— В нем нет ничего ужасного! – миролюбиво заявила она.

— Он никогда не читает мне стихов!

Этот факт, как казалось Шарлотте, говорил скорее в пользу виконта.

— И в этом вся проблема? – удивилась она.

— Шарлотта, ты ничего не понимаешь, для этого ты слишком молода.

— Я всего на одиннадцать месяцев младше тебя!

— В годах – возможно, — сказала Лидия с драматическим вздохом. – Но – десятилетия в жизненном опыте.

— Всего одиннадцать месяцев, — Шарлотта уже почти вопила.

Лидия положила руку на сердце.

— Шарлотта, я не хочу с тобой ссориться.

— Тогда не говори глупостей. Ты должна выйти замуж! Через три дня! Всего через три дня! – Шарлотта в отчаянии вскинула руки. – И поэтому ты не можешь тайно сбежать с Рупертом Макбэнксом.

Лидия так внезапно села, что у Шарлоты даже слегка закружилась голова.

— Я могу. – сказала она. – И я сбегу. С твоей помощью или без нее.

— Лидия…

— Если ты мне не поможешь, то мне прийдется попросить Каролину, — предупредила Лидия.

— О, только не это, – застонала Шарлотта. – Во имя всего святого, Лидия, Каролине всего пятнадцать. Несправедливо втягивать ее в такую авантюру!

— Если ты мне не поможешь, у меня не будет другого выхода.

— Лидия! Ну зачем ты приняла предложение виконта, если совсем его не любишь?

Лидия уже было открыла рот, чтобы ответить, но затем затихла и глубоко задумалась. На этот раз она не пыталась ничего изображать. Не было разглагольствований о любви, романтике или нежных чувствах. Глядя на нее, Шарлотта видела свою любимую сестру, так похожую на нее саму, с которой они вместе выросли и повзрослели. Это была та Лидия, которую она хорошо знала.

— Я даже не знаю, — сказала, наконец, она с оттенком сожаления. – Наверное потому что этого все от меня ожидали. Никто и предположить не мог, что я получу предложение от аристократа. Мать с отцом были так польщены вниманием виконта, что ничего другого мне не оставалось. Он умеет понравиться, ты же знаешь!

— Знаю.

У Шарлоты не было никакого личного опыта на брачном аукционе. В отличие от Лидии у нее никогда не было светского сезона в Лондоне. На это в семье просто не было денег. Она к этому и не стремилась. Прожив всю жизнь на юго— востоке Дербишира, она была уверена, что и оставшуюся жизнь проведет тут же. Торнтоны не были на пути в богадельню, но их средств на все не хватало. Отец закладывал имущество, что бы, как любила повторять их мать, «соблюдать приличия» и быть не хуже соседей. Шарлотта с удивлением поняла, что никогда не задумывалась над тем, что им не стоило бы закладывать земли, входящие в приданое Лидии.

Шарлотта и не желала светских сезонов для себя, если единственным путем получить на это средства было распродать всех лошадей из конюшни, чего отец не сделал бы ни при каких обстоятельствах. В этом он, правда, был не одинок, Шарлотта тоже слишком любила свою кобылу, что бы поменять ее на несколько бальных платьев. Кроме того, двадцать один год — не слишком много, чтобы выйти замуж здесь. Она совсем не чувствовала себя старой девой. Как только Лидия выйдет замуж, родители, она была уверена в этом, обратят внимание на устройство ее судьбы. Хотя совершенно не была убеждена, что ей этого хочется.

— И еще, думаю, потому, что он красив, — неохотно уступила Лидия.

«Гораздо привлекательнее Руперта», — подумала Шарлотта, но вслух этого не сказала.

— И он богат, — со вздохом сказала Лидия. – Я не расчетлива…

«Очевидно, что нет, иначе никогда не заинтересовалась бы Рупертом», – пронеслось в сознании Шарлотты.

— …но трудно отказать человеку, который собирается обеспечить приданым и оплатить сезоны младших сестер.

Глаза Шарлоты удивленно расширились:

— Он собирается это сделать?

Лидия кивнула.

— Он не сказал этого прямо, но действительно говорил отцу, что будет поддерживать семью после нашей свадьбы, и что деньги ничего для него не значат. Это значит, что он имел в ввиду и тебя, не так ли? Ты же настолько же Торнтон, как и все мы.

Шарлотта опустилась в кресло. Она понятия не имела, что Лидия приносила себя в жертву ради нее. И ради Каролины и Джорджии, конечно, тоже. Четыре дочери были непосильным бременем для финансового состояния их семьи. И тут ее ошеломил ужасный вопрос. Кто должен платить за все свадебные расходы? Конечно, виконт. Но едва ли можно будет ожидать, что он согласится с этим, если Лидия его бросит. Они и так уже понесли ощутимые потери, так как мать взялась за организацию свадьбы с размахом и заказывала самое дорогое в расчете, что лорд Барвик ей все возместит. Который ничего подобного не сделает, если Лидия бросит его возле алтаря. Боже, в какую же переделку они попали.

— Лидия, — непреклонно заявила Шарлотта, — ты должна выйти за него замуж. Просто обязана.

Она убеждала себя, что настаивает на этом не только ради себя или из желания спасти семью от катастрофы, но и потому что была твердо убеждена, что из двух поклонников Лидии, Нед Блэйдон – лучший выбор. Руперт тоже не плох и не сделал бы ничего во вред Лидии, но он потратил все деньги, которые достались ему в наследство, и не думал ни о чем, кроме метафизики и других высших материях. Его умозаключения довольно часто было трудно слушать без смеха. Нед, с другой стороны, казался солидным и надежным. Прекрасно образованный, он обладал тонким чувством юмора, а когда говорил, его речь отличалась остроумием и интеллектом и всегда заинтересовывала слушателей. В нем было все, что жена может хотеть видеть в муже, во всяком случае, по мнению Шарлотты. Почему Лидия этого не видела, оставалось для Шарлотты загадкой.

— Я не могу этого сделать. – сказала Лидия. – И не должна. Если бы я не любили Руперта, мне бы было это безразлично. Я б могла выйти замуж без любви, если это – единственный вариант для меня. Но это не так. Разве ты не понимаешь? У меня есть выбор. И я выбираю любовь.

— Ты уверена, что любишь Руперта? – с надеждой спросила Шарлотта. Она должна задать этот вопрос, чтобы убедиться, что у сестры не глупое безумное увлечение. А если и так? Лидия была бы не первой и не последней, кто поддался мимолетному чувству и тем самым разрушил всю свою будущую жизнь. Но Шарлоту не заботили несчастья чужих людей, ведь они не были ее родной сестрой.

— Уверена, — прошептала Лидия. – Всем сердцем.

Сердце, - подумала отстраненно Шарлотта и вспомнила, что Руперт обычно рифмовал это слово с «дверцей», а однажды даже с «перцем», хотя звучало это даже более, чем странно.

— И, кроме того, — добавила Лидия, — уже поздно что— либо менять.

— Поздно? – спросила Шарлотта, бросив взгляд на часы.— Для чего поздно?

— Для меня. Я не могу выйти замуж за виконта.

— Не понимаю. Свадьба еще через три дня.

— Я не могу выйти за него, — продолжала упорствовать Лидия.

Шарлотта едва не зарычала:

— Я слышала, что ты сказала!

— Я имела в виду, что действительно не могу за него выйти замуж!

Фраза повисла в воздухе, а затем Шарлотта почувствовала, как— будто что— то в ней взорвалось.

— О, нет, Лидия. Нет. Ты этого не могла сделать!

Но Лидия утвердительно кивнула и подтвердила без малейшего намека на раскаяние:

— Но сделала!

— Как ты могла? – требовательно спросила Шарлотта.

На что Лидия мечтательно вздохнула:

— А как я могла этого не сделать?

— Очень просто, — парировала Шарлотта. – Сказать «нет», например.

— Руперту невозможно отказать, — тихо пробормотала Лидия.

— Наверняка, это не так!

— И никто бы не смог, — довольно улыбаясь, она продолжила, — мне так повезло, что он выбрал меня.

— О, ради Бога, — недоверчиво прошептала Шарлотта.

Она резко встала с кресла, совсем забыв о больной лодыжке, и тут же чуть не закричала от боли.

— И что же ты теперь собираешься делать?

— Выйти замуж за Руперта, конечно, — сказала Лидия с мечтательно затуманенными глазами.

— Это так несправедливо по отношению к виконту, — указала Шарлотта.

— Я знаю, — сказала Лидия с достаточно раскаявшимся выражением на лице. – Но я не знаю, что еще можно сделать. Если я расскажу об этом отцу с матерью, они посадят меня под замок в моей комнате до самой свадьбы.

— Ладно, тогда, если вы собираетесь тайно сбежать, нужно сделать это сегодня вечером. В этой ситуации – чем раньше, тем лучше. Несправедливо бросать бедного человека перед самим венчанием.

— Но я не могу это сделать до пятницы!

— Почему, к дьяволу, нет?

— Руперт еще не будет готов.

— Тогда заставь его, — настаивала Шарлотта. – Если вы не сбежите раньше пятницы, тогда никто ничего не будет знать утром в субботу и все соберутся в церкви, когда обнаружится ваш побег!

— Но у нас нет денег, — принялась объяснять Лидия, — а Руперт не может заставить банк сделать выплату из его фонда раньше пятницы.

— А я и не знала, что у Руперта есть хоть какие-то вклады, — не в силах быть вежливой в такой момент, пробормотала Шарлотта.

— У него их и нет, — спокойно, словно не замечая в этом ничего необычного, подтвердила Лидия. – Но он действительно получает ежеквартальное пособие от своего дяди. А оно будет только в пятницу. Банк в этом не идет ни на какие уступки.

Шарлотта застонала. В этом был смысл. Если бы она отвечала за выдачу Руперту его содержания, то никогда не дала бы его хоть на день раньше первого апреля. Ее голова опустилась на сложенные на коленях руки. Это было ужасно. Она всегда в самой тупиковой ситуации могла взглянуть на проблему под разными углами и найти самое приемлимое решение. Но только не в этот раз. Только одна вещь оставалась без сомнения. Она оказалась перед необходимостью помогать Лидии, как бы неприятно ей это не было. По отношению к виконту было бы верхом несправедливости жениться на Лидии после того как она уже отдала себя Руперту. Он этого не заслуживал, да и Лидия тоже. Как бы то ни было, она была ее сестрой, и Шарлоте хотелось, чтоб она была счастлива. Даже если это означало иметь Руперта Макбэнкса в качестве зятя. Так и не избавившись от ужасного чувства в глубине души, она, тем не менее, решительно подняла голову и спросила: