* * *

Что он чувствовал, колотя в дверь квартиры брата? Трудно объяснить. Незнакомая смесь. Ядовитая. Разъедающая. Бурлящая.

Хорошо, что в доме не оказалось домофона. Макар подозревал, что Антон мог его не впустить. Или попросить жену сказать, что его нет. Если начал что-то подозревать. А ведь все сводилось к этому, после того, как Наташа начала копать.

Как бы там ни было, дверь открылась. На пороге стояла Нина. Бледная, но довольно симпатичная женщина встретила его при параде, собираясь куда-то уходить, что было к лучшему. Не хотелось выяснять отношения при ней. Он не стал спрашивать разрешения, протиснулся мимо удивленной хозяйки и лишь тогда поинтересовался:

— Антон дома?

— Да, он в гостиной. Только… Он упоминал о какой-то встрече.

— Я ненадолго.

Нина последовала вслед за Макаром, видимо, почувствовала в нем угрозу. Что же, он не слишком это скрывал.

Развалившись в кресле в бордовом халате, Антон смотрел по телевизору бокс и очень напоминал пресыщенного жизнью барина. Он лениво обернулся, когда в гостиной появился брат. Холеное лицо дернулось. Едва-едва, но Макар внимательно наблюдал за ним. Так следят за змеей в ожидании нападения, подлого, из-за угла.

— Макар? — Антон поднялся, затягивая потуже пояс. — Неожиданно. Кажется, ты здесь впервые?

— Давно пора, не так ли?

Он порадовался, что способен говорить спокойно.

— Пожалуй, я останусь. Что-то приготовлю, — голос Нины звучал неуверенно. Она явно что-то подозревала, хотя вряд ли знала о проделках мужа. Таким не хвастаются перед женой. Другое дело — любовница.

Несколько минут жалости к несчастной женщине быстро минули. Сейчас на кону более важные проблемы.

— Не беспокойтесь, Нина. Я хочу лишь кое-что обсудить с вашим мужем. Наедине.

— Тогда я пойду. А, Антоша?

У того был такой вид, словно он собирается либо спрятаться за спиной супруги, либо уйти вместе с ней. Утвердительный кивок явно дался Антону трудно.

— Да. Иди. Абонемент в салон стоит немалых денег. — Еще раз оценив обстановку, Нина таки ушла. Удивляясь собственной сдержанности, Макар услышал, как щелкнул дверной замок, и обернулся к брату. Антон попытался улыбнуться, но та получилась кривой. С неестественным воодушевлением мужчина пролепетал: — Хорошо, что зашел. Мы давно не виделись. А я… бокс смотрю.

— Чему-то научился?

— Ты о чем?

Макаровы руки обрели собственную жизнь. Их хозяин понял это, когда кулак оставил отпечаток на скуле брата, а Антон с глухим звуком упал на диван. Макар поднял его за грудки и в этот раз разбил до крови верхнюю губу. Телевизор взорвался аплодисментами, а Макар обрел слух, да и костяшки заныли. Он давно не тренировался.

В очередной раз подняв брата за полы халата, наткнулся на отчаянный взгляд.

— С ума сошел? За что?!

— Не вспомнил еще? Стимуляция маловата?

— Иди к черту!

— После тебя!

Антон немного пришел в себя и начал сопротивляться. Они боролись, пытаясь ударить побольнее, что при их почти одинаковой комплекции оказалось непросто. Макар похвалил себя, что сумел напасть неожиданно. Его охватило злое торжество. Праведный гнев заставлял молча продолжать возмездие. Ничего, что лишь физическое. Боль за Арину двигала им и придавала сил, одаривая неким преимуществом.

Под аккомпанимент телевизионного шума они дрались отчаянно и неистово — до тех пор, пока поднимались руки, оставались силы. Пока оба не замерли в изнеможении на дубовом полу, посреди шикарной гостиной: Антон — в одних боксерках, так как халат не выдержал нагрузки и превратился в тряпку, а брат — в растянутой футболке с оторванным рукавом.

Макар смотрел в потолок, когда услышал гнусавый голос. Антонов нос тоже пострадал.

— Она меня хотела.

Значит, понял, за что получил.

— Ложь.

— Ты не можешь этого знать.

— Я знаю Арину. Она указала бы на тебя, если бы… хотела.

Как больно это говорить. Думать — еще больнее. А пережить… не дай Бог!

— Что ж ты сбежал от нее? Ведь не поверил ей тогда.

— Это другое. Я тоже виноват. Мне с этим жить. Сейчас мы говорим о тебе. — Он повернул голову, посмотрел на окровавленную физиономию брата, который держал у носа рукав от его футболки. Спросил то, что мучило: — Зачем ты ее… взял? Если бы любил, я бы понял. Но тайком, прикрываясь моим именем… Ведь так? — Антон молчал. — Где это… случилось?

— Угадай. Ты же у нас умный, — с гнусным смешком предложил брат.

Макар сел и прижал к полу Антонову шею. Тот завертелся, пытаясь отцепить его пальцы, и одновременно сделать захват ногами. Брат сел на его колени.

— Мне лень думать.

— Совсем мозги отшибло? Ты меня задушишь!

— Нет, это слишком милосердно. Она же девочка совсем была! Такая маленькая!

— Тут ты ошибаешься, брат. Там, где нужно, вполне женщина. Когда придавил ее к парте…

— Гад! — Как же хотелось нажать посильнее. Макар едва сдержался. Заставил себя продолжить: — В школе, да? В компьютерном классе? Ну, конечно! В другое место она бы не пришла. Когда? Дай подумать: ночью, накануне нашего отъезда. Чтобы на следующий день не догадалась. Не спросила.

— Знаешь, что меня греет, брат, особенно сейчас? Тогда тоже, но теперь, в эту минуту, особенно. — Антон отхаркался и плюнул ему в лицо. Макар увернулся. — Я был у нее первым.

Он опомнился лишь тогда, когда брат захрипел, впиваясь ногтями в его руки. Макар заставил себя ослабить хватку.

— А теперь послушай меня, брат. С этой минуты ты забудешь, что это вообще произошло.

— Это еще зачем? — прокаркал Антон, пытаясь отдышаться.

— Потому что тебя там не было. А ребенок — он мой. Понял?

— Нет. Погоди? Ты… Ты же разводишься!

— Это в прошлом. У меня — семья.

— Вот дурак! Сколько можно жалеть всех подряд!

— Жалость тут не при чем, — вдруг вырвалось у Макара. Подумал, что не стоило говорить об этом Антону. Чем меньше знает о тебе враг… До чего они дожили! — Во всяком случае, не на первом месте. В любом случае, для ребенка ты — только дядя. Если проговоришься…

— И что ты мне сделаешь?

— А ничего. Твое слово против моего. С Ариной был я. Понял?

— Руки убери!

— Ответишь, тогда уберу.

— Понял я, понял.

Макар поднялся, но руки Антону не подал. Нашел ванную комнату. Умылся. Посмотрел в зеркало — к вечеру проступят синяки. Оторвал второй рукав и выбросил в корзину. Вернулся в гостиную.

Брат сидел на полу перед диваном.

— Надеюсь, ты понял, что я не шучу? — Антон его игнорировал. Макар проверил, на месте ли бумажник и телефон. К счастью, последний оказался выключенным. Мужчина ввел пин-код и обнаружил, что есть несколько пропущенных звонков. Ни одному из хозяев этих номеров отвечать не хотелось. Все — потом, когда он придумает, что делать дальше. Взглянул на брата и продолжил: — Мой тебе совет: не приходи пока в гости к отцу.

Макар вышел из дома, стукнув дверью.

Сейчас он не знал, кого ненавидит больше: брата или себя.

19 глава


Дверцы лифта почти сомкнулись, когда кто-то остановил их силой. Запыхавшаяся Арина протиснулась внутрь. Обернулась, чтобы взглянуть на благодетеля и поблагодарить. Осеклась, сообразив, что смотрит в глаза Макару.

— Привет, — промолвил он, улыбнувшись. Едва-едва, лишь уголками губ, но девушка невольно залюбовалась. Слишком давно она не видела его улыбку.

Сообразив, что молчит слишком долго, Арина пробормотала:

— Здравствуй.

На следующем этаже в лифт зашли несколько человек, и девушка оказалась прижатой к Макару гораздо ближе, чем хотела бы. Не так: чем могла себе позволить. Несмотря на ее каблуки, он все равно доминировал над девушкой, возбуждая все органы чувств.

Ариша вздохнула. Поняла, что с этим придется побороться, раз они собираются работать вместе.

— Николай Васильевич и… Женя уехали?

— Да. Женьке в школу с утра.

— Время летит.

Неожиданный разговор. Как обыденно он говорит о ее делах, семье. Словно это — в порядке вещей, будто произносит подобные слова каждый день. Но ведь это не так. Слишком долго Барабаш не интересовался их жизнью и вдруг…

Макар позвонил ей вчера. Едва не онемев от неожиданности, Арина даже не поинтересовалась, откуда мужчине известен ее телефон. Однако позже сообразила, что Барабаш мог узнать его у адвоката. Или Наташи. Неужели мачеха рассказала ему о Жене?

Впервые Макар расспрашивал о сыне. Почему не раньше, лишь теперь?

Последний вопрос так и остался незаданным. Арина не хотела обсуждать важное по телефону. Сообщила лишь, что Женя вместе с дедом собирается в Любашевку. Макар не стал настаивать на продолжении разговора. А перед тем, как попрощаться, неожиданно заявил:

— Хочу попросить прощения за Ингу. И за себя, что не оградил.

Вежливое «Ничего страшного. Всякое бывает» так и не сорвалось с языка. Какой-то чертенок заставил Арину сказать другое.

— Она уже взрослая, чтобы самостоятельно отвечать за свои поступки. Да ты и не обязан меня защищать. Больше не обязан.

Молчание на другом конце почему-то заставило Арину пожалеть о резких словах. Она никогда так не думала, и уж тем более не высказывалась в подобном тоне, но все случается впервые.

— Нам нужно встретиться и многое обсудить.

Требование, не просьба, хоть и высказанное почти ласково, застало Арину врасплох. Да и дед с Женькой уже топтались в прихожей, ожидая окончания телефонного разговора. Девушка почти бубнила в трубку, чтобы скрыть от Николая Васильевича имя собеседника, но тот уже бросал на нее подозрительные взгляды. Улыбнувшись и произнеся одними губами «Сейчас иду», она отправилась в кухню, чтобы закончить непредвиденный диалог.