– Мама! – Ольга обняла свою мать и долго не могла разомкнуть своих объятий.

Немного погодя, Ольга Николаевна высвободилась из пут дочерней нежности и, приняв серьёзный вид, отправила свою дочь в ванную, чтобы та приняла душ и освежила голову пред предстоящим событием. Когда Ольга вышла из уборной, её комната уже была полна людей, которые ожидали княжну, дабы подготовить её к свадьбе.

– Теперь отдайся мастерам своего дела, дочка, – кивнула княгиня, присаживаясь рядом с Ольгой, взяв её за руку, – а я с тобой посижу.

Ко второму часу дня все и всё было готово для свадьбы. Усадьба князя Маслова была живописнее любого красивого места в Москве, и здесь имелся маленький, но довольно оживлённый приход, решили провести церемонию венчания дома, не выезжая никуда. Все персоны, сопровождающие жениха, отправились в церковь, дожидаться появления невесты там, а те, которые были закреплены за Ольгой, остались в особняке, стоя внизу и нервно поглядывая на лестницу. Надо сказать, что в доме остались все сестры невесты, мать и Романовы в женском составе, то есть, ровным счётом, девять человек. Все дамы были одеты в пышные кремовые платья, одинаково сшитые для всех. Больше всего, казалось, свадьбы ждала Анастасия, которая уже не могла усидеть на месте, мечась по комнате, и, тем самым, нарушая покой окружающих её девушек.

– Довольно, кубышка, прекрати глаза мозолить, – громко сказала Мария, останавливая сестру и крепко впиваясь пальцами в её плечо, – не ты, поди, замуж-то выходишь. Так сядь! – Мария проснулась в тот день в ужасном расположении духа, её выводила из себя даже любая мелочь, потому-то она и была столь груба со своей сестрой.

– Мария! – нравоучительно вступилась за младшую дочь Александра Феодоровна, – все мы переживаем в этот ответственный день за Ольгу Владимировну, но всё же, я бы попросила Вас быть сдержаннее, юная леди!

– Да, mother, – недовольно буркнула Мари и села на диван.

Вдруг скрипнула дверь наверху, и послышалось постукивание нескольких пар каблуков о деревянный пол. По винтовой лестнице церемонно спускалась княжна Ольга, ведомая под руку своей матерью. Выглядела невеста восхитительно: необыкновенное платье струилось, спускаясь шлейфом по ступеням вслед за идущей девушкой; еле видные из-под платья ноги были обуты в чудесные белые туфли, на руки были надеты белые шёлковые перчатки, а голову, заплетённую и превосходно украшенную, покрывала длинная белая фата, которая, как и платье, летела за невестой и закрывала её взволнованное, бледное лицо. Когда ожидавшие выхода дамы увидели княжну, они хором ахнули и принялись хвалить красу девушки. Ольга Николаевна отправилась просить кареты, когда сёстры и друзья окружили Ольгу, не в силах налюбоваться её красотой.

Кареты были поданы, все расселись по местам и поехали до церквушки, в которой их уже ожидали гости и непосредственные участники венчания. Тишина. Слышен лишь тихий говор людей. Князь К. стоит возле алтаря и ждёт начала церемонии. Вот подъехали кареты, которые так долго были ожидаемы. Владимир Львович, ждущий появления дочери, которую он должен был вместе с женой, конечно, довести до алтаря, начал уж волноваться, когда двери распахнулись, и вместе со снежным вихрем в прихожую комнату вошли прибывшие. Девушки тихо начали расходиться по своим местам.

– Ну, что, пока ещё княжна Маслова Ольга Владимировна, что чувствует сейчас твоё сердечко? – спросила Александра, подходя к сестре.

– Я не могу разобраться, – ответила она, чуть ли не плача, – много чего.

– Это хорошо, когда человек чувствует массу вещей одновременно, – произнесла Алекс, обнимая сестру, – Это и делает его человеком, я думаю, – добавила она и, улыбаясь, прошла в зал.

– Боже мой! – воскликнул князь Владимир, когда все разошлись, и он смог разглядеть дочь как следует, – Господи! Неужели я пойду к алтарю в окружении таких красавиц? Да меня же засмеют! – улыбнулся он.

Люди в зале почувствовали приближение начала и разволновались. Никому не сиделось на месте, когда оркестр заиграл церемониальную музыку. Ольга Николаевна разнервничалась, стоя рядом с мужем и дочерью, которая побледнела как снег, глядя на всех тех людей, которые ожидали её появления, потому княгиня стала поправлять и без того идеальные одежды.

– Ну, что, дочка, готова к новой жизни? – спросил отец, подхватывая княжну под руку. Та медленно кивнула, – Что ж, тогда идём! – весело объявил он, отдёргивая штору, отделявшую их от людей, и ступая на ковры.

Нельзя сказать, как долго шли они к алтарю, но Ольге показалось, что прошла целая вечность до того момента, как отец и мать поцеловали её щёки, и её ладони оказались в больших и крепких руках князя Сергея. Он смотрел на свою невесту, не переставая улыбаться, оттого и Ольге стало радостнее, и губы её растянулись в мягкой, робкой улыбке. Не успела княжна моргнуть и глазом, как она стояла уже безмерно близко к князю К., который медленно и нежно снимал с неё белую, пышную фату. Глаза Ольги закрылись, а губы почувствовали сладкий вкус поцелуя. Перед людьми стояла теперь молодая княгиня Ольга Владимировна К.

……………………………………………………………………………………….

– Ну и лицо у Ольги было, пока она стояла у алтаря, – шепнула Александра Андрею, когда те после окончания церемонии стояли в полной людьми гостиной дома.

– Знаешь сестра, у тебя всегда лицо такое, когда ты с Владимиром разговариваешь, – съязвил князь, – должно быть, это у вас глубоко семейное! Кстати, а где он? – спросил Андрей, – где Владимир-то? Я думал, что они с Олегом прибудут на свадьбу.

– Да, должны были, однако не сложилось что-то у них, то ли с учёбой, то ли с дорогой, – Александра грустно поглядела на кольцо, которое воплощало все её надежды и мечты, то самое кольцо, которое подарил ей на Рождество Владимир, – но знаю одно, что двадцать третьего апреля они точно прибудут на праздник.

– Двадцать третьего апреля? – переспросил Андрей, – А что за праздник-то? Неужели кто-то ещё замуж выходит? – решил пошутить князь, но заметив недовольный и немного гневный взгляд сестры, добавил, – да знаю я, что у тебя день рождения! Тоже мне великая дата! Что теперь и пошутить нельзя?

– Шутите, князь, пока живы, шутите! – недовольно проговорила Александра.

– Я моложе Вас, княжна, так что дольше жив буду! – выкрикнул Андрей и побежал, чтобы ненароком не попасть под горячую руку импульсивной сестры. Забежав за угол, он наткнулся, случайно, на Алексея, который, скучая, бродил по дому, не зная, чем себя занять, – Друг мой, чего мы скучаем? Неужели тебе нечем заняться? У тебя четыре сестры, Алексей, у тебя просто не может быть скучных дней!

– Эх, Андрей, сёстры есть, а всё-таки скучно! Сейчас бы, как в Лондоне, прогуляться по вечерней Москве, подышать свежим воздухом, – мечтательно проговорил цесаревич, глядя куда-то вдаль.

– Действительно, отчего бы и не прогуляться? – вскинул брови Андрей и хитро глянул на друга.

В общем, воспользовавшись всеобщим весельем, два молодых князя улизнули из дома и отправились гулять по вечернему зимнему городу, даже не подозревая обо всех непредвиденных и не очень приятных ситуациях, которые могли бы ожидать их на променаде.

– Хорош зимний воздух, – шумно вдыхая, проговорил князь Маслов, когда молодые люди отошли достаточно далеко от дома.

– Точно, – ответил Алексей, – и красота вокруг, – он обернулся, разглядывая окрестности города, – но это ведь только начало. Пойдём подальше от центра, туда, где жизнь настоящая и простая, – Андрей радостно кивнул, и мальчики отправились на восток.

Проходя всё дальше и дальше вглубь города, князья замечали, как Москва теряет свои краски, становится менее приветливой и радостной, но более мрачной. Люди, находящиеся на улицах, искоса смотрели на празднично и богато одетых мальчиков, переглядываясь и перешёптываясь. Улицы здесь были грязные и пустые, а дома полуразрушенные и холодные. Андрей подошёл к стенам зданий, на которых были расклеены какие-то свеженапечатанные листовки, и сорвал одну. Это был агитационный плакат такого содержания:

«ТОВАРИЩИ! ОСТАНОВИМ КАПИТАЛИСТИЧЕСКУЮ ТИРАНИЮ И БЕСПРЕДЕЛ! РЕВОЛЮЦИЯ – ПУТЬ К СЧАСТЛИВОМУ БУДУЩЕМУ НАРОДА. РАБОЧИЕ! ТОЛЬКО ОРУЖИЕМ МОЖНО ПРОЛОЖИТЬ НАДЁЖНЫЙ ПУТЬ К СВЕТЛОМУ БУДУЩЕМУ БЕЗ ГОЛОДА И САМОДУРСТВА САМОДЕРЖАВИЯ. КРЕСТЬЯНЕ! ТОЛЬКО ТРУДОМ МОЖНО ПРИЙТИ К ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРСТВУ, В КОТОРОМ НЕТ МЕСТА НИЩЕТЕ И РАЗРУХЕ. ТОВАРИЩИ, ТОЛЬКО БОЛЬШЕВИКИ ПРИВЕДУТ ВАС К РЕЗУЛЬТАТУ! ДОЛОЙ САМОДЕРЖАВИЕ! РЕВОЛЮЦИИ ДОРОГУ!»

– Господи, Алексей, ты только взгляни на это, – вымолвил тихо Андрей, с опаской озираясь по сторонам, глядя на развешанные повсюду плакаты и протягивая царевичу листок, – я думаю, нам нужно скорее уйти отсюда, – он схватил друга за локоть и поволок в обратном направлении, оборачиваясь и глядя в лица людей, в которых теперь отчётливо видел недовольство и злобу.

Подойдя уже ближе к центру города, где, переливаясь огнями, пышная Москва грела князей светом уличных фонарей, Андрей, наконец, замедлил шаг и отпустил руку Алексея, который принялся нервно читать данную ему листовку. Дойдя до конца, он долго не мог поверить своим глазам, а потом поднял их и тихо заговорил:

– Не могу поверить, что эти люди так плохо живут. Знаешь, когда мы отошли от центра, я сразу понял, что Москва отличается от Лондона. Здесь ходишь с опаской, напрягаясь на каждом повороте.

– Да, ты знаешь, Россия, будто заблудилась в сером холодном лабиринте, выходом из которого люди видят лишь революцию, но я знаю, что это не так. Есть другие пути, – говорил Андрей, но взглянув на грустно-отчаянное лицо Алексея, резко замолчал.

– Почему так? Люди нуждаются в нашем пособничестве, а мы и не знаем об этом. Сегодня же, нет, лучше завтра я поговорю об этом с отцом, – заключил он решительно, складывая листовку в карман, – Я не собираюсь мириться с тем, что в стране, наследником престола которой я являюсь, люди возмущены проводимой политикой и каждую минуту готовы пойти на бунт! Я сделаю всё, что будет возможно, я стану хорошим правителем своей страны.