Константин Сычев - Роман Молодой

В Чернигове пробыли еще четыре дня. Дмитрий Ольгердович и его люди хорошо отдохнули в тепле и сытости под гостеприимным кровом Романа Молодого. Побывали они однажды и на охоте: повалили крупного медведя. А честь заколоть свирепого косолапого досталась брянскому гостю: пока охотники князя Романа удерживали разъяренного зверя рогатинами, князь Дмитрий одним ударом поразил хищника в самое сердце. Побывал Дмитрий Ольгердович и в большой, совсем недавно срубленной бане князя Романа. Он долго не мог успокоиться, вспоминая с благодарностью за пиршественным столом прекрасных «банных девиц», ублажавших князей во время мытья.

– У меня самого есть красные девицы, – говорил он, качая головой, – но им далеко до твоих! Здесь собрались такие молодые красавицы, богатые телами! У тебя есть чему поучиться, Роман! Надо чтобы к тебе приехал мой брат Владимир и посмотрел, как надо управлять своим уделом! Я думаю, что следовало бы отдать Киев тебе, а брату Владимиру – Чернигов! Может, поговорить со славным Витаутасом?

– Не надо, брат! – махнул рукой князь Роман. – Я – не кровный родственник могучему Витаутасу, а служилый князь! И здесь я всего-навсего – наместник великого князя! Если бы он поручил мне восстанавливать Киев, я бы просто потерял свое здоровье…А тут, пусть я наместник, но на земле моих предков! Это не позорно, брат…

Дмитрия Брянского и его воинов вышли провожать князь Роман с сыном Дмитрием, двумя уже преклонного возраста незамужними дочерьми и супругой Марией.

Они долго стояли у ворот еще пахнущей древесной щепой крепости, глядя вслед отъезжавшим.

– Вот так получилось – думал, покачиваясь в седле, Дмитрий Ольгердович, – что прославленный могучий воин остался без своего удела…Если бы он был молод, я бы оставил ему свой Брянск, но кто знает, когда наступит его смертный час?

Он вспомнил детей князя Романа и помрачнел. – Вот и дочери Романа, пусть не молоды, но приятны видом, – сказал он себе, – однако остались в девичестве…Плохо женке жить без милого супруга! Их участь незавидна, хоть они добры и улыбчивы…Они внешне веселы, пока их батюшка жив! А что их ждет? Мрачные монастырские кельи? Да и сын Романа, Дмитрий, не выглядит счастливым…Он худ, морщинист, а его голова поблескивает седыми волосами…Может, посулить ему Брянск? Мне не верится, что мой пасынок Андрей сможет получить брянский удел…Витаутас этого не одобрит!

В Брянске князь был встречен торжественным колокольным звоном и сразу же окунулся в повседневные дела. Не забыл он и про охоту: на следующий же день выехал в заповедный лес с пасынком Андреем, остававшимся в городе наместником на время его отсутствия. Однако косолапого добыть не удалось и пришлось довольствоваться лишь крупными кабанами.

После охоты князь принял баньку и, довольный своими «банными девицами», отправился в спальню, где почивал до вечера, а затем собрал боярский совет, на который пригласил епископа Исакия.

Он рассказал на совете о своем походе в Подолию, о посещении Киева и Чернигова, похвалив князя Романа Молодого. Его повествование вызвало много разговоров. – Теперь князь Роман Молодой обосновался в земле своих предков, – сказал боярин Юрко Кручинович, – и это справедливо! Он ничего не добился в этой жадной Москве! Только одни обиды за свои раны и подвиги! Да и нам эта Москва не нужна! Даже купцы перестали туда ездить…И хорошо…А вот и славный Роман ушел оттуда! Это сам Господь сподобил его к правильному решению!

– Трудно сказать о Москве что-то хорошее! – поддержал его Шумак Борилович. – Вот опять повели войска на Великий Новгород! Все надеялись, что Василий Московский будет соблюдать договор, заключенный с Витовтом! Но нет!

– Это не так! – возразил епископ Исакий. – Нечего ругать Москву! Там сидит наш славный святитель! Он бы не допустил несправедливости! Новгородцы сами во всем виноваты! Разве не они убили московского боярина Максима и натравили на земли великого князя Василия Романа Литовского?! У Василия Дмитрича не было договора с Витовтом о новгородских делах! Витовт лишь обязался прекратить войну с Москвой и вывести войско Романа в Литву…Так и было. А уже потом великий князь Василий Дмитрич послал на Новгород своих воевод Федора Андреича, по прозвищу «Кошка», Ивана Уда и Селивана. Они заняли некоторые новгородские города и собрали весь «черный бор«…А где было взять денег на ордынский «выход»?!

– Надо бы поговорить о нашем «выходе» и сначала выслушать славного боярина Поздняка, – сказал, поморщившись, князь Дмитрий. Ему, как и его боярам, не понравилось, что епископ назвал князя Романа «Литовским» и оправдывал дела великого московского князя. – Поведай нам, Поздняк Кручинич, как ты съездил в Орду!

– Да так, славный князь, – молвил своим громким басистым голосом вставший с передней скамьи, где он сидел рядом с брянским владыкой, Поздняк Кручинович. Он подробно рассказал о том, как приехал в Сарай, сдал ханскому денежнику все привезенное из Брянска серебро и подарки, как принял его хан Тохтамыш и, выдав тут же ярлык для брянского князя, отпустил домой. – В тот раз царь был совсем невесел. Куда подевалась его былая надменность! – сказал в завершение боярин Поздняк. – Его уже не раз громил славный Темир-Аксак! И до сих пор над ним висит великая угроза! Возможно, тот грозный царь вновь нагрянет на Волгу и отберет его Сарай! Имя того царя – «Темир» – что по-монгольски значит – «железо»! Вот он и есть железный воин!

– Да, тогда нас ждет беда, если этот могучий полководец приберет к своим рукам Орду! – вздохнул Дмитрий Брянский. – Однако же мы исправно платим и «выход» и бакшиш…Чего нам бояться? Ты вот, Поздняк, лучше расскажи нам о других делах. Что ты слышал об удельных князьях?

– Особых вестей не было, – вздохнул Поздняк Кручинович. – Правда, я видел в Сарае престарелого князя Святослава Титыча Карачевского…Он недавно похоронил своего сына Мстислава…Тому было всего пять десятков с небольшим…И умер Федор Козельский…

– Да, – покачал головой брянский князь. – Незавидна судьба этого Святослава! Тяжело хоронить своего сына! Витовт вот-вот заберет Карачев, как только дождется смерти Святослава! К Литве уже отошли почти все козельские земли…Не устоит и Козельск! Иван Титыч вряд ли удержит свой город!

– Удержит! – кивнул головой боярин Поздняк. – Он же – зять самого Олега Рязанского! А Олег Иваныч сейчас очень силен! Он ведь – родственник Василия Московского! Его сын Федор женат на дочери покойного Дмитрия Донского! Если кто сунется на Козельск – сразу же столкнется со многими сильными врагами! Пойдет Витовт – тогда Ивану помогут Олег и Москва, а полезет Москва – вмешается Витовт! Вот так и сидят сейчас мелкие удельные князья, как между молотом и наковальней!

Хлопнула дверь, и в думную светлицу вбежал княжеский слуга, остановившись у порога.

– Что за шум?! – возмутился Дмитрий Ольгердович, привстав в кресле. – Неужели приключилась беда?! Отвечай же, дерзкий Лычко!

– У нас великое горе, батюшка князь! – заплакал мальчик-слуга. – Только что скончалась наша матушка, пресветлая княгиня!

– Как?! – подскочил с кресла князь. – Ольгушка моя?! Она же только что, утром, была жива и здорова?!

– Да вот вышла, батюшка, на теремное крылечко, – всхлипнул слуга, – и разом замертво повалилась! Что мы только не делали! Даже посылали за Божьим человеком Павлом! Но он сказал, что нашу матушку забрал Господь!

Май 1394 года был теплым и солнечным. Благодатная черниговская земля, вспаханная местными крестьянами, уже покрылась зеленым ковром восходящей ржи. Сразу же за крепостной стеной раскинулись житные поля и огороды. Некогда великий город, лежавший уже почти сто шестьдесят лет в руинах, начал возрождаться. Со всех концов Руси шли в Чернигов «работные люди» и землепашцы. Князь Роман посылал во многие уделы своих людей с призывом «идти на древнюю русскую землю» и обещанием «не взимать тяжелые налоги». Он самолично выехал в Сарай к ордынскому хану Тохтамышу со «знатным выходом» и добился ярлыка на черниговское княжение. Несмотря на то, что Чернигов уже давно принадлежал Литве, ордынские ханы считали его своей собственностью. Одно время там пребывали татарские воины, и разоренный город не выплачивал хану дань. Но затем в Орде началась «замятня», и татары, вовлеченные в борьбу за власть между различными группировками знати, покинули город. Долгое время в Чернигове не было князя, и там сидел сначала киевский наместник, а когда после смерти великого литовского князя Ольгерда его сын Корибут получил в наследство Северщину, Чернигов был присоединен к его уделу, и туда был направлен наместник Корибута. Сам же удельный князь лишь периодически появлялся в Чернигове, считая город «бедным захолустьем» и ничего не делал для того, чтобы хотя бы поднять его из руин. В результате Чернигов почти не приносил доходов и уплачивал ордынский «выход» чисто символически. «Нагубник» Корибута отвозил в Орду скромную дань с того времени, как в Сарае воцарился хан Тохтамыш. С приходом в Чернигов Романа Молодого, имевшего солидный запас серебра, добытого им во время военных походов на службе великого московского князя и при разграблении московских городков по заданию Витовта Литовского, жизнь в городе заметно оживилась. Князь Роман умело использовал свои деньги. Часть из них ушла на выплаты «работным людям» за строительство небольшой, но надежной крепости, домов бояр и дружинников, на жалование «верным людям», но большее количество серебра князь передал местным купцам для «прибыльной торговли и доходного сбережения». Оставив себе некоторый запас драгоценного металла «на черный день», Роман Михайлович, выяснив сумму прежнего «выхода», утроил ее, и лично, с сотней своих преданных дружинников, выехал в Орду. Он не забыл татарского языка, ибо частенько общался с татарами, перешедшими на московскую службу, и приятно удивил Тохтамыша, когда вдруг в ответ на ханское приветствие произнес татарские слова.

– Я смотрю на тебя, седовласого коназа, – пробормотал тогда в изумлении ордынский хан, – и не верю своим глазам! Я никогда не видел такого толкового человека! Да еще уруса! А почему ты не приезжал сюда раньше и не радовал мои глаза? В последнее время коназы-урусы совсем не приезжают в Сарай, а присылают своих доверенных людей…Это очень плохо! Надо поправить это дело или увеличить им дань!