются высадиться на нашем побережье, – она поделила волосы на две части и начала заплетать косы. – Наняли вроде нормальных парней, и то ли на них жар вертелов так подействовал, то ли что-то еще, но они словно взбесились: порываются куда-то бежать прямо среди ночи. Никогда еще не было такой неразберихи!

Роз достала сапфировые серьги и приложила их к ушам. Это были единственные украшения, которые дочь позволила отцу купить для нее.

– Хорошо, я пойду на кухню и поговорю с ними. А что папа? Он отдыхает, как предписал ему врач?

– Отдыхает. Сейчас с ним ваша матушка. Так что вам бы лучше пойти на кухню, прежде чем эти люди разбегутся на ночь глядя. А главный поставщик, с которым ваш повар имеет дело, потому что его соус самый лучший во всем Дорсете, – так вот, он говорит, что пираты будут бесплатно раздавать вещи.

Роз метнула на Марджери строгий взгляд.

– Здешние пираты никогда не раздают вещей. Они высаживаются в Лалуортской гавани и все, что привозят с собой, продают по немалым ценам.

– Я знаю. Но это наши, местные. От них знаешь чего ожидать. А те, другие, – пираты из Голландии, их называют Морскими Бродягами. Кто знает, что у них на уме! Говорят, они просто раздают людям товары, награбленные с испанских галеонов.

Роз от неожиданности перестала возиться с серьгами и удивленно посмотрела на Марджери:

– Морские Бродяги? Они ни за что не придут в Западный Лалуорт!

Марджери самодовольно скривила губы:

– Попробуйте объяснить это тем сплетникам на кухне!

Розалинда повернулась к зеркалу и, застегивая серьгу, обдумывала неожиданную новость. Кто не слышал о Морских Бродягах! Эти мятежные духом люди были родом из Голландии. Под предводительством принца Оранского боролись против тирании короля Испании не только на суше, но и на море. Но, как ни странно, больше всего на свете Розалинде хотелось, чтобы они высадились здесь и расшевелили этот сонный город. Тем не менее она твердо сказала:

– Они не придут сюда. Я уверена в этом.

– А вдруг придут? – Марджери переключилась на свою любимую тему. – Вы только подумайте, Морские Бродяги! Здесь, в Дорсете! Люди благородного происхождения, изгнанные из своей страны за неповиновение испанскому королю.

Роз критически посмотрела на свою прическу.

– Я не знаю, – сказала она, – но олдермен Тренчард говорит, что король Филипп к ним весьма снисходителен. Боже мой, Марджери, что ты навертела у меня на голове? Я бы предпочла что-нибудь попроще. Служанка стала покорно переделывать прическу.

– И потом, – продолжала Розалинда решительно, – это вообще нас не касается. Наша королева призывает соблюдать нейтралитет, и мы его соблюдаем. А их предводитель – Король Нищих, – что ж, он, возможно, и благородного происхождения. Но только он один.

– О, Король Нищих! – Марджери закатила глаза и поставила зеркало перед Розалиндой, чтобы та могла разглядеть свою прическу. – О нем грезят многие девушки. Говорят, он галантен, отважен и благороден. Настоящий бог моря! Вот мужчина как раз для вас, госпожа. Всем мужчинам мужчина.

– Что за чепуху ты говоришь, Марджери! – Розалинда на этот раз была удовлетворена своей прической и теперь собиралась сменить туфли. – Этот человек – разбойник.

– Вы только представьте себе, – продолжала Марджери, не слушая Розалинду, – отважный красавец в развевающемся плаще, с черной маской на лице, высаживается здесь, в Дорсете, чтобы разыскать самую прелестную из женщин. О, если бы я вдруг очутилась в его объятиях, я бы…

– Вздор, Марджери, – прервала ее Розалинда, – перестань болтать.

– Не знаю, что с вами делать, – вдруг жалобно сказала служанка, протирая туалетный столик, – вы слишком много работаете и совершенно не интересуетесь мужчинами. Посмотрите, скольких достойных людей вы уже отвергли.

– Их интересует только мое приданое, – холодно объяснила Роз.

– А господин Тренчард? Он ведь очень богатый человек. И так сильно влюблен в вас.

– Это совсем не то, – сказала Роз, доставая флакончик с духами. – Тренчард – деловой партнер. С ним я говорю лишь о ценах и товарах. Придержи, пожалуйста, пояс в этом месте, – переменила она тему разговора, – пока я прикреплю флакончик.

У Марджери было скептическое выражение лица, но она продолжила свой допрос:

– А что все эти мужчины, которых выбрала ваша матушка? Они приглашены на бал?

– Думать об этом не хочу.

– Ну что вы, госпожа! Это будет потрясающе: все джентльмены, жаждущие вашей руки.

Розалинда недовольно поморщилась, но спорить не было времени.

– Ты займись Люсиндой, – приказала она, – а я посмотрю, что там у мальчиков.

С этими словами она застегнула на талии пояс и быстро вышла.

Спустя минуту Роз вошла в спальню своих младших братьев. Здесь царил хаос. Джонатан, высокий парень лет шестнадцати, лежал, перегнувшись через подоконник. К счастью, он был уже одет в новый камзол и бархатные панталоны, обшитые стеклярусом. Джонатан многозначительно подмигнул сестре, и ее почему-то охватило смутное беспокойство.

Тринадцатилетний Мэтью в задумчивости сидел с парой разодранных чулок в руках, а младший, Чарльз, препирался с няней. Ему недавно исполнилось восемь лет.

– Я не надену этот гадкий камзол! – Он выворачивался из рук пожилой женщины, пытавшейся натянуть ему камзол через голову. – Ни за что не надену: сегодня очень жарко.

– Как не стыдно, господин Чарльз, – увещевала няня, – сегодня будет столько важных гостей. Вы должны достойно выглядеть за столом. Пусть все обратят внимание на ваши хорошие манеры.

– Я те покажу хорошие манеры! – мальчик грозно помахал кулаком.

Няня в изумлении подскочила:

– Где вы научились этому, господин Чарльз?

Джо и Мэтью тут же отвернулись к окну и стали о чем-то оживленно беседовать, делая вид, что не замечают происходящего. Розалинда стремглав подскочила к младшему брату и схватила его за руку.

– Тише, дорогой. Ты будешь одеваться сам, – сказала она мягко, отдавая ему камзол.

Чарльз посмотрел на нее в замешательстве. Ненавистная одежда была у него в руках. Розалинда нежно поцеловала брата в голову и показала, как удобнее держать камзол, чтобы надеть его.

– Если поторопишься, то после обеда тебя ждут сладкие леденцы.

– Правда? И малиновые будут?

– Обязательно, – ответила Розалинда и стала так осторожно натягивать ему камзол, что мальчик был уверен, будто одевается сам.

– Мэтью, – обратилась она к среднему брату. – Почему ты до сих пор не надел чулки?

– Они порвались. Это все Джо виноват.

– Ничего страшного.

Закончив одевать Чарльза, Розалинда достала пару чистых чулок из комода, кинула их брату и повернулась к Джонатану:

– А ты чего сидишь окно подпираешь? Лучше бы помог мне чем-нибудь. И кстати, где ты был вчера вечером? Мама спрашивала о тебе.

– Ты, Розалинда, лучше занимайся другими делами. Истинное удовольствие наблюдать, как у тебя все замечательно получается, – Джонатан намеренно не отвечал на ее вопрос. – Ты просто превосходно справляешься с ними. – Он кивнул на младших братьев.

Розалинда не успела ему ничего возразить, как в комнату с плачем вбежала шестилетняя Люсинда и бросилась ей на шею. За девочкой следом вошла вконец измученная Марджери.

– Она не дает мне красные ленты, – всхлипывала девочка, указывая на Марджери. – Мама бы мне обязательно дала.

– Не огорчайтесь, милочка, – стала успокаивать ее няня, – ваши желтые ленты тоже очень красивы. И потом надо поторапливаться, а то обед остынет.

– Но желтые ленты – старые, – снова разрыдалась Люсинда, – а я хочу новые! Я хочу красные ленты!

Няня вопросительно посмотрела на Марджери. Девушка не знала, что ей делать, и была очень расстроена. Обе они повернулись к Розалинде.

– Принеси красные ленты, Марджери, – обратилась Розалинда к служанке, села на табурет и поманила к себе Люсинду.

– Иди ко мне, Люсинда, я тебе что-то скажу. Девочка подошла, устроилась у нее на коленях и доверчиво заглянула в глаза.

– Ты можешь сегодня вечером надеть красные ленты – серьезно сказала Роз, – но после этого мы уберем их до следующего месяца. Весь июнь ты должна носить желтые ленты, и лишь потом можно снова взять красные. Сегодня мы просто делаем исключение. Ты меня поняла?

– Да, Розалинда, – кротко прошептала девочка. А не могла бы я в виде исключения также носить их и по воскресеньям?

– Нет, дорогая, – Розалинда шутливо коснулась пальцем кончика носа девочки, но взгляд ее остался непреклонным, – а завтра, когда будешь заниматься рукоделием, ты вышьешь к тому же лишний узор. Надо же как-то заслужить право надеть сегодня вечером новые ленты!

– Лишний узор, – захныкала Люсинда, собираясь расплакаться, – это слишком жестоко!

– Вполне равноценный обмен, – старшая сестра была неумолима.

В это время в комнату вошла няня с красными лентами, и девочка сразу притихла.

Розалинда стала причесывать сестру.

– А где Анжи? – спросила она Марджери, завязав ленты Люсинде.

Анжи уже давно одета. Я разрешила ей пойти на кухню буквально на несколько минут.

– Ох, Марджери, по-моему, ты зря ее отпустила.

Розалинда не могла не проверить, что творится на кухне. Слуги непрерывно ссорятся с людьми, которых нанял отец. Удивительно будет, если дело не кончится дракой. А маме так тяжело сейчас! Она самозабвенно ухаживает за отцом, следит, чтобы он выполнял все предписания врача. У нее неважный цвет лица в последнее время… Нужно поторапливаться, чтобы все успеть… Неуверенные детские шаги отвлекли девушку от невеселых дум: в дверях стояла трехлетняя малышка Анжелика и обворожительно улыбалась, размахивая большой ложкой из-под джема. Няня и Марджери смотрели на девочку в немом оцепенении. Ее самое нарядное платье было измазано джемом.