Салли Маккензи - Решительный барон

Гости один за другим возвращались в гостиную. Грейс сделала было шаг вперед, но Дэвид удержал ее, шепнув:

— Не спешите…

Они случайно оказались в той части террасы, куда падала тень от большого дерева. Если бы они вели себя тихо и спокойно, прочие гости ушли бы в дом, не заметив их отсутствия, в общей толчее. Можно было остаться на несколько минут наедине.

Дэвид обнаружил, что ему неспокойно оставаться даже ненадолго наедине с Грейс. Все его размышления о детях возбудили кровь. Надо было хоть немного остыть, да и один из его органов должен был угомониться, прежде чем Дэвид войдет в полную света, тепла и любопытствующих взглядов гостиную.

— Прекрасный вечер, не правда ли, Грейс?

— Вечер великолепный.

Она, как и Дэвид, была рада провести еще хоть несколько минут за пределами гостиной. Там жарко и душно, к тому же ей до крайности не понравились девицы Аддисон. Отвратительная парочка назойливых, бесстыжих нахалок!

Она глубоко втянула прохладный ночной воздух. Ветерок шелестел листвой деревьев, и откуда-то издалека доносилось уханье совы.

В углу террасы было очень темно, а лорд Доусон стоял очень близко к ней. Грейс отошла на несколько шагов и оперлась обеими руками о балюстраду. Хочет ли Дэвид поцеловать ее?

Нужно настоять, чтобы они прямо сейчас ушли с террасы в дом.

Дэвид не последовал за ней, а остался на месте. Быть может, и ему просто приятно дышать свежим воздухом, не маяться в духоте и не страдать от присутствия прилипчивых мисс Аддисон.

Грейс успокоилась. Само собой, успокоилась. В сущности, она может уже считать себя женой Паркер-Рота. Ей незачем ожидать поцелуев от другого мужчины.

Однако она не замужем. Пока еще нет.

— Насколько я понимаю, вы намерены поговорить с вашей бабушкой завтра?

— Да, после завтрака, — то ли усмехнулся, то ли вздохнул он. — Признаться, я нервничаю не на шутку. Может, нам с вами стоит покинуть гостиную и поговорить сегодня вечером, но я не думаю, чтобы вы или я желали привлекать к себе внимание.

— Разумно. Люди вечно интересуются чужими делами. Почему общество столь жадно до сплетен, просто непонятно.

Дэвид слегка пошевелился.

— Не знаю, о чем мы будем говорить, но верю, что вы правы. Даже если бы я хотел уклониться, леди Уордем…

— Ваша бабушка.

Грейс бросила на Дэвида взгляд через плечо. Он должен научиться произносить это слово. Барон кивнул.

— Моя б-бабушка явно считает нужным обсудить положение.

— Она стареет. Она только что кончила носить траур по своему супругу. И, вероятно, считает, что время драгоценно и ограниченно.

— Вероятно.

Грейс почувствовала, что Дэвид уже рядом с ней, повернулась и тотчас оказалась зажатой между его твердым телом и балюстрадой. Они остались наедине в самом темном уголке террасы. Она должна была чрезвычайно встревожиться.

Грейс и в самом деле почувствовала нечто чрезвычайное, но вовсе не тревогу.

— Я благодарен вам, Грейс.

— За что?

— Вы меня выслушали. Вы задали правильные вопросы.

Теперь света стало вполне достаточно — взошла луна; они находились настолько близко друг к другу, что Грейс заметила, как смягчился взгляд Дэвида.

— Вы пробудили во мне смелость, когда я особенно в ней нуждался.

— Нет, я…

Он вынудил ее замолчать, тронув губы кончиками пальцев. Хитрец снял перчатку; кожа его была теплой и показалась Грейс чуть шероховатой, особенно когда он обвел пальцами очертания ее губ.

Что он натворил? Почему ее губы вроде бы припухли? Грейс немного приоткрыла рот.

— Да. — Тут он чуть-чуть оттянул ее нижнюю губу большим пальцем. — Вы наделили меня смелостью.

Его губы тронули губы Грейс — так же легко. Одно быстрое прикосновение, второе.

— О, — выдохнула она, овеваемая его запахом, к которому примешались ароматы туалетного мыла и накрахмаленного полотна.

Дэвид обнял ее и привлек к себе, что вышло весьма кстати, потому что колени Грейс именно в эту минуту предпочли обратиться в жидкое состояние. Губы Дэвида продолжали игру с ее губами, дразня все теми же легчайшими прикосновениями. Грейс застонала.

Должно быть, только этого знака он и дожидался. Его губы тесно приникли к ее губам, а язык коснулся ее языка, потом зубов и неба. И снова она застонала, ощутив, что открылась еще одна полость в ее теле, жаркая, чувствительная до боли, до безумия.

Дэвид поцеловал ее в щеку, и все, что смогла сделать Грейс, это прижаться к нему всем телом, задыхаясь от страсти и ни о чем не думая.

— Я хочу вас, Грейс.

Да, это верно. Он хочет ее. Она хочет его. Нет…

— Вы нужны мне, Грейс. Ради этого… — Он вернулся к ее губам и снова проник языком к ее языку. — Но также ради вашей мудрости… — Он поцеловал ее лоб. — И ради вашей силы духа.

Он слегка отпрянул и взял в ладони ее лицо.

— Выходите за меня замуж, Грейс. Умоляю.

Он снова просит ее выйти за него замуж. Лорд Доусон — Дэвид — просит ее стать его женой. Жить у него в доме, спать в его постели. Рожать ему детей.

Она могла бы сказать «да» и чувствовать его дивные, страстные поцелуи на своей коже, на всем теле и заниматься такими вещами, о которых она пока что и представления не имела…

Однако она не может сказать ему «да». Существует Джон Паркер-Рот. Существует папа. Существует история их семей.

Почему же в эти минуты ни одно из этих соображений не кажется убедительным?

— Грейс? Вы согласны выйти за меня замуж? Стать моей женой?

— Я… — Может ли она сказать «да»? — Я…

— Ах вот вы где, непослушные дети!

Грейс попыталась отскочить и ударилась о балюстраду. Мисс Смит с Тео на плече вышла на террасу и направилась прямо к ним.

Господи, ну можно ли попасть в такое глупое положение? Хорошо хоть вся ее одежда в порядке.

Ну разумеется, в порядке, что это ей вздумалось?

— Непослушные дети! Непослушные! Дети!

— Ш-ш, Тео!

Дэвид откашлялся.

— Мисс Смит, я…

— И вы умолкните, лорд Доусон. У нас домашний праздник. Правила свободные, никаких особых строгостей. Всем ясно, что молодые люди могут пошалить.

— Пошалить! Вот именно! Самое время! Непослушные…

— Тео! Уймись! — Мисс Смит улыбнулась лорду Доусону и Грейс. — Могу я сказать вам то же самое?

— Я…

Во рту у Грейс пересохло, она не могла произнести больше ни слова.

— Мисс Смит… — заговорил Дэвид спокойным тоном.

Старая леди рассмеялась, не дав ему продолжить.

— Ни слова больше! Вы не могли бы считать себя молодым и здоровым, если бы не постарались сорвать поцелуй при лунном свете! А теперь идемте — пора присоединиться ко всем остальным. Мы собираемся расставить карточные столики, и нам понадобится ваша помощь, лорд Доусон.

Во время завтрака за столом собралась довольно хмурая группа.

Алекс положил себе на тарелку немного почек и тост, потом уселся на стул рядом с Дэвидом.

Дэвид взглянул на него, пробормотал нечто, должное прозвучать как приветствие, и снова наклонился над своей тарелкой. Килгорн даже не поднял глаз от чашки с кофе.

Пропади пропадом эта мисс Смит! О чем только она думала? Почему, во имя Господа, поместила его в комнату рядом с комнатой Кейт, причем эти комнаты соединяла треклятая внутренняя дверь? Незапирающаяся дверь — он сам это проверил.

Может, она хотела его помучить?

Ночью он почти не сомкнул глаз — все думал об этой чертовой двери. Понадобилось бы подождать некоторое время, чтобы открыть ее. Если бы он дождался, когда их слуги уйдут, никто и не узнал бы, что он нанес Кейт визит в ее спальне.

У него есть серьезнейшая причина искать приватной встречи с Кейт. Ему необходимо поговорить с ней. Он должен выяснить, верны ли подозрения Дэвида. Если Кейт вынашивает его ребенка…

Его нож скользнул по тарелке с отвратительным скрежещущим звуком. Остальные мужчины вздрогнули и посмотрели на него, прежде чем вернуться к собственным мрачным размышлениям.

Разговор не единственное, что нужно ему от Кейт. Желание обладать ею стало почти нестерпимым. Он провел годы, стараясь не представлять ее себе в постели, особенно в постели с Оксбери. А теперь… Он ткнул вилкой в кусок телячьей почки у себя на тарелке. А теперь он знал, что она лежит в постели одна, всего в нескольких шагах от него.

Проклятье!

Он старался избавиться от страданий, связанных с этой женщиной. Собираясь поехать в Лондон вместе с Дэвидом, он считал себя свободным от нее. А потом увидел ее на балу у Олворда и встретился с ней в ее спальне в Оксбери-Хаусе.

Не просто встретился — он ласкал ее, целовал и довел их обоих до высшей точки любовного наслаждения.

Теперь, когда Алекс думал об этом, то вспоминал шелковистую гладкость ее грудей, слегка терпкий вкус ее сосков, мускусный запах ее…

Пропади оно все пропадом, у него и сейчас, когда он сидит за столом с двумя другими мужчинами и пытается завтракать, член восстал, твердый как железка. Слава Богу, можно держать колени под столом.

Плачевная суть дела заключается в том, что он попросту сойдет с ума. Даже боль от ее отказа выйти за него замуж оставила его, спаленная этим всепоглощающим желанием. Почувствовала ли Кейт хоть в малой степени, какое мучение причинила ему? Страдает ли она сама?

Нет. Она выглядит совершенно хладнокровной и полностью владеет собой.

Ему лучше уехать из Лейкленда к себе в Клифтон-Холл. Но уехать он не может. Он должен выяснить, беременна ли Кейт.

К дьяволу все! Алекс уселся поудобнее и попытался сосредоточиться на способах культивации почв на полях в имении Моттона.