– Цыганок у Горького в «Детстве» не имел голоса, чтобы выразить миру все свои чувства, тем яростнее он выражал себя в пляске. Колька, это про меня! Это мой способ самовыражения! Ты теперь знаешь мой секрет!

Не имея сил удержаться и противостоять музыке, Полина снова закружилась в танце.

А в Николае рушились его установки. В нём шла переоценка ценностей. И стрелка уверенно и неотвратимо склонялась в ту сторону, на которой была Полина.

Иногда он даже думал, что его мама слушает их разговоры. Он начал воспринимать Полину, как часть себя. А потому однажды стал рассказывать ей свои глубоко запрятанные чувства:

– Как-то в седьмом классе всем ученикам шестых и седьмых классов сказали идти в спортивный зал со стульями. Там оказалась актриса театра, которая стала читать наизусть стихи, подобранные для того возраста. Я был удивлён. Минут десять я просто слушал. А потом она представила: Константин Ваншенкин «Мальчишка» Она читала очень выразительно, поставленным голосом, с правильной жестикуляцией. Это само по себе было замечательно! Это было чуть ли не первое близкое общение учеников с таким жанром в искусстве. Да что говорить, первое! Но, когда она произнесла последние слова этого стихотворения, меня пригвоздило к стулу! Разбередились такие чувства и ощущения, что я не мог с ними справиться. Так значит, не я один думаю об этом, пытаюсь понять, окунаюсь в эти вопросы и чувства! Какая великая задумка, не знаю школы ли или театра – прийти к детям и открыть им глаза на поэзию и любовь, как прекрасную составляющую жизни! Конечно же, оно со мной навсегда, это стихотворение.

Полина глазами просит его: «Прочитай мне».


Он был грозою нашего района

Мальчишка из соседнего двора.

И на него с опаской, но влюблённо

Окрестная смотрела детвора.


Она к нему пристрастие имела,

Поскольку он командовал везде.

И плоский камень так бросал умело,

Что тот, как мячик, прыгал по воде.


В дождливую и ясную погоду

Он шёл, бесстрашный, как всегда,

И посторонним не было прохода,

Едва он появлялся у пруда.


В сопровожденье преданных матросов,

Коварный, как пиратский адмирал,

Мальчишек бил, девчат таскал за косы

И чистые тетрадки отбирал.


В густом саду устраивал засады.

Играя там с ребятами в войну.

И как-то раз увидел он из сада

Девчонку незнакомую одну.


Забор вкруг сада был довольно ветхий –

Любой мальчишка в дырки проходил –

Но он, как кошка, прыгнул прямо с ветки

И девочке дорогу преградил.


Она пред ним в нарядном платье белом

Стояла на весеннем ветерке

С коричневым клеёнчатым портфелем

И маленькой чернильницей в руке.


Сейчас мелькнут разбросанные книжки,

Не зря ж его боятся, как огня…

И вдруг она сказала: «Там мальчишки.

Ты проводи, пожалуйста, меня.


И он, от изумления немея,

Совсем забыв, насколько страшен он,

Шагнул вперёд и замер перед нею,

Её наивной смелостью сражён.


А на заборе дряхлом повисая,

Грозя сломать немедленно его,

Ватага адмиральская босая

Глядела на героя своего.


…Легли на землю солнечные пятна.

Ушёл с девчонкой рядом командир.

И подчинённым было непонятно,

Что это он из детства уходил.

(Константин Ваншенкин)


Много позже я нашёл у Куприна точное описание, подходящее к тем эмоциям, которые бурлили во мне тогда:

«А вечером, в спальной, Казаков долго не спит, лёжа в своей кровати. Он прижимает крепко руки к груди и жарко и благодарно шепчет: «Господи! Господи!..» И в этих словах наивное, но великое благословение всему: земле, водам, деревьям, цветам, небесам, запахам, людям, зверям, и вечной благости, и вечной красоте, заключённой в женщине… И потом он плачет долгими, радостными, светлыми слезами, которые никогда уже не повторятся в его жизни».

Николай взволнован, он снова окунулся в те минуты, когда он только начинал открывать и формулировать для себя мир.


Полина с ним на одной волне: «Он говорит именно то и так, как я сама понимаю и чувствую».

– Представь, я тоже в седьмом классе испытала потрясение, подобное твоему. Летом около кинотеатра построили сцену, на которой разместились музыканты. Вокруг собрался чуть ли не весь город. И вот солист стал петь:

Никто не приглашает на танцы,

Никто не провожает до дома

Смешную угловатую девчонку

Тихоню и не модную совсем.


Ну как вам не понятно, ребята,

Что красота лишь внешне приятна.

Не могут быть на свете все красивыми

А счастье почему-то нужно всем.


Не заменит внешность губ неярких нежность

Маленького сердца большую доброту.

Преданность и верность не заменит внешность,

Только вот не каждый видит эту, эту красоту.

(Слова М. Рябинина)


Ведь я могла не оказаться там! Это была бы потеря на всю жизнь! Я стояла, как ударенная чем-то по голове, потрясённая.

Таких ярких моментов не много. Но как они важны! Это бесценные кирпичики в фундаменте нашего бытия, без них что можно возводить?!


Николай кожей ощущал своё новое состояние. Он стал другой. Что-то совсем изменилось.

Да что же это?! Он чувствует, что уже не может без встреч, без разговоров, размышлений, без искренних, честных глаз этой девушки.

– От неё исходит музыка и чистота. Чистота мыслей и поступков. Она не такая, как все! Неужели это возможно? Для него встреча с не такой, как тысячи, – это подарок? А, может, это…? Нет, моё сердце закрыто!

Но теперь он уже не в силах смотреть на неё без восхищения. Он внимательно следит за каждым её движением, провожая глазами, полными заботы и даже… Нет, нет!

Взгляды Николая, устремлённые на Полину, утопающие в ласке и нежности, не могли не замечать сослуживцы. Всем ясно, что он влюблён бесповоротно. Только он сам боится признаться себе в этом.

Полина уже доверяла Николаю. Она интуитивно чувствовала, что он не принесёт в её жизнь плохое. И потому, она познакомила его с мамой. Он увидел атмосферу тепла и уважения. Увидел своими глазами, как высоко ценит Полина душевные качества матери, как они дружны. Сам он, лишённый такой гармонии, млел в их обществе, расслаблялся душой и сердцем. И Фёдоровне хватало погреться от этих лучей. Он видел, что они настоящие, не пропитаны жадными интересами, и помыслы их чисты.


В то воскресенье они договорились о встрече рано утром, чтобы поехать на электричке в соседний город, где открыли после реставрации знаменитый музей. Николай позвонил в дверь её однокомнатной квартиры и не услышал ни звука. Он позвонил ещё раз. Опять тишина. Плохие мысли обдали его холодом и понеслись, одна хуже другой. Тогда он громко постучал. И тут дверь распахнулась. Полина, заспанная, протирая глаза, в короткой ночной сорочке старалась совместить реальность с только что прерванным сном. Но тут же она вспомнила и о поездке, и о запланированной ранней встрече и, испугавшись, что проспала, залепетала, скрестив на груди руки:

– Колька, я проспала? Да? Уже не сможем уехать? Ой, как же так получилось? Иногда сон приходит под утро и тогда он очень крепкий. Что же делать?

Волна нежности, жалости и любви накрыла Николая. Он, не контролируя себя, обнял Полину и ощутил запах и тепло её тела. Он утонул в распущенных после сна волосах и задохнулся от блаженства.

– Полюшка, я был страшно неправ, осуждая тебя! Я был просто чурбан! Ты растопила моё сердце! Ты не можешь не видеть, что я…

Она быстро закрыла его рот ладошкой. Он стал целовать её маленькие, тонкие пальцы и понял, что все преграды, которые он выстроил для себя, рухнули.

– Почему ты не даешь мне сказать, что я люблю тебя? Я люблю тебя!

И светлый, яркий, радостный, божественный поток захватил их. Он стал покрывать её лицо поцелуями, а потом нашёл те тёплые, трепетные, ждущие, созданные для любви губы!


«На его долю выпало редкое счастье испытать хоть на мгновение ту истинную любовь, в которой заключено всё: целомудрие, поэзия, красота и молодость». (А.И. Куприн «Фиалки»)


ЭЛЯ


Секретарь директора Марина, поднимаясь по ступеням на второй этаж, увидела девушку, которую в техникуме знает каждый: она на всех мероприятиях читает стихи и, надо отдать должное, прекрасно читает. Чувствуется в ней душевная красота и широта.

– Эля! Бугрова! Зайди в профком, там тебя ждут!

Эля удивлённо взмахнула ресницами: как-то в 17 лет подобная материя её пока не касалась, и она бы затруднилась обозначить функции этой организации.

А потому, с особым интересом постучала в дверь с надписью «Профком». Учитель физики Пётр Петрович Морозов, как председатель этого комитета, улыбаясь, протянут ей какую-то бумагу и с радостью в голосе сообщил:

– Эля, как лучшей ученице, мы выделяем тебе бесплатную путёвку «По северному берегу Иссык-Куля».

Что такое Иссык-Куль и где находится, Эля не имела и понятия. А Пётр Петрович не стал разъяснять, будучи уверенным, что все знают это чудесное место и мечтают там побывать.

Действительно, учителя останавливали её в коридорах техникума и спрашивали кто о сроке путёвки, кто о маршруте и давали советы, как уже побывавшие там и знающие важные детали.

Дома, обрадовав родителей, Эля задумалась:

– Путёвка путёвкой, а как же летняя сессия? У меня два дня до отъезда, а сессия начинается через десять дней, три экзамена никто не отменял. Сегодня пятница, а в понедельник в 16:00 – самолёт.

Дельный совет дала секретарь Марина:

– Ты же в течение года учила каждую тему, и все оценки у тебя «пятёрки». Иди домой к Солдатову и объясни ситуацию, пусть поставит «автоматом».

Эле стало страшно, такого она не могла и представить: пойти домой к директору техникума, который вёл у них теоретическую механику! Он человек серьёзный, культурный, всегда красиво одетый, предмет знает прекрасно и умеет понятно объяснять. Эля его уважала.