– Вам нужно ехать скорее, – заявил вдруг Павел Николаевич, дотрагиваясь до плеча княжны. Княгиня, видимо, была того же мнения и, не давая Александре сказать и слова, отправила её собираться, а когда та, одевшись и собравшись, спустилась вниз, Ольга Валерьяновна была отчего-то очень грустна, Алекс показалось даже, что глаза её были мокры. Однако, увидев Александру, она улыбнулась слегка и, перекрестив её, сказала: «Господь с тобою, иди, – а когда Алекс покидала дом, добавила в след ей, – берегите себя, княжна,» – и, лишь после того, как Александра села в машину, рывком закрыла дверь.

«Ну, вот, – подумала Александра, – как всё это странно. Отчего она так опечалилась и отчего так заинтересовалась именно моим письмом. Странно. Не могу понять».

Глава четырнадцатая.

Для побега из страны Александра была одета явно неподобающе: лёгкое, играющее на ветру белое платье, длинные тонкие чулки, элегантные открытые туфли, маленькая дамская сумочка, в которой находились её документы, деньги, фотография, взятая у Андрея, письмо от Владимира с вложенным посланием Джону и, конечно же, запонки. Не сказать, чтобы княжна Маслова была кокеткой и модницей, однако во дворце Ольги Валерьяновны вовсе не оказалось никакой удобной одежды. Княжна шла по улице, глубоко дыша и часто оглядываясь по сторонам: Петроград изменился с октября. Город стал грязным, витрины множества магазинов были разбиты, дома богатых людей разграблены, а сами богатые люди выставлены оттуда. По улицам города ходили пьяные, дурно пахнущие и нецензурно выражающиеся рабочие и матросы; фонари были потушены. Вся атмосфера так ужасно давила на Александру, что ей в какое-то мгновение действительно захотелось скорее покинуть страну, однако она отогнала от себя ненужные мысли и сосредоточилась на поиске пути на вокзал. Как же так, Александра всю свою жизнь провела в Петрограде, а как найти вокзал она и понятия не имела? Однако вот стоит жандарм, к которому Александра направилась, чтобы спросить направление.

– Господин ж…, – девушка запнулась, вспомнив, что жандармерия была полностью замещена народной милицией, – товарищ милиционер, – поправилась она, – будьте любезны, подскажите, как мне найти вокзал.

Милиционер опустил голову, высокомерно осмотрел княжну с головы до ног и лениво спросил:

– Какой тебе?

– Что простите? – переспросила несколько смущённая княжна.

– Какой тебе вокзал нужен?

Этот вопрос явно поставил Александру в тупик. Она знала, конечно, что в городе несколько вокзалов, однако она растерялась от заданного вопроса и не смогла ответить офицеру ничего путного.

– Покажи мне свои документы, – выпалил вдруг милиционер. Холодок пробежал по спине княжны, она точно помнила, что Владимир советовал ей не говорить своей фамилии, титула, да и нового советского паспорта у Александры не имелось.

– Я, – она демонстративно поискала в сумке, – я забыла! Бог ты мой! Извините за беспокойство. Мне пора, – сказала она и, развернувшись, начала уходить от милиционера, однако тот пошёл за ней.

– Стой! Покажи мне документы!

Но княжна вдруг побежала, сама не зная зачем и отчего. Офицер начал дуть в свисток, и улица наполнилась отвратительным звенящим звуком. Александра, не сбавляя скорости, бежала вперёд, хоть и не знала, нужное ли направление она избрала. Минут через десять бега Александра начала сбавлять темп, оглядываясь по сторонам. Вдруг она заметила долгожданные рельсы и табличку с надписью: «Финляндский вокзал. 700 м.» и стрелкой, направляющей влево. Оглянувшись по сторонам ещё несколько раз и наверняка убедившись, что за нею не идёт никакой милиционер, Александра двинулась в направлении, указанном стрелкой, и примерно через шесть минут увидела пред собою низкое светлое здание, окружённое огромным количеством автомобилей, толпящихся, толкающих друг друга людей, усталых, замыленных лошадей. Александра кое-как попала внутрь вокзала и подошла к кассе.

– Билетов нет, – брякнула ей старая морщинистая женщина, сидящая за стеклом, и снова погрузилась в чтение утренней газеты.

– Но, госпожа, разве нельзя и одного найти?

– Я же сказала! Билетов нет!

Александра немного помолчала в растерянности, но потом достала рубль, который был отчеканен в честь трёхсотлетия дома Романовых, являлся огромной редкостью и стоил больших денег, и зажала монету в кулак. Поднеся её к самому стеклу, она немного стукнула по нему костяшками пальцев и прижала рубль к стеклу. Женщина хотела что-то проворчать, но, подняв глаза, замерла в изумлении.

– Чёрт побери! Спрячь его, скорее, спрячь! Где ты…а, впрочем, неважно. Чего хочешь?

– Мне нужен билет до Европы, – чётко и убедительно проговорила Александра.

– Что ж, я гляжу, крупная рыбка мне попалась, – протянула женщина и осмотрела княжну с ног до головы, – я уже сказала, билетов нет, однако, – она протянула руку, тем самым говоря, что хочет получить монету как задаток. Александра с нежеланием отдала рубль, – однако, через пять минут отходит поезд с военными. Если ты хорошо попросишь, они впустят тебя.

– Спасибо! – воскликнула Александра и, наивная, бросилась бежать.

– Тебе спасибо, – прошипела кассирша, рассматривая и прощупывая только что добытое сокровище.

Александра выбежала на платформу. Чёрный блестящий поезд, с красной звездой во главе паровоза, издавал тяжёлые гудки и испускал клубы пара: он был готов отбывать. Александра прибавила темпа и начала стремительно приближаться к вагонам поезда, когда мужской голос сзади окрикнул её: «Стой! Женщинам нельзя сюда!»

«С чего это?» – промелькнуло в голове княжны, но вдруг она поняла, что у неё намечаются новые неприятности и вновь принялась бежать, но широкая юбка не позволяла набирать большую скорость. Вскоре милиционер стал приближаться и схватил Александру за подол платья; девушка упала, проехавшись левой ногой по асфальту, таким образом затормозив и сняв с колена всю кожу. Поезд медленно тронулся. Александра тихо встала, повернулась лицом к милицейскому, посмотрела на него какое-то время, а после резко развернулась и вновь побежала, прихрамывая, за поездом и заскочила в предпоследний вагон, плотно закрыв дверь за собою. В вагоне пахло хлорной известью, табаком и крепким мужским потом, что ужасно сочеталось с головокружительной духотой и пылью улицы.

Отдышавшись пару секунд, Александра подняла глаза и увидела, что весь вагон, заполненный мужчинами в солдатской форме, устремил свои взоры на неё. Мужчины перешёптывались, издавали ртом странные звуки, смеялись. Вскоре на шум вышел один офицер в форме нижнего чина и громко свистнул, заложив два пальца в рот. Это был молодой, невысокий и довольно красивый человек. Чёрные волосы его вились и блестели в свете захудалого солнца, зелёные глаза бегали с одного солдата на другого, фигурные губы были искривлены в ухмылке, а прямой нос, покрытый редкими веснушками, немного сморщен. Наконец, он увидел причину шума и большими, уверенными шагами пошёл к Александре.

– Ну, и кого это к нам занесло? – развязно спросил он.

– Я…

– Женщинам нельзя ехать в этом поезде, дорогуша, даже таким красивым, как ты, так что если ты не ко мне, – он нахально улыбнулся и подёрнул бровями, – то выходи.

– Послушайте, – Александра взяла его за предплечье и стала говорить тише, доставая деньги, – я заплачу Вам, клянусь, разрешите только доехать до Европы. Я размещусь там, где удобно будет Вам, я никому не помешаю.

– Хм… что ж, красотка, уговорила, – прошипел офицер, забирая все деньги Александры вместе с вытащенным кошельком. Он попытался дотронуться до девушки, но княжна отпрянула. Его острые зелёные глаза недобро блеснули; он развернулся, пряча деньги, и зашагал назад, к себе, – чего стоишь? На руках мне тебя, что ли, нести? – вскрикнул он, не оборачиваясь, и Александра, не переча, проследовала за ним.

Что ж, то купе, которое выделено было княжне и купе-то назвать было сложно. Это была комната, находящаяся в самом конце вагона, в которой хранился всяческий инвентарь и просто хлам, однако Александре было всё равно, да и выбора в любом случае она не имела.

– Извините, – окликнула она тихо унтер-офицер, когда тот уж покидал комнату, – у Вас случайно не имеется чего-нибудь рану обработать? – Александра подняла платье на левой коленке, чтобы наглядно показать причину вопроса. Молодого человека буквально передёрнуло.

– Я тебе санбат, что ли? – он провёл быстро глазами по всему телу княжны, – ладно, – он достал какой-то бинт и смочил его спиртом, – на, – и вышел из купе.

Александра присела аккуратно на шатающийся, деревянный табурет, и приспустила мешающий ей, весь порванный чулок на левой ноге, чтобы обработать пораненное колено данным ей раствором. Однако княжне не удалось даже кровь обтереть с повреждённой кожи, потому как в этот момент в купе вновь зашёл унтер-офицер, мгновенно закрыв дверь за собою и недвижно встав рядом. Александра сиюминутно опустила юбку платья и в каком-то непонятном и ей самой страхе отодвинулась немного назад.

– О, продолжай, я не помешаю тебе, – прошипел вдруг военный.

– Извольте, но я предпочту подождать, – ответила княжна, всё больше двигаясь к окну.

Он сел на полку и стал жадно рассматривать Алекс, переводя глаза с лица княжны на её тело и назад. Александра вся съёжилась, будто хотела свернуться в маленький, незаметный клубок.

– Чего тут ждать? – как бы проснувшись, воскликнул он, поднимаясь и подходя к княжне, – Как, ты говоришь, тебя зовут?

– Я не говорила.

– Как тебя зовут?! – повысил он голос вдруг.

– А…Александра, – тихо ответила княжна.

– Сашенька! Прекрасное имя, да. Ты, наверное, дочь какого-нибудь пекаря, – шипел он, прикасаясь своей большой, грубой рукой к щеке Алекс, – или кондитера…

– Извольте, – тихо протестовала она, отодвигаясь и пытаясь убрать его руку.

– …потому что только у них получается такая красота, такая вкуснятина, – он вдруг схватил её одной рукой крепко за шею со стороны затылка, а другой начал разрывать платье.