Джанет Линфорд - «Роза пирата»

– Я тоже люблю тебя, Джонатан. И я обещаю подумать об этом.

Джон помог ей подняться.

– Испанский корабль. Моя сестра влюблена в графа. Даже не знаю, чем все это кончится.

С раннего утра Розалинда работала не покладая рук – дома и в лавке. Вечером ей еще пришлось вытерпеть визит своего суженого и посидеть с ним в гостиной. К счастью, недолго, ибо ему нужно было идти к испанской делегации. Розалинда вздохнула с облегчением, когда Тренчард ушел, не получив ни малейшего удовольствия ни от его общества, ни от выпрошенного им поцелуя в щечку.

Полночь. Теперь все в доме легли спать, а Розалинда сидела в комнате перед зеркалом, изучая свое отражение. У нее болела голова. Она поднесла руку ко лбу и разгладила появившиеся от усталости морщинки. Надо успокоиться. Сегодня ей надо покинуть дом и проникнуть на «Чашу».

Девушка поспешно выпрямилась, откинула назад косы и завязала их в узел, потом собрала чистое белье. Надо торопиться – неизвестно сколько времени понадобится, чтобы попасть на корабль.

Розалинда открыла дверь и прислушалась. Из главной спальни доносился храп отца. У конюшни лаяла собака, и эхо жутко гаркало ей в ответ.

Глядя на деревянный пол в коридоре, Розалинда подумала о близких и любимых людях, которых она оставляла, и прочла две молитвы. Одну о матери – пусть ребеночек в ней растет здоровый и сильный. Вторую – об отце: чтобы его здоровье не ухудшалось до ее возвращения. За последнюю неделю ему не стало хуже, но и лучше тоже не было. Потом она помолилась обо всей семье – о сестрах и братьях и в особенности о Джонатане. После ее отъезда все останется на нем. Она прошептала отдельную молитву о Джонатане.

Взгляд Роз упал на верхнюю ступеньку, и она вспомнила, как Анжелика, еще совсем маленькая, сидела здесь и кричала, чтобы Розалинда отнесла ее вниз. К глазам подступили слезы. Вдруг ей показалось, что в холле кто-то есть.

«Успокойся, – приказала себе Роз. – Это только мое отражение в зеркале». Она стала разглядывать себя, но лицо под накидкой было бледным и испуганным. Как больно расставаться с родителями!

В холле скрипнула дверь. Розалинда нырнула в свою комнату и закрыла дверь. Может быть, мать вышла выпить воды. Послышались чьи-то шаги, и в дверь постучали.

Розалинда похолодела от страха. Ведь она в дорожном костюме!

Дверь медленно отворилась, и появилась голова Джонатана.

Он молча вошел и сделал си знак отойти к окну, подальше от двери.

– Ты готова? Проводить тебя на корабль?

На сердце потеплело, когда она поняла, что он пришел помочь ей. Никогда еще он не был таким внимательным. Все же она заставила себя отказать ему:

– Я должна идти одна. Но ты можешь помочь. Втяни простыню в окно, когда я уйду.

– Втянуть… – Глаза Джонатана распахнулись, словно ставни. – Ты полезешь в окно? – Он посмотрел вниз. – Ты погибнешь.

– Не погибну. – Розалинда надела старые перчатки. – Пожалуйста, отдай письмо отцу. Завтра утром, но не рано, чтобы я уже была далеко. Я вернусь через месяц.

Джон недоверчиво покачал головой:

– Боже мой, Розалинда! Какая ты упрямая! Почему ты не можешь выйти с черного хода? Я запру за тобой.

– Чтобы я разбудила кухарку? – Розалинда уничтожающе посмотрела на брата. – У нее такой чуткий сон, и она так преданно охраняет свою драгоценную кухню. Нет, я полезу в окно. Мне не впервой.

– Ты уже лазила? Когда?

Джон испуганно смотрел, как она скручивает простыню и привязывает ее к кровати. Розалинда завязала крепкий узел и спустила простыню из окна.

– Я часто лазила в окно в Лондоне, когда была помоложе. И никто никогда не знал. Почему, ты думал, на мне все время все рвалось?

Сейчас Джону было не до шуток.

– Бог с тобой, Розалинда. Я буду молиться тебе. Обязательно.

– Заботься о маме и папе.

– Я сделаю все, что смогу, – пообещал Джон крепко, по-мужски пожав сестре руку.

Через минуту Роз ощутила под ногами твердую землю и помахала Джону, Он втянул простыню в окно и долго смотрел, пока ее фигурка в темной накидке не исчезла в конюшне. Вот она вывела свою кобылку с окутанными мешковиной копытцами и исчезла за углом дома.

Джон немного подождал, затем спустил простыню в окно и последовал за старшей сестрой.

Улицы Западного Лалуорта были пусты, даже пивная закрыта на ночь. Розалинде нужно было проскакать много миль на юг – в Пул. Она выбрала кратчайшую дорогу через центр города. Конечно, ее могут увидеть, но что поделать? Надо торопиться, иначе корабль уйдет без нее.

Дом Джорджа был освещен. Тренчард развлекал испанцев, а от них в Западном Лалуорте одни беспокойства: пристают к девушкам по всему городу, надоедают приказчикам в магазине, требуя снизить цены. Зато на какое-то время испанцы отвлекли от нее Тренчарда и еще просветили его, что шерсть в Антверпене идет по баснословно высокой цене.

А граф все еще в Лондоне, поэтому о нем можно не думать. Уж он-то не помешает ей, а если его Морские Бродяги побеспокоят ее на море, то Кристофер Говард за это поплатится.

Пол Саттон вышел проветриться перед ужином. Он дышал воздухом и лениво смотрел на скачущую мимо лошадь и вдруг весь напрягся, ибо сразу узнал Розалинду Кэвендиш, посмотрел ей вслед маленькими хитрыми глазками и быстро вошел в дом своего господина.

Розалинда спешила в Пул. Дорога показалась ей длинной, и она прильнула к своей кобыле, обнимая ее теплую шею, чтобы не чувствовать себя такой одинокой. Дважды она вздрагивала от шороха и тревожно оглядывалась. «Ничего страшного, – успокоила она себя. – скорей всего ночная птица ил бездомная собака».

Когда вдали показалась набережная Пула, Розалинда облегченно вздохнула и спрыгнула с кобылы. Снимая тяжелое седло, она погладила спину животного:

– Прости, моя девочка, я забыла причесать тебя. И мне следовало взять с собой овса для тебя. – Отчего-то она медлила, не желая расставаться с кобылой и все обнимая гладкую теплую шею.

Но мешкать было нельзя.

Надев на кобылу удобную узду, Розалинда привязала ее в сарайчике возле отцовского склада. Утром, когда люди выйдут на работу и увидят ее, все будут знать, где Розалинда. Нельзя только, чтоб отец волновался.

Подойдя к воде, она стала искать какую-нибудь лодку. «Чаша» стояла на якоре лишь наполовину в воде. На корабле двое дозорных – она сама поставила их. Один должен стоять на корме, другой – на носу. Между двумя дозорными она установила бочку. Одну-единственную пустую бочку среди остальных, наполненных питьевой водой. В ней-то она и спрячется, пока корабль не выйдет в открытое море.

Найдя маленькую шлюпку, она развязала веревку, подняла юбки и… вдруг услышала шаги. Она обернулась.

– Что вы… – она не договорила, ибо внезапно почувствовала безумную боль в голове, пошатнулась и упала почти в объятия незнакомца. Тщетно она выворачивалась из его крепких рук. Мысли ее заволоклись туманом, в глазах потемнело. Изо всех сил Розалинда сопротивлялась жгучей боли и ослепляющей темноте, но ноги подкосились, и она упала на колени.

Проснулась она скорее рассерженная, нежели испуганная. Казалось, прошла целая вечность. Застонав, Розалинда села и ощупала голову. Проклятый негодяй, так ударить ее! Она открыла глаза, поморщилась от боли и попыталась понять, где находится.

В комнате была дорогая мебель, кровать с вышитыми занавесками. На стене висел дорогой мужской костюм и несколько шляп. Посередине комнаты возвышался полированный стол из вишневого дерева, возле него – выдвинутый стул, словно кто-то только что сидел здесь. Множество свечей освещало комнату.

Осторожно встав на ноги, Розалинда сделала несколько шагов. Перед глазами заплясали черные точки, и она схватилась за кровать, чтобы не потерять сознание. Постепенно туман перед глазами рассеялся, и девушка подошла к окну.

Кровь застыла в ее венах. Она увидела зелень в центре Лалуорта. Это означало, что она в доме Джорджа Тренчарда.

Разгневанная Розалинда распахнула окно и посмотрела вниз. Голова болела, словно по вискам колотили молотком. Расстояние до земли намного больше, чем из ее спальни.

Ее затошнило. Все от этого удара по голове. Что ж, придется потерпеть, ибо отдыхать ей нельзя. Розалинда огляделась вокруг. Как же ей выбраться из этого дома? Девушка, приложив ухо к двери, прислушалась. Может быть, ей удастся выскочить незамеченной. Ведь такой большой дом…

Но она услышала голоса, и это разрушило ее надежды. Без малейшего угрызения совести она прислушалась. О чем здесь говорят? Она должна знать.

– Мы поплывем вместе. Я настаиваю на этом, – донесся до нее голос Тренчарда. Он сказал что-то еще, чего она не расслышала. У его собеседника был сильный испанский акцент. Должно быть, маркиз де Вега, испанский адмирал. От напряжения в голове снова зашумело. Куда это они поплывут вместе? Розалинда дернула за ручку двери. Заперто.

– Я клянусь вам, что мы ускользнем от них, – убеждал Тренчард. – Мы приплывем в Антверпен и благополучно доставим ваше сообщение в Брюссель.

– А что, если будет целый флот? – спросил де Вега.

– Морские Бродяги? – насмешливо переспросил Тренчард. – У них очень мало денег. Но если мы увидим их, я вызову флот королевы. Это мое право как заместителя генерал-губернатора. Вам обещана помощь Англии, и я прослежу, чтобы она была вам оказана.

– Очень хорошо, – проворчал де Вега. – Его величество рассчитывает, что герцог получит это донесение в отличие от того, что случилось с предыдущими.

– Конечно, конечно, – заверил его Тренчард. – Я схвачу пиратов, которые грабили ваши корабли. Даю вам слово. Я узнал о них недавно – точнее, о том, который причиняет вам больше всех неприятностей.

Глаза Розалинды расширились. Они говорили о Морских Бродягах. Очевидно, Кит грабил и испанцев. Хотя ей не было до него никакого дела, почему-то захотелось плакать.

– Тогда поймайте виновных, – сухо сказал д Вега. – Его величество наградит вас, если вы избавите нас от этих паразитов.