Джоан Вулф - Риск

Казалось, по крайней мере пол-Лондона собралось сегодня провести день на лоне природы. Празднично одетые горожане вместе с детьми наводнили крепость с мрачными каменными стенами.

Я была разочарована. Я-то ожидала увидеть легендарное место страданий и скорби.

Однако пока мы осматривали закоулки тюрьмы, открытые для посещения публики, воображение без труда переносило меня от жизнерадостной реальности в прошедшие времена, на несколько сотен лет назад, когда здесь обитали только узники и тюремщики. Я представляла себе сэра Уолтера Рали — он, как затравленная пантера, меряет темницу беспокойными шагами, и так в течение многих лет своего заточения.

Образ пантеры мгновенно вызвал в памяти гибкую фигуру черноволосого джентльмена. Правда, я тотчас постаралась избавиться от этого наваждения и подвела Анну и Нэнни к группе людей, столпившихся у часовни, где были обезглавлены две первые жены Генриха Восьмого.

Анну не интересовали несчастные королевские жены, и она потянула меня за руку к зверинцу. Туда мы и направились.

Зверинец меня не впечатлил. Животные находились в глубокой яме, которая когда-то была частью рва, окружавшего крепость Тауэр в бытность его королевской резиденцией. Весь зверинец состоял из грязного льва, слона и двух медведей-гризли.

По правде сказать, мне их было жаль — они выглядели такими вялыми, неухоженными.

Даже Анна почувствовала это.

— Они такие несчастные, правда, Джорджи? — обратилась она ко мне.

— Да, — сказала я. Вокруг ямы толпился народ, и я протиснулась поближе и заглянула вниз, за ограждавший ее деревянный барьер. Зрелище было жалкое. Не знаю, что я ожидала увидеть, но только не это.

Я стояла над той частью ямы, где помещался лев. Внезапно он словно очнулся и поднял вверх измученные глаза.

— Эй, дружок, — позвала я его. — Как поживаешь?

Мне показалось, он ищет меня в толпе, и я подошла поближе.

— Какой красивый мальчик, — ласково промурлыкала я, хотя бедняга красотой отнюдь не отличался — похоже, у него была чесотка или что-то в этом роде.

Сзади напирала толпа. Я наклонилась над барьером, и вдруг кто-то изо всей силы пихнул меня в спину. Я потеряла равновесие, качнулась вперед и, ухватившись за барьер, попыталась выпрямиться. Мне бы это удалось, если бы чья-то рука не подтолкнула меня. Я покатилась вниз по отвесному склону и упала на дно ямы — вся в синяках, дрожа от страха — в десяти шагах ото льва.

Тяжело дыша, я поднялась на ноги.

Сверху доносились крики, и я поняла, что это кричит Анна. Но мое внимание было приковано к хищнику, который теперь, когда его уединение было нарушено, кажется, пробудился от апатии.

У меня перехватило дыхание.

«Нельзя показывать ему, что я его боюсь, — пронеслось в голове — Если хищники чувствуют, что жертва их боится, они нападают. Боже, помоги мне. Спокойно, Джорджи, спокойно».

Анна кричала, не умолкая.

Лев раскрыл пасть и зарычал. На меня дохнуло смрадом из его глотки, и я чуть не потеряла сознание.

«Не будь трусихой», — приказала я себе, трясясь с головы до ног.

Лев сделал несколько шагов, приближаясь ко мне.

— Эй, мисс, — раздался голос сверху. — Я сейчас брошу ему кусок мяса, а потом мы спустим вам лестницу. Вы сами-то заберетесь?

Я кивнула. Я бы сейчас взобралась даже на Маттер-хорн.

Несколько секунд спустя в дальний угол ямы шлепнулся огромный кусок мяса. Лев немедленно развернулся и отправился туда вкушать свой обед.

Смотритель зверинца спустил в яму длинную лестницу, и прежде чем лев вонзил зубы в мясо, моя нога была на нижней ступеньке. Я подобрала юбки и стала взбираться по лестнице с такой скоростью, словно за мной черти гнались. Когда я очутилась наверху, ко мне кинулась рыдающая Анна.

Нэнни подоспела вслед за ней.

— Боже Всемогущий, мисс Джорджиана, — повторяла она снова и снова. — Боже Всемогущий!

Смотритель зверинца был сердит на меня за мою неловкость.

— И как вас угораздило туда свалиться? Он же мог вас загрызть! И что бы тогда со мной сделали? — ворчал он. — А с бедным Лео?

Я постаралась более-менее внятно произнести извинения и забралась в двуколку вместе с Нэнни и истерически рыдающей Анной. К счастью, коляска была открытая, а то от меня ужасно несло львиной ямой.

Двуколка остановилась у подъезда особняка на Гросвенор-сквер, и мы вошли в дом. Первый, кого я увидела, был лорд Уинтердейл, который, по-видимому, направлялся в библиотеку. Он заметил нас, остановился и вежливо осведомился:

— Ну, как прошла прогулка?

— О, лорд Уинтердейл! — воскликнула Анна — Джорджи свалилась ко льву, и он ее чуть не съел!

Такое заявление не могло не привлечь его внимания.

— Это правда, — призналась я. — К счастью, меня спас расторопный смотритель. Он бросил зверю кусок мяса, чтобы отвлечь его, а я тем временем взобралась по лестнице наверх.

— Вам лучше пройти в библиотеку и рассказать мне все по порядку, — мрачно произнес он. Я улыбнулась ему дрожащей улыбкой.

— Может, мне сначала принять ванну и переменить платье?

Он окинул меня взглядом с головы до ног и заметил грязные пятна на моей новенькой зеленой накидке. Голубые глаза его потемнели.

— Хорошо, — коротко согласился он. — Приходите, когда будете готовы. Я вас жду.

Поднимаясь наверх вместе с Нэнни и Анной, я с некоторым облегчением подумала, что хотя бы одному человеку могу поведать правду о том, как оказалась в западне.

Бетти наполнила ванну теплой водой, и я принялась скрести себя, пока кожа не покраснела. Затем надела бледно-голубое дневное платье и спустилась в библиотеку, где меня ждал лорд Уинтердейл.

Он сидел за письменным столом и просматривал расходную книгу. Я и раньше замечала, что он много времени посвящает делам.

Он не потрудился встать, когда я вошла (уже ставшая для меня привычной неучтивость), но тем не менее отложил гроссбух в сторону и жестом предложил мне присесть.

— Итак, — промолвил он, — рассказывайте, как все произошло.

— Кто-то толкнул меня, — начала я. — Я стояла у края ямы, где находился лев. Возможно, я слишком низко наклонилась, но уверена, что кто-то нарочно подпихнул меня к самому краю. А потом еще толкнул в спину, и я, потеряв равновесие, скатилась в яму.

Я почувствовала, что вот-вот заплачу — первый раз после случившегося.

— У меня теперь все тело в синяках, — пожаловалась я дрожащим голосом. — А потом лев зарычал на меня. — В моем голосе все явственнее слышались всхлипы. — У него из пасти несло таким смрадом.

— Перестаньте плакать, — сердито отрезал лорд Уинтердейл. На щеке у него подергивался мускул. — Избавьте меня от ваших слез.

Я с трудом сдержала готовые вырваться рыдания, глубоко оскорбленная его холодностью. Мне же пришлось пережить такой ужас — я имею полное право немного поплакать. Ничего, от него не убудет, если он пожалеет меня, обнимет, успокоит.

Но лорд Уинтердейл ничего такого не сделал и не собирался делать. Он по-прежнему сидел в своем кресле, глядя на меня суровыми голубыми глазами, и терпеливо ждал, когда я справлюсь с собой.

Когда я успокоилась, он сказал:

— Насколько я понял, вам неизвестно, кто вас толкнул? Я покачала головой.

— Вокруг зверинца толпилось столько народу. Поначалу, когда меня пихнули в спину, я подумала, что это случайно. Я ухватилась за барьер и наверняка удержала бы равновесие, но чья-то рука с силой толкнула меня через ограду. Это сделано со злым умыслом, милорд. У меня нет никаких сомнений.

Он негромко выругался.

— Как вы думаете, — тихо спросила я, — это один из тех, кого шантажировал мой отец?

— Скорее всего, — ответил он. — Если только у вас нет других врагов, о которых вы умолчали, мисс Ньюбери.

Я снова покачала головой.

Он смотрел на меня, слегка барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Вид у него был озабоченный.

— Что теперь делать? — спросила я еще тише.

— Выдать вас замуж, и чем скорее, тем лучше. Тогда вы будете под защитой вашего супруга, — последовал немедленный ответ. — А пока я, пожалуй, буду присматривать за вами. Бог знает, что за болото вы взбаламутили этими вашими дурацкими письмами.

Услышав это, я пришла в бешенство. Щеки мои зарделись от возмущения.

— Я считала, что поступаю честно, — запальчиво выпалила я. — Но вероятно, вам этого не понять — для вас благородство означает глупость.

— Давайте-ка раз и навсегда проясним один момент, мисс Ньюбери, — сказал он. — Это вы пытались шантажировать меня, а не я вас.

— Я не шантажировала вас, лорд Уинтердейл, вы же знаете, — с достоинством возразила я. — А вот вы шантажировали вашу тетушку. — Я вскочила. — И я не нуждаюсь в вашем покровительстве, поскольку я способна сама о себе позаботиться!

Закончив свою речь этим глупейшим заявлением, я выскочила из комнаты.

Воскресный вечер мы провели дома, поэтому мне не надо было беспокоиться о своей безопасности. Леди Уинтердейл и мы с Анной слушали игру Кэтрин на фортепиано. Герцогиня Фэркасл стала постоянно приглашать Кэтрин к себе, и леди Уинтердейл не осмеливалась перечить герцогине и запрещать дочери посещать музыкальные вечера.

Я каждый раз расспрашивала Кэтрин, не встретила ли она на этих концертах интересных молодых людей, но она качала головой и говорила, что из молодых джентльменов на концертах бывают только сыновья герцогини. Поскольку я знала, что лорд Генри посещает эти концерты по требованию своей матушки, мне было ясно, что Кэтрин вряд ли найдет там себе жениха.

Анне нравилось слушать, как Кэтрин играет. Я никогда раньше не замечала, чтобы моей сестре нравилась музыка, и с удовольствием наблюдала за ее очаровательным личиком, когда она слушала прекрасные мелодии Моцарта, которые рождались под искусными пальцами Кэтрин.