Не успела я сделать первый шаг, как услышала из дальнего угла тихий стон. Сердце отозвалось лихорадочной дробью.

— Эй?.. Это ты? — позвала я.

Неужели, неужели?

К стону прибавился шорох, и я, обрадовавшись тому, что нашла, что успела, бросилась вперед. Под резиновыми подошвами мокасин захрустела стеклянная крошка, и мне подумалось, что, попадись под ноги осколки покрупнее, они рассекут мягкую резину в одночасье, а вместе с мокасинами кирдык настанет и ногам. Откуда тут стекло? Разбитые подростками бутылки?

— Это фабрика стекла, разве не знала? — раздался вдруг за моей спиной свистящий шепот.

Я испуганно оглянулась, и когда луч света выхватил из темноты это, закричала от ужаса…

I

«Не лезь не в свое дело. Сунешься — мало не покажется», — предупреждала записка, выуженная мной из почтового ящика. Первая мысль, которая возникла после того, как я увидела странный листок, — это не мне. Привычки лезть туда, куда не просят, у меня не было, я, напротив, отличалась деликатностью. Излишней, по мнению подруги Арины. Но на конверте стояло мое имя: «Скороходовой Анне».

Я в недоумении повертела записку и, словно надеясь найти что-либо, объясняющее странную угрозу, заглянула в конверт, даже перевернула его и потрясла. Пусто. Пожав плечами, сунула «письмо» в карман и стала подниматься на четвертый этаж, с трудом волоча тяжелые сумки с продуктами и морщась от смеси запахов кошачьей мочи, кислых щей и дешевого табака. Этой невыветриваемой вонью, к которой примешивался дух старости, пропитались и стены моей квартиры, не помогало даже то, что окна целый день оставались открыты нараспашку.

«Только ремонт», — вздохнула я, понимая, что пока не могу его затевать. Не столько из финансовых соображений, сколько из-за нежелания ввязываться в новые хлопоты. Совсем недавно закончился мой бракоразводный процесс, выжавший из меня все силы и эмоции, и сейчас мне хотелось только покоя. Одиночество тоже входило в реабилитационную программу после событий, перетряхнувших мою жизнь, будто коробку с домино. Я игнорировала звонки приятельниц, делая исключение лишь для Арины. Не то чтобы воспоминания о бывшем муже вызывали боль, нет, напротив, с поставленными в бракоразводных документах подписями пришло исцеление, но я еще не была готова делиться с миром последними событиями. К счастью, работа у меня надомная — письменные переводы, так что я вполне могла позволить себе такую драгоценную душевно-восстановительную процедуру, как затворничество.

Я вошла в квартиру, приласкала выбежавшую навстречу трехцветную кошку Дусю, сняла сандалии и отправилась на кухню. Воодрузив на старый стол пакеты, принялась разбирать покупки. «Не лезь не в свое дело…» — слова из записки оказались прилипчивыми, как попсовый мотивчик, растиражированный радиостанциями. И чем больше я о них думала, тем сильней становилось подозрение, что письмо — отголосок недавнего развода, во время которого угрозы поступали и от бывшего мужа, и от его новой пассии. Причиной войны стала трехкомнатная квартира в новостройке, которую Константин (во время развода уютное и ласковое «Костя» ушло, уступив место чужому и холодному официальному имени) отказывался разменивать. Жилье было куплено и нашими общими усилиями, и с помощью родных с обеих сторон. При разводе совместно нажитое имущество надлежало делить, но у Константина были свои связи в юридическом мире, поэтому он задался целью лишить меня части квартиры. Но, видимо, даже с его связями достичь желаемого оказалось не так просто, поэтому Костя опустился до банальных угроз. Какое-то время мне даже пришлось жить у Арины, благо в тот период подруга находилась в промежуточной стадии между закончившимися романтичными отношениями и еще не завязавшимися новыми.

Сейчас, выкладывая продукты в пузатый холодильник «ЗИЛ», доставшийся от прежней хозяйки, я думала о том, что мой новый адрес знает лишь бывший муж, родители и Арина. Ни родителям, ни подруге запугивать меня нет резона, значит, все опять упирается в Константина. Надо же, а я, наивная, полагала, что он и его красотка успокоились…

Я еле удержалась от порыва взять телефон и набрать номер бывшего мужа, чтобы высказать все, что думаю об угрозах, и напомнить, что после драки кулаками не машут.

— Мяуууу! — Дуся будто угадала мои мысли. Она бесшумно приблизилась ко мне, мягко тронула лапкой за щиколотку и, задрав голову, с укоризной глядя на меня. «Ну что ты глупишь, хозяйка? — так и читалось в ее взгляде. — Вот еще, звонить ему — предателю!» Кошка даже возмущенно фыркнула, заставив меня невольно улыбнуться:

— Не буду, Дусечка, ты права.

Кошка замурлыкала: «Пррравильно, прррравильно». И потерлась о мои ноги, требуя угощения.

— Сейчас, Дусенька, сейчас…

В тот момент, когда я выкладывала в кошачью миску паштет, зазвонил мобильный. Арина. Легка на помине!

— Привет, ты дома? — протараторила подруга без разделительных пауз и вопросительной интонации.

«Приветтыдома», — вот так мне послышалось. Арина даже не ставила под сомнение тот факт, что я могу находиться где-то еще.

— Ну а где же мне еще быть? Ты сегодня работаешь на Щелковской?

Подруга занимала должность старшего администратора в сети стоматологических клиник, курировала три клиники, одна из которых находилась на Щелковской. Помнится, когда мы узнали, что моя будущая квартира расположена там же, возликовали обе, потому что теперь у нас появлялась возможность видеться и в будни.

— Угу, — ответила она. — Зайду?

— О чем речь! Пообедаем вместе, я только что из магазина, так что мой холодильник полон. Сейчас сварганю что-нибудь.

— Буду через полчаса! — отчеканила подруга и, прежде чем попрощаться, пообещала, что принесет тортик. Возразить я не успела, потому что Арина уже отключила вызов. Я с сожалением вздохнула, потому что как раз сегодня с утра дала себе слово сесть на диету. По крайней мере, не есть сладкое. Но спорить с Ариной было бесполезно: она считала, что отказывать себе в маленьких радостях — преступление.

К приходу подруги я сварила пельмени и сделала салат из свежих огурцов и помидоров. Арина же, как и обещала, принесла торт, слава богу, не жирный сливочный, а легкий йогуртовый.

— Дура ты, Скороходова, дура… — вздохнула Ариша вместо приветствия, обводя взглядом когда-то розовые, а сейчас уже порядком выцветшие «моющиеся» обои в кубик.

«Дура, какая же ты дура! — причитала подруга в свой первый визит, рассматривая сто лет не беленный, весь в бурых пятнах потолок моего нового жилища, и брезгливо морщилась от отвратительного запаха. — Как ты могла позволить Константину так вытереть о тебя ноги?»

Развод закончился-таки разменом «трешки». Бывший муж переехал со своей пассией в двухкомнатную отремонтированную квартиру в хорошем районе, мне же досталась «однушка», напоминающая каморку папы Карло, в хрущевке на загазованной Щелковской. К счастью, пятиэтажка, в которой я поселилась, находилась не на первой линии, а пряталась в глубине зеленых дворов, поэтому воздух оказался относительно чистым — если сравнивать его с тем, которым дышали жители домов, расположенных вдоль дороги. Квартира, в которой до меня проживала какая-то старушка, не видела ремонта как минимум лет двадцать. Обои выцвели и кое-где протерлись до дыр, сантехника проржавела, жир безнадежно въелся в кухонную мебель. Наследник старушки после ее смерти выставил квартиру на продажу в том виде, в каком она ему и досталась.

«Да это ты должна была въехать в «двушку» с евроремонтом, а он со своей кралей — в этот сарай!» — кричала в тот визит подруга.

«Арина, главное, у меня есть квартира. А могло бы и не быть», — ответила я ей тогда.

— Ты пришла критиковать мое скромное жилище и в очередной раз указывать на ошибки? — хмуро осведомилась я сейчас, складывая на груди руки и наблюдая за тем, как подруга, вдоволь налюбовавшись на рыжие разводы на потолке, принялась расстегивать ремешки новых босоножек.

— Нет. Но все же не понимаю, как ты могла…

— Старая песня, смени пластинку, Арин, — поморщилась я.

— Старая, не старая, но мне не нравится эта квартира, — заявила подруга. — Не нравится и в смысле энергетики. Почистить бы ее.

Арина немного увлекалась эзотерикой: раскладывала карты Таро, читала тематические форумы, верила в сглаз и порчу и как-то ходила к женщине, умеющей предсказывать будущее. Я же всегда скептически относилась к подобным вещам, хоть подруга периодически и старалась склонить меня к своему увлечению. Сейчас вот она вбила в голову, что квартира — «нехорошая». Так что стоит приготовиться отбивать не одну атаку. В ответ на ее реплику я хотела сыронизировать, что только тем и занимаюсь, что пытаюсь навести здесь чистоту, но сдержалась.

— Конечно, можно пригласить и батюшку, — рассуждала тем временем подруга, — но лучше одного моего знакомого, он в этом деле…

— Арина! Никого я приглашать не собираюсь.

Арина поджала губы и покачала головой, осуждая мое пренебрежительное отношение к ее советам. Я же просто улыбнулась, закрывая тему, и сделала приглашающий жест в сторону кухни.

— Проходи, там уже все готово.

Я вернулась на кухню, а из коридора послышались причитания уже над судьбой несчастной кошки, которую заставили жить в такой «конуре». «Бедняжечка!» — разве что не голосила Арина и, судя по Дусиному мяуканью, нещадно тискала кошку. «Сиротинушка…» — услышав это, я фыркнула от смеха. Ну это уж слишком!

— Арина, оставь бедную кошку в покое, иначе зацелуешь ее до смерти и сиротинушкой оставишь меня!

— Гринписа на тебя нет, — выдохнула подруга и наконец-то объявилась на кухне. — Ладно уж сама переехала в этот сарай, так почто зверюшку сюда привезла?

— А куда мне ее было девать? — изумилась я. — На улицу? Или оставить этому… Бывшему и его «кукле Барби»? Так им Дуся на фиг не нужна!