Кара Эллиот - Рискни ради любви

При виде дрожащих губ маркизы, казавшихся такими невинными, что-то внутри у него надорвалось.

— Черт возьми!

Джек схватил Алессандру за руки, осознавая при этом, что его пальцы впиваются в ее плоть.

Она не протестовала, ее тело застыло в неподвижности, лишь ресницы слабо трепетали. Ее глаза светились при этом странном, водянистом свете.

— Не делай из меня идиота, Алессандра! — воскликнул Джек. — Не так уж сложно установить правду. Или ты так давно живешь во лжи, что уже забыла значение этого слова?

— Во лжи… — то ли повторила, то ли прорыдала она. — Да, моя жизнь полна лжи, только не той, которую видишь ты.

— Расскажи мне все. — Джек положил ей руки на плечи. — Доверься мне.

— Я… я не могу, — проговорила Алессандра.

— Но почему? — спросил Джек, пытаясь держать себя в руках.

Алессандра поморщилась:

— Прошу тебя, не спрашивай… И у меня нет сил сопротивляться тебе…

Ее боль казалась такой естественной. Или она снова манипулирует им?

— Мне бы хотелось… — прерывисто прошептала Алессандра. — Мне бы хотелось позаимствовать у тебя хоть часть силы. — Подняв руку, она бережно провела пальцем по его подбородку. — Хоть немного твоей отваги. — Ее кожа была холодна как лед. — И твоей чести. — Она опустила голову, и ее лицо скрылось в тени. — Потому что моя, боюсь, была утрачена очень давно.

— Возьми у меня все, что хочешь, — ответил Джек.

Внезапно, в это самое мгновение, ему стало совершенно не важно, правду она говорит ему или лжет.

Алессандра снова подняла голову, неровный свет фонаря прочертил едва заметную линию на ее нежных губах.

— Как бы мне хотелось, чтобы это было возможно…

Запах ее духов кружил ему голову. Судорожно вздохнув, Джек крепче прижат Алессандру к себе.

— И что же тебя останавливает? — спросил он.

Ее губы приоткрылись, словно она хотела что-то сказать. Однако внезапно огонь в ее глазах погас, и она тихо вздохнула.

— Алессандра…

— Я…

— Продолжай, — попросил Джек.

Она судорожно сглотнула. Несколько мгновений Алессандра молчала, а затем изогнулась, чтобы запечатлеть на его щеке поцелуй.

Осторожность… Джек мрачно вспомнил наставления Фредерико: «Используй все, что считаешь нужным». Бесчисленное количество раз он видел, как враг прибегает к этой тактике на полях битвы в Испании. Однако осторожность превращается в обоюдоострую саблю, когда имеешь дело с опытным врагом. Опасность может угрожать с обеих сторон.

Взяв лицо Алессандры в ладони, Джек наклонился и провел языком по ее губам. Застонав, она вцепилась в его сорочку и прижалась к его груди.

Джек едва сдерживал себя. Ее губы заставляли его забыть обо всем на свете.

Сгорая от желания, Джек прижал Алессандру к себе, повернулся, уложил ее на камни и устроился сверху. Казалось, от камней поднялась и окутала его волна влажного жара. Он прижался к ней своим естеством.

Алессандра тихо вскрикнула.

Джек на мгновение замер, почувствовав себя безжалостным животным.

Но через мгновение руки Алессандры обвили его шею, ее тонкие пальчики прикоснулись к его волосам.

— Джек… — зашептала она. — Si grando nero Jiacomo[15]…

О да, он действительно большой, плохой Черный Джек.

Черный, черный дьявол, чье сердце утопает в грехах.

Он понимает, что Алессандрой движет отчаяние. И все же он бесстыдно воспользуется ее слабостью. Джек запечатлел на ее губах страстный поцелуй.

Когда он стал покрывать поцелуями ее шею, Алессандра застонала. От его прикосновений ныли ее груди, а соски наливались жаром.

— Святой Иисус…

Приподнявшись, Джек нашарил завязки ее платья и быстро расшнуровал кружева на ее корсете. Чувство вины исчезло, когда Алессандра стала снимать с него одежду.

Стянув с Джека камзол, она проникла руками под его сорочку, ее ногти оставили пылающий след на его плечах. Джек застонал — или это был рык? — и чуть передвинулся. Подобрав подол ее юбок, он задрал их ей до талии. Ткань зацепилась, запутавшись в кружевах и тесемках, и он услышал легкий треск.

Над кремовыми резинками чулок он увидел белоснежные кружевные оборки. Джеку понадобилось всего мгновение, чтобы снять с Алессандры подвязки и обнажить ее плоть. Внутренняя поверхность ее бедер была нежной и чувствительной, как согретые солнцем лепестки розы.

— Приподними бедра, дорогая, — прошептал Джек.

Алессандра изогнулась дугой, и он подсунул ей под спину свой камзол. Она могла сказать «Нет!», и он остановился бы, несмотря на то что сгорал от желания.

Словно почувствовав, что Джека терзают сомнения, Алессандра обхватила руками его бедра и прижала к себе. Ее губы погладили уголок его рта.

— Да, Джек, да!

Да! Ее шепот пробежал по его коже, как легкое облачко пара. Джек чуть приподнялся.

Сорвав с себя рубашку, Джек положил ладони на ее бедра и развел их в стороны. Сквозь кружева он разглядел шелковистые кудряшки, прикрывавшие вход в ее лоно, и это едва не довело его до исступления. Одной рукой придерживая ее, другой он расстегнул пуговицы на своих панталонах. Его возбужденная плоть вырвалась наружу.

Все его мышцы были напряжены.

Алессандра, приподнявшись, посмотрела на его восставший жезл. Ее рука прикоснулась к его животу, скользнула по шелковистой поросли внизу живота и обхватила жезл.

Дьявол! Он был не в силах больше терпеть.

Силясь унять участившееся дыхание, Джек склонился над ней. Исходящий от ее тела жар ласкал его плоть.

Сдержав крик триумфа, он вонзился в ее плоть, проникая в самую глубь ее лона…

Тяжелый, пульсирующий жар охватил Алессандру. Слияние их тел — это так чудесно.

Впасть в сладкое забытье перед тем, как сдаться своему грешному прошлому?

Эти мгновения — еще одна интерлюдия, которая задержит ее в мире порядочных и добрых людей, прежде чем верх над нею возьмет отвратительный обман. Черный Джек Пирсон — живое воплощение сияющей силы, сама душа неоспоримой чести. Она не заслуживает его. Однако собственный эгоизм заставляет ее хвататься за этого мужчину.

— Алессандра…

Щетиной на подбородке Джек слегка потерся об ее щеку. Головокружительный аромат — смесь мускуса и животного возбуждения — исходил от его тела, блестевшего от пота. Ладонями Алессандра чувствовала, как напряжены его мускулы, как неистово бьется его сердце.

— Дже-ек…

Его близость сводила ее с ума.

Джек… Это благодаря ему она стада болезненно ощущать пустоту в своей жизни, причем не только физическую пустоту. Потому что она воспринимала его не просто как человека из плоти и крови, но и как саму силу, мощь. О, если бы только она могла набраться мужества и прикоснуться к его сути!

Однако единственное, на что она может рассчитывать, — это торопливое соитие. К собственному стыду, она не откажется от него. И не важно, как она будет себя чувствовать потом.

— Почему ты мне не доверяешь? — прошептал Джек. — Я хочу тебе помочь.

Ее глаза наполнились слезами.

— Потом… Мы поговорим об этом позже…

Голос Алессандры дрогнул. Еще одна ложь. Ну как она может что-то объяснить ему, если ответы на вопросы, которые он ей задает, настолько чудовищны, что она не может даже произнести их вслух?

— Позже… — эхом отозвался он. — Va bene[16].

Хорошо?! Да это же чудовищно!

Ее душа проклята, обречена на вечные муки. И эти последние мгновения слабости едва ли усугубят ее грехи.

Грехи… Да грехом надо считать уже то, что его язык делает с ее телом! Кончик его языка оставил пылающую дорожку на ее шее, слегка прикусил изнывающий по его ласкам сосок, его ласки становились все более требовательными. Алессандра потянулась к нему, когда Джек, зацепив пальцем корсаж, обнажил ей грудь.

— Sei cosi bello! До чего же ты красива!

Скользнув по его спине, руки Алессандры крепко сжали его упругие ягодицы. Едва ее ногти укололи его плоть, как Джек ритмично задвигался.

Силясь сдержать стон, она уткнулась лицом в его волосы и изогнулась, чтобы быть ближе к нему. Испепеляющий ее тело жар становился все горячее. Заниматься любовью для нее было не впервой: ее покойный муж с удовольствием предавался плотским утехам в супружеской постели. Но если Стефано был нежным и медлительным партнером, то Джек зажигал в ней неистовую страсть.

Страсть… Как давно она не испытывала ее! И сейчас собственная горячность даже пугала Алессандру. Уж она-то знала, как это опасно, когда страсть берет верх над разумом. Но когда Джек слегка прикусил изгиб на ее шее, она забыла обо всем на свете.

Будь проклята опасность!

Тихо застонав, Алессандра приподняла бедра, чтобы сократить серебристое пространство между ними.

Джек судорожно вздохнул, и из его груди вырвался хриплый стон.

— Еще мгновение — и я окажусь на самом краю, дорогая, — прошептал он. — Я больше не смогу терпеть… Откинься назад.

Его рука проскользнула между их телами, и он прикоснулся к самой чувствительной точке ее тела.

— Позволь мне сначала довести тебя до экстаза…

Алессандра замерла, а затем стала ритмично двигаться, прижимаясь к его руке. Постепенно мир вокруг них перестал существовать, их тела слились воедино, и уже через несколько мгновений Алессандра взлетела на вершину блаженства.

Лежа в душноватой тиши грота, Джек слушал нежное журчание и бульканье подземного термального источника… Было что-то успокаивающее в этих водных звуках и в клубах теплого пара, витающих в воздухе. Из-под полуприкрытых век он наблюдал за тем, как из пара образуются круги и, лениво проплыв над его головой, растворяются в темноте.