Константин Сычев - Роман Молодой

– Что еще за весть? – нахмурился Витовт. – Говори же скорей!

– Я – служилый человек, Пучко Шульгич…На днях в Чернигов приехал гонец из Киева и принес плохую новость…

– Говори же! Говори! – буркнул в нетерпении Витовт. – Что там приключилось?!

– Там, государь, – поднял голову и перекрестился черниговский посланец, – убили великого князя Скиргайлу!

– Неужели убили? – спокойно вопросил Витовт. – А может сам умер?

– Одни именно так говорят, – пробормотал гонец, – но весь Киев – иначе! Ходят слухи, что архимандрит Печерской обители пригласил к себе в гости Скиргайлу и отравил его своим вином! Так считают многие горожане! Что еще надо?

– Все это – только слухи, Пучко! – усмехнулся великий князь. – Наш брат Скиргайла болел, вот и умер. А случай с печерским вином – просто совпадение! Так и скажешь Роману Молодому. И нечего болтать лишнее! Иди в мой обоз и следуй пока за войском. Тебе надо отдохнуть и принять пищу! А может, подать ему девицу? – Великий князь повернулся к Дмитрию Ольгердовичу. – Как ты на этот счет, Дмитрий?

– Эти девицы, государь, – пробормотал покрасневший брянский князь, – нужны мне для баньки, как добрые слуги! Их познаю я сам или мои гости, другие князья! Но служилым людям нечего цапать моих женок!

– Ладно, Дмитрий, я ничего здесь плохого не вижу! – весело сказал Витовт, не придавая значения трагической вести. – Ублажай, на здоровье, свою плоть! Ты слышал о смерти нашего брата Скиргайлы?

– Слышал, – кивнул головой мрачный Дмитрий Ольгердович, – и скорблю об этом!

– Что поделаешь? – пожал плечами Витовт. – Надо теперь уничтожить киевский удел и послать туда своего наместника…Пусть это будет…князь Иван Ольшанский…Там нужен порядок! – Он повернулся к черниговскому посланнику. – Иди же, Пучко, в обоз и отдохни! – Витовт поднял вверх руку и громко сказал: – А теперь, мои люди, пошли в Коломну! Отсюда уже недалеко! Там и встретим моего зятя, Василия Москаля.

И литовское войско вновь медленно двинулось вперед.

Но только к вечеру уставшие от долгого пути литовцы подошли к Коломне. У ворот большой, срубленной из дубовых тесин, крепости стояли великий князь Василий Дмитриевич с боярами. Торжественно звонили все городские колокола. Дав знак своим воеводам разбивать палаточный лагерь, Витовт в сопровождении Андрея и Дмитрия Ольгердовичей подъехал к своему зятю. Все дружно спрыгнули на землю, отдав уздечки подбежавшим к ним московским слугам.

– Здравствуй, сын мой! – сказал Витовт, обнимая и троекратно целуя в щеки Василия Московского. – Я рад видеть тебя, такого молодого и красивого!

– Здравствуй, батюшка! – ответил Василий Дмитриевич. – Прими мои хлеб-соль и доброе вино! – Он подал знак боярам, и двое из них поднесли по большому серебряному блюду, на одном из которых стоял хлебный каравай с золотой солонкой, а на другом – золотой кувшин с заморским вином и большая золотая чарка.

Витовт отломил кусок хлеба, обмакнул его в соль, прожевал, а потом отпил из чарки вина, причмокнув губами от удовольствия. – Доброе винцо! – весело сказал он. – Благодарю за торжественную встречу, сынок!

– А теперь пойдем в мой терем! – сказал весь светившийся радостью Василий Дмитриевич. – Там ты хорошо отдохнешь, и мы славно побеседуем! И увидишь свою прелестную дочь, мою милую супругу!

И великие князья, сопровождаемые московскими боярами, вошли в городские ворота.

Витовт недолго пожил в гостях у своего зятя. Три дня они пировали в большой теремной трапезной. Но за пиршественным столом сидели от литовской стороны, помимо великого князя, только братья Ольгердовичи – Андрей и Дмитрий. Недоверчивый Витовт оставил всех своих прочих воевод за стенами города. Там у них было достаточно и еды, и напитков. Вино же не разрешалось употреблять во время боевых походов.

Великие князья, умеренно потреблявшие хмельные напитки, уходили в конце пира в отдельную светлицу, где подолгу беседовали о текущих делах.

Наконец, они о чем-то договорились, и, достаточно отдохнув, литовское войско вскоре отправилось в обратный путь.

Сам же Витовт, довольный богатыми подарками, полученными от зятя, ехал, как обычно, впереди своих воинов. Он долго молчал дорогой, о чем-то про себя размышляя.

– Все молчит о своей встрече с Василием! – буркнул как-то при подходе к Любутску князь Андрей. – Мы проделали такой путь, а для чего – не знаем!

То ли Витовт услышал, то ли догадался о сказанном, но он вдруг повернулся к братьям Ольгердовичам и, подняв вверх ладонь правой руки, молвил: – Нет ничего тайного в нашей важной встрече! Мы обсудили трудности и военные дела…Надо было предупредить возможную ссору и установить прочный мир! Негоже тестю враждовать с зятем! Мы договорились, чтобы Смоленск со всей землей навеки отошел к Литве, а Василий заберет себе Великий Новгород, если, конечно, справится с местной вольницей! И мы больше не полезем в новгородские дела! А там – как знать! – И он загадочно улыбнулся.

– Нам мало бед! – сказал Василий Дмитриевич Московский, гневно сверкая очами и приподнимаясь в своем тяжелом кресле. – Только ведь недавно говорили с Витовтом о мире, а вот теперь – новая угроза! Что нам еще ждать?

В думной светлице стояла полная тишина. Бояре, хмурые и злые, молча слушали своего великого князя, качая головами.

– Вот она, правда Витовта о мире! И как он понимает нашу договоренность! – продолжал между тем великий князь Василий. – Литовцы опять заняли русские земли! Войска Витовта вошли в Карачев! И я слышал, что все карачевские уделы присягнули ему на верность! Разве не так?

– Так, государь! – встал со своей скамьи Иван Федорович Воронцов. – Литовцы, в самом деле, взяли Карачев! Это случилось еще в прошлом году, когда умер Святослав Титыч Карачевский! Конечно, если бы был жив его внук, Иван Мстиславич, тогда бы они не осмелились так поступить…Но тот Иван скончался за два года до смерти своего деда…

– Но ведь наследник все равно есть! – возмутился великий князь. – Михаил Иваныч! Пусть ему всего семнадцать – но нет никакого препятствия для занятия карачевского «стола»! И без него есть много других наследников!

– Значит, литовцы воспользовались молодостью Михаила, – пробормотал Иван Федорович, – и отняли его землю! А потом и остальные уделы попросились в Литву – Мценский, Козельский, Серпейский, Мосальский и прочие!

Бояре возбужденно загудели.

– Особенно плохо, что под руку Витовта перешел Иван Козельский, зять Олега Рязанского! – молвил в раздражении великий князь. – Так Литва и до нас доберется! Слова Витовта были сладкими, но его дела, увы, прегорькие!

– Надо было не зевать, – прищурился седовласый Иван Федорович, – и присоединить ту карачевскую землю к Москве! Литовцы не церемонились! Сначала, потихоньку, заняли все земли вокруг Карачева, а потом и овладели столицей удела! Но все удельные карачевские князья только на словах признали власть Витовта! Я не верю клятве Ивана Козельского! Говорят, что стоит только Олегу Рязанскому поднять голову, и его зять выступит против Литвы! Хорошо бы переманить тех удельных князей на нашу службу! Пусть бы стали нашими воеводами или сидели в наших городках!

– Те князья не пойдут к нам на службу! – буркнул, вставая, Александр Андреевич Остей. – Сейчас ходят недобрые слухи о Романе Молодом! Будто бы мы, твои верные бояре, и ты сам, великий князь, притесняли того Романа, и он был сильно обижен при твоем дворе! Очевидно, что Роман Михалыч разъезжает по всей святой Руси и оговаривает наши московские порядки!

– Тот Роман не один раз водил новгородские войска в боевые походы! – подскочил другой боярин, брат Александра Андреевича, Иван Хромой. – И не надо доказательств, что он мстил нам за наши московские хлеб и соль! Мы знаем этого Романа, как опытного вояку, но не болтуна! Он нанес непоправимый ущерб нашей земле! Есть известная русская поговорка: не твори добра, тогда не наживешь врага!

– Это неправда, Иван, – покачал головой великий князь. – Надо уметь признавать свои ошибки! Мы плохо поступили с тем Романом и не сумели оценить его боевые подвиги! И без препятствий отпустили его на службу в Литву…Разве не вы, мои славные бояре, прохлопали Романа Молодого?

Бояре дружно недовольно загудели.

– Конечно, нет радости вспоминать свои глупые дела и признавать ошибки! – продолжал Василий Дмитриевич. – А надо! Не только добрыми словами нужно встречать приезжающих к нам знатных людей, но одарять их землей и окружать должным вниманием…Иначе у нас не будет ни нужных союзников, ни сильных друзей! Поэтому лучше подумайте, как нам привлечь к Москве тех карачевских князей. Вы же видите, как плохо развиваются наши отношения с Витовтом! Казалось, он признал за нами Великий Новгород, но, как я недавно узнал, продолжает тайные переговоры с новгородцами! Тогда в Коломне Витовт говорил, что он непротив, чтобы мы владели Новгородом, но только если мы справимся с их вольницей! Я тогда не придал значения этим его словам, но теперь понимаю, что он хочет втянуть нас в войну с Новгородом! Мне также сообщили, что новгородцы узнали о моей встрече с Витовтом и тайной договоренности! Кто же их об этом уведомил? Думаю, что это сделали люди Витовта по его желанию! Вспомните недавний новгородский мятеж из-за нашего Заволоцкого похода! Раньше бы они не придали этому значения…А нынче вот собрали вече и проклинали нашу Москву! Может не надо было воевать?

Бояре зашумели, заспорили, а великий князь, слушая их противоречивые разговоры, задумался.

Три года Великий Новгород выплачивал Москве положенные по договору деньги и даже давал «черный бор». Все, казалось, шло тихо и спокойно. Но вот после переговоров Василия Московского с Витовтом в Коломне, отношения с новгородцами ухудшились. По просьбе Витовта великий князь Василий Дмитриевич направил в Новгород своих людей вместе с литовскими посланниками, чтобы предложить новгородцам расторгнуть мир с немцами. Но те неожиданно отказались от «воли Васильевой» и передали его посланникам такие слова: – Нам, господин, с тобой одни дела, а с Витовтом и немцами – другие!