Салли Маккензи - Решительный барон

Леди Грейс Белмонт вошла через широкие двойные двери в бальный зал герцога Олворда.

Боже милостивый!

Она замерла на месте. Все взгляды устремлены на нее. Мужчины в черных сюртуках и белоснежных галстуках поднесли к глазам лорнеты. Разодетые дамы с высокими прическами, украшенными перьями, перешептываются, прикрываясь веерами.

Ей бы поскорее уйти отсюда, но об этом не может быть и речи. Толпа сплетниц загораживает выход на лестницу.

Проклятие! Грейс судорожно сглотнула. Попыталась сделать глубокий вдох, но от духоты у нее перехватило дыхание. Перед глазами поплыли черные точки. Только бы не упасть в обморок!

— Не правда ли, великолепно?

— Что вы сказали?

Грейс опустила взгляд на маленькое эфирное прелестное создание — свою тетю леди Оксбери.

— Бальный зал, гости… просто великолепно! — Тетя Кейт сияла от удовольствия. — Это напоминает мне мой первый выезд в свет. Зал почти такой же, но мужчины тогда, разумеется, были разодеты в бархат и кружева. Яркие цвета одежды, быть может, даже более яркие и броские, чем у дам. — Она вздохнула. — Помню, я была совершенно очарована.

Очарована? Чувства, которые переполняли Грейс, не имели ничего общего с очарованием. Тошнота… нет, тошноту не отнесешь к разряду чувств. Страх, оцепенение, неуверенность в себе, негодование… хорошенькое рагу кипело у нее внутри, однако очарование не было одним из его ингредиентов, даже в качестве приправы.

— Вам было всего семнадцать, и вы были прелестны, — сказала Грейс. — А мне двадцать пять, но я очень рослая и неуклюжая.

— Грейс! — Тетя Кейт сдвинула брови. — Что ты такое говоришь? Ты настоящая королева.

— Королева!

Грейс терпеть не могла это определение, которым, не иначе как по доброте сердечной, наделяли ее женщины, такие же миниатюрные, как ее тетушка. Рядом с ними она чувствовала себя кем-то вроде Гаргантюа женского пола, и само слово «королева» звучало мерилом роста, а вовсе не обозначением царственной величавости.

— Да, королева! Ты производишь потрясающее впечатление. Неужели ты не замечаешь, что джентльмены восхищаются тобой?

Они несомненно восхищались… только одной, особой частью ее фигуры.

— Они просто глазеют, тетя Кейт. Это совсем другое дело.

— Чепуха. Они поражены твоей красотой. Но если не перестанешь хмуриться, ты их всех распугаешь.

— Тетя, неужели вы не замечаете, на что устремлены все их лорнеты? Они смотрят не на мое лицо, а только на гру…

— Грейс! — Тетя прикрыла веером лицо и быстро огляделась. — Думай, что говоришь! Ты не в Стандене.

Вот именно, она уже не в Стандене. Что верно, то верно. И сердиться за это она может только на самое себя. Держи она язык за зубами, когда явилась тетушка и предложила отправиться в это безумное путешествие, сидела бы сейчас у себя в гостиной с интересной книжкой, прикидываясь, будто слушает, как папа рассуждает о севообороте и дренажных канавах.

Эта мысль не доставила Грейс ожидаемого удовлетворения.

Она подавила вздох. Жизнь в Стандене была вполне приятной, пока папа не обращал на дочь особого внимания, практически не замечал ее. Но теперь… Весь год он был буквально одержим идеей выдать Грейс замуж.

Пожилые леди наконец умудрились преодолеть первую ступеньку. Теперь они боролись со второй. Неужели им понадобится весь вечер, чтобы добраться до пола? Грейс поспешила справиться со своим раздражением. Ох, если бы это так же легко удавалось ей в Стандене, но она просто не в силах была сдерживать свой темперамент, когда папа не переставал твердить о том, каким посмешищем она предстанет в лондонском свете во время сезона. Да, этого она не смогла. Распустила поводья, и темперамент вырвался на свободу, прихватив с собой здравый смысл Грейс.

Теперь у нее все-таки вырвался нетерпеливый вздох через ноздри, от которого затрепетали старательно уложенные локончики на лбу и упали Грейс на глаза. Она снова посмотрела на тетушку.

Та, в свою очередь, глянула на племянницу так, словно готова была в отчаянии задушить ее своими элегантными пальчиками.

— Ты паникуешь по пустякам, Грейс. Неужели не видишь, что мисс Гамильтон, например, почти такого же роста, как ты? И я совершенно уверена, что многие леди в зале… — тут тетя Кейт слегка покраснела и кашлянула от смущения, — столь же щедро наделены природой, как ты. — Она похлопала Грейс по руке. — Твой отец просто идиот. Уверяю тебя, за тобой начнут ухаживать многие джентльмены.

Пока за Грейс никто не ухаживал, однако возражать не имело смысла, тем более затевать спор.

— Вы же знаете, тетя Кейт, я приехала в Лондон не ради того, чтобы найти себе мужа. Папа уже обо всем договорился с мистером Паркер-Ротом. Я приехала, чтобы поприсутствовать на нескольких светских приемах и повидать Лондон.

«И порадоваться тому, что сделаю хоть несколько глотков свободы до того, как посвятить свою жизнь Джону».

— Ты и в самом деле хочешь выйти замуж за этого вашего соседа, Грейс?

— Ну…

Грейс запнулась. Она не хотела этого замужества, но была на него обречена. Не могла же она жить в Стандене до конца своих дней, а брак по любви казался ей волшебной сказкой, воплощенной разве что в романах, выпускаемых издательством «Минерва-пресс».

— Я довольна выбором папы. Ведь это он выбрал Оксбери для вас, верно? И вы провели двадцать лет в полной супружеской гармонии.

Лицо у тети Кейт вдруг приняло весьма странное выражение — словно она взяла в рот кусок жареного угря и не знает, то ли проглотить его, то ли выплюнуть.

— А… да-да… Но я считаю, что ты могла бы пожелать, и это вполне понятно, так сказать, оглядеться по сторонам. Мистер Паркер-Рот, возможно, бесценный перл творения, но ты не можешь быть в этом уверена, пока не сравнишь его с другими драгоценностями. Я по крайней мере провела сезон в Лондоне.

— Ну, в общем…

— Ты просто не можешь вернуться домой, как побитая собачонка с поджатым хвостом, и доставить отцу удовольствие заявить, что он это предвидел.

— Верно, — согласилась Грейс.

Это был ее единственный шанс увидеть Лондон. Она может воспринимать популяцию мужчин так же, как другие достопримечательности — например, Лондонский мост или Вестминстерское аббатство.

— Ты права. — Тетя Кейт улыбнулась. — А посмотреть есть на что. Здесь у твоих ног все высшее общество.

— Как только все эти дамы спустятся в зал, мы тоже присоединимся к гостям.

Надежда на это стала реальной: дамы уже дошли до нижней ступеньки.

Кейт расплылась в улыбке.

— В самом деле. Воспользуйся моментом и окинь взглядом всю сцену. Я вижу нескольких высоких джентльменов. Аты?

— Возможно.

Грейс показалось, что двое мужчин ростом выше всех остальных, однако определить это с того места, где стояли они с теткой, было трудно.

— Не возможно, а точно. Взгляни на мужчину, который стоит возле фикуса. Или на того у окна. Или на тех двоих около… о Господи милостивый!

Тетя Кейт побелела как полотно и до боли стиснула руку Грейс.

— Что с вами? Что случилось?

Тетя Кейт уставилась на одного из двух мужчин, остановившихся возле пальм в кадках. Он был высоким, темноволосым, с легкой проседью на висках. Держался он спокойно и с достоинством. В чем, собственно, дело, почему Кейт…

Грейс перевела взгляд на второго мужчину.

Ох…

Сердце у нее гулко забилось, кровь прилила к щекам. Она затаила дыхание.

Второй джентльмен был еще выше первого и лет на десять моложе. Черный сюртук плотно обтягивал широкие плечи, русые волосы, немного длиннее, чем того требовала мода, откинуты назад. Глаза глубоко посажены, скулы высокие, нос прямой, очертание губ твердое… и, кажется, ямочка на подбородке?

Он смотрел на Грейс, но отнюдь не в той отвратительно похотливой манере, как остальные мужчины. О нет. Грейс встретила его взгляд и ощутила словно бы некий толчок… И это ощущение опустилось куда-то вниз живота.

Что это с ней? Неужели на нее подействовал таким образом пропитанный дымом и копотью лондонский воздух? До сих пор она никогда не чувствовала этот жар, эту тяжесть в…

Грейс покраснела. Могли он заговорить с ней?

Один уголок его губ слегка приподнялся в полуулыбке. Да, он мог с ней заговорить.

Пальцы тети Кейт еще сильнее вцепились в руку Грейс. Голос прозвучал сдавленно, когда она произнесла:

— Мне надо… мне надо в дамскую комнату… Немедленно!

* * *

— Проклятие, до чего же переполнен этот бальный зал! — Дэвид Уилтон, барон Доусон, взял два бокала с шампанским с подноса у проходившего мимо лакея и отошел в сравнительно спокойный уголок возле пальм в кадках. — Я никак не могу собраться с мыслями в этой толпе.

— Добро пожаловать в Лондон и в его высший свет. — Дядя Дэвида буквально выхватил бокал у племянника и сделал большой глоток. — Надеюсь, ты понимаешь, почему я терпеть не могу это место. Сегодняшнее сборище еще многолюднее, чем обычно. Ведь высший свет съехался сюда, чтобы увидеть американскую гостью Олворда и полюбопытствовать, как отнесется к ней кузен Олворда.

Дэвид промычал что-то невнятное, потягивая шампанское. Сплетни! В этом отношении Лондон также отвратителен; даже больше, нежели деревенская глушь. Это был его первый приезд в город во время сезона — и последний, если бы это от него зависело. Ноги бы его здесь не было, но он не может жениться на провинциалке. Он взрослел вместе со всеми девочками по соседству с имением, в котором жил, но ни разу не ощутил хотя бы искру желания ни к одной из них ни в своем сердце, ни в другом органе.

Дэвид смотрел на краснеющих дебютанток в девственно-белых платьях. Фи! Что за коллекция глупых молодых гусынь!