– Да, и я ему весьма благодарен за то, – он глубоко вздохнул, будто набираясь духу сказать что-то, – просто он видел меня слабым, – выпалил Алексей и опустил голову, устремив взгляд свой прямо на заиндевелый, похрустывающий под тяжестью ног грунт.

– Алексей, – Андрей приостановился, – с каких пор это волнует тебя? К тому же это вовсе не слабость была, а слегка трагические обстоятельства, да?

Алексей долго думал, а потом выдохнул и спокойно согласился:

– Да.

Пока юноши шли по освещённым фонарями улицам Лондона, шёл лёгкий снег. К восьми вечера люди, просидевшие весь день в домах, на работе, в учебных заведениях, вышли на волшебные зимние улицы, оживляя их, придавая пустым кварталам теплоту и необычный уют, какой ощущается особенно сильно в холодное зимнее время. Чем дальше уходили юноши от центра, тем меньше машин и построек они видели вокруг себя, здесь был уже не тот город, а «настоящий» Лондон, который и был обещан русским путешественникам Хэмпширским герцогом.

– Voilà! Vous vous rincez l`œil!30 – возгласил Джон, раскинув руки и поворачиваясь вокруг себя,– Wait, you will definitely understand everything in a moment!31

Повернули направо, и князьям открылась великолепная неописуемая на бумаге панорама: пруд, окруженный притихшим английским парком, в котором в холодном свете уличного фонаря нежились пары и семьи; вокруг воды, покрытые снегом, таились маленькие деревца и низенькие, будто притягиваемые странною силою к земле кустарники; далеко на горизонте, виднелись старинные каменные стены монастыря, а из колокольни под самым небом, тяжёлым и хмурым, исходил звон, попеременно смолкающий и возобновляющийся вновь с новой силою и громкостью.

– This is my favourite place in London32, – тихо подал голос Джон, с грустной улыбкой глядя на застывшую гладь пруда.

– Ух, ты! – выдохнул Алексей, подходя ближе к Джону, – It is, it is, – от восторга он не мог подобрать слова, – delightful33, – наконец вымолвил он.

– I am glad you like it34, – сказал Джон, кладя свою руку на плечо цесаревичу и улыбаясь ему.

Присели на скамейку поближе к воде. Джон с Алексеем разговаривали негромко на разнообразные темы, весело поглядывая друг на друга. Андрей сидел особняком, рассматривал природу, окружающую его, архитектуру, людей. Вот прошли две молодые, весёлые девушки. Заметив молодых людей, они взглянули на Джона, кокетливо похлопали глазами и, немного отойдя, звонко расхохотались, переглянувшись. Алексей повернулся и немного растеряно посмотрел на герцога. Тот только развёл руками в ответ, мол, «я ничего не знаю». На самом деле, Джонатана Уолта Мортимер знал весь Лондон и его окрестности. Этот молодой человек числился одним из самых знатных и завидных холостяков Великобритании в перспективе, однако сам он об этом, хоть и знал, никогда всерьёз не думал, потому и сейчас довольно искренне был удивлён. Однако мы отвлеклись от Андрея, который, совсем отвернувшись от собеседников, наслаждался всем великолепием вечерней природы, умиротворённо и весело поглядывая вокруг себя.

– Dhappa! – послышался откуда-то весёлый детский крик, – Mummy, Dhappa!35

Маленькая рыжая девочка выбежала из-за дерева и, смеясь, «застукала» в игре в прятки свою мать, и та вновь начала считать, а ребёнок со всех ног бросился искать новое укрытие для себя. Вскоре она подбежала к лавочке, на которой сидели наши герои.

– Hush!36 – попросила она, игриво глядя на Андрея, который одобрительно кивнул ей в ответ.

Долго она просидела там, почти не шевелясь, а её мать в это время, широко улыбаясь, усердно делала вид, что она не видит девочки, притаившейся за спинами юношей. Вот мама отвернулась и ребёнок, выбрав довольно удачный момент, подпрыгнул резко и побежал к матери, которая, развернувшись, кинула хорошо слепленный снежок в своё дитя. Девочка звонко засмеялась и бросила ком снега в ответ. Началась снежная битва, и вот большой, исправно слепленный снежок прилетел прямо Джону в голову. Повисла пауза. Женщина остановилась и закусила губу, подбирая слова для извинения, когда Джон громко засмеялся и вскочил с лавочки, взяв снега в руки.

– Come’ on, princes! Take a break!37 – крикнул он, кидая в мальчиков снежки.

И абсолютно незнакомые друг другу люди подбегали к нашим играющим в снежки мальчикам, маленькой девочке и её матери и присоединялись к игре. По одежде их было видно, что это были люди всех классов и социальных положений. «Какие открытые люди! – подумалось Андрею, – Просто потрясающе!» Но ком снега, прилетевший ему прямо в лицо, прогнал все мысли прочь, оставляя за собой только азарт и веселье.

Уже поздно ночью вернувшись домой, промокшие и озябшие, мальчики, получив выговор от родителей, попрощались с Джоном, так как на следующий день был назначен отъезд, и отправились в спальню.

– Лично я всё-таки буду скучать по Джону, – сказал Алексей, – сегодня я это явно осознал.

– Да уж, – кивнул князь Маслов, – но мы точно не расстаёмся надолго. Уверен, совсем скоро Россию потрясёт приезд герцога Хэмпширского Джонатана Уолта Мортимер.

Глава семнадцатая.

Проснувшись утром, Александра не услышала ничего. Была только сплошная тишина вокруг неё. Часы уже били девять, но жильцы белоснежного дома на улице Воздвиженка не подавали никаких признаков активности. Сначала Александра немного испугалась, но после подумала: «Чего же здесь странного? В воскресенье людям полагается долго спать». Успокоившись окончательно и понежившись в мягкой постели ещё пару минут, Алекс встала, оделась в домашнее синее платье и бесшумно вышла из своей комнаты. Миновав два лестничных пролёта, она услышала тихие голоса, доносившиеся снизу, и поспешила туда. Пока она шла, громкость разговора усиливалась, и княжна стала узнавать обладателей голосов. Александра ускорила шаг и стремительно вошла в гостиную, где на диване, попивая лениво утренний кофе, сидели князья Сергей Петрович К. и Владимир Львович Маслов.

– Папа! – довольно громко крикнула Александра, рванувшись к отцу, который прервав разговор, поднялся радостно и распахнул руки для объятий с дочерью, выходу которой, явно, был безмерно рад. Наобнимавшись вдоволь, Александра, не отрываясь от отца, подала тихо голос, – когда же вы вернулись, папа? Когда же? Мы так волновались, что вы не успеете приехать в срок.

– Вишенка моя ненаглядная, неужели ты могла вырасти, за то короткое время, что я отсутствовал? – спросил князь, игнорируя вопрос дочери и глядя на своего оппонента, мол: «Вот так вот дети растут!» Казалось, князь вовсе не хотел отвечать на поставленный Александрой вопрос, но, поймав недовольный взгляд своей юной собеседницы, покорно ответил, глядя на часы, – Да два часа уж, как приехали. Мальчики спать отправились, умаялись, бедняги, в дороге, а вот меня никчёмная привычка пить утром кофе подняла с постели и привела сюда, где мой прелестный будущий зять любезно согласился составить мне компанию. А ты чего не спишь, Сашенька, или мы разбудили тебя ненароком?

– Нет, папа, что ты, – качнула головой Александра, заглядывая потихоньку, в чашку отца, – вы так тихо сидели здесь, что я даже подумала, что никого в доме вовсе нет.

– Хорошо, – вздохнул отец, облокачиваясь на спинку дивана, – я слышал, что вся семья наша в сборе уже…

– Точно так, – перебила его Александра, – Наталья приехала двадцать седьмого января, она без мужа, так как тот занят по службе, жаль, я хотела познакомиться с ним; позавчера приехала Елена, а вчерашнего дня прибыли Романовы, так что вас только ждали. Мама уж второй день ходит вся на нервах. Вчера вообще сказала, что коли ты прибыть не изволишь, так она одна под венец Олю поведёт, а потом так расстроилась, что заплакала даже.

– Заплакала?

– Точно, да так горько, что мне самой рыдать захотелось, – протянула Александра, театрально подделывая голос плачущего человека.

– Ох, пойду лучше к ней, – выговорил смущённо князь Владимир, и ушёл в спальню к своей жене.

Александра осталась на кухне одна с князем К., который долго смотрел на неё, собираясь что-то сказать.

– D‘accord,38– наконец, сказал он,– Александра, мне показалось, что Вы неодобрительно относитесь к моему союзу с Ольгой, и я весьма сильно хотел бы узнать… почему?

– Сергей Петрович, – довольно серьёзно вступила Алекс, – буду с Вами откровенна: сначала я действительно относилась к Вам недостаточно хорошо, однако сейчас Вы мне нравитесь, – проговорила она, улыбаясь, но вдруг осознав двусмысленность сказанной ею фразы, добавила, – нравитесь, как будущий Ольгин муж.

– То есть Вы не имеете ничего против? – спросил он, щурясь, лишь для того, чтобы быть уверенным до конца.

– Никак нет! – ответила девочка так, как учил её Олег, положа руку на сердце, – клянусь.

В это время Владимир Львович уже зашёл в спальню и беззвучно любовался мирной красотой его любимой княгини Ольги, которая мерно посапывала, лёжа на боку. Её спальный чепец был практически снят с головы, потому виднелись тонкие белые локоны волос, в беспорядке разбросанные по белоснежной подушке. Через несколько минут княгиня перевернулась на спину, шумно вздохнула и, распахнув свои голубые глаза, долго лежала, глядя в потолок, не замечая своего мужа, который стоял тихо у дверей не в силах сделать и шагу. Поднявшись с кровати Ольга Николаевна подошла к окну и долго смотрела на прелестный сад, окружающий дом, когда шорохи и медленные шаги позади заставили княгиню резко обернуться. Сделав разворот и увидев своего мужа, княгиня Ольга на минуту застыла, будто испугавшись, но после быстрыми шагами подошла к Владимиру Львовичу и крепко обняла его, приговаривая: «Как я волновалась! Боже мой, какое счастье!» После минуты нежности, княгиня немного отошла от своего мужа и, гневно взглянув на него, начала наступать.

– Скажите, Ваше сиятельство, неужели было так сложно сообщить нам, каким-то там родственникам, что Вы задерживаетесь? – заметя боевой настрой жены, князь начал медленно ретироваться, – Вы же чуть не сорвали главное событие в жизни дочери Вашей, или, может быть, Вам всё равно?! У Вас имеются дела поважнее?! Так уходите, никто Вас не задержит более! – вскрикнула она, указывая на дверь и отворачиваясь от мужа.