— Вам чертовски повезло.

Она взяла с ночного столика изрядно помятый калейдоскоп.

— У вас три тяжелых ранения и полдюжины полегче, но эта штука спасла вас от пули, которая неминуемо принесла бы вам смерть.

Он уставился на свинцовую пулю и серебряную трубку.

— Действительно, расколотая радуга.

Кэтрин вопросительно взглянула на Майкла.

— Расколотая радуга?

— Да, осколки мечты и радуги. Они в калейдоскопе. Милая вещица. Подарок друга. — Он улыбнулся. — Мой счастливый талисман.

— И в самом деле.

Майкл хотел взять калейдоскоп, но резкая боль помешала поднять руку.

— Не такой уж счастливый.

— Майкл, вы остались живы, — взволнованно произнесла Кэтрин. — И это после того, как в вас стреляли, рубили саблей, топтали копытами, после того, как вы потеряли столько крови! Возможно, понадобятся месяцы, чтобы вы полностью оправились. Но вы не умерли, и это главное.

Она говорила так уверенно, что развеяла почти все его сомнения. После битвы у Саламанки он тоже был в ужасном состоянии, но ведь обошлось.

Кэтрин нахмурилась.

— Я совсем заговорила вас. А вам надо отдыхать.

Она поднялась.

— И вот еще что. Вы просили написать вашим друзьям в случае вашей гибели. Может быть, сообщить им, как у вас обстоят дела? Ведь они будут беспокоиться, когда увидят ваше имя в списках раненых.

— Да, пожалуйста. И… благодарю вас.

Он старался не закрывать глаза, но даже короткий разговор совершенно его измучил.

— Сегодня же напишу и отправлю письма с нарочным, так что они быстро дойдут. Майкл, с вами все будет в порядке. — Кэтрин сжала его руку.

Она хорошо знала, как важно для больного не падать духом, и решила всячески его подбадривать.

Хотя сама она не потеряла столько крови, сколько Майкл, однако чувствовала себя слабой, как новорожденный котенок.

Она пошла в комнату Майкла и взяла из ящика комода три письма, чтобы переписать адреса. Герцог Кэндовер-ский, граф Стрэтморский, граф Абердэрский. Кэтрин приподняла брови. Все из высшего света. Она догадалась, что эти трое — те самые Падшие ангелы, которых Майкл знал еще со школьной скамьи. Он называл их имена. Кажется Раф, Люсьен, Николас? Всю жизнь они были его друзьями. Как Кэтрин им завидовала!


Когда Майкл снова проснулся, Кэтрин рядом не было. Какая-то хорошенькая брюнетка робко держала руку на его плече. Через минуту он узнал в ней Элспет Мак-Леод, няню семьи Моубри.

— Привет, — пробормотал он.

— Доброе утро, полковник. Я принесла вам немного овсяной каши. Доктор Кинлок сказал, что вам надо побольше есть.

— Овсянка, — с отвращением прошептал Майкл. Но делать нечего. Все равно он пока не мог есть настоящую пищу.

Когда Майкл поел, Элспет помогла ему лечь и поправила одеяло.

— Признаться, не думала, что вы сможете выкарабкаться. Вы были почти мертвецом, когда Кэтрин вас привезла.

— Так это она меня привезла? — Майкл нахмурился, недоумевая. — А она сказала, что Кеннет Уилдинг.

— Да, но она была с ним. Из Ватерлоо, куда Кэтрин поехала за Чарльзом Моубри, они с капитаном Уилдингом отправились на поле боя. — Девушка передернула плечами. — Хорошо, что не я была на ее месте.

Майкл знал, насколько бесстрашна Кэтрин, и все-таки был поражен.

— Я и не думал, что обязан ей жизнью.

— Вот именно, — поддакнула девушка. — Вы потеряли много крови и едва не отправились на тот свет. Но Кэтрин удалось уговорить доктора Кинлока взять у нее кровь и перелить вам. Я помогала ему. В жизни не видела ничего подобного. И знаете, это вам помогло. Доктор Кинлок сказал, что иначе вы не выжили бы.

Майкл еще больше помрачнел.

— Ее кровь перелили мне? Каким образом?

— С помощью пары гусиных перьев кровь из ее руки перелилась в вашу.

Элспет поднялась.

— Я пойду, доктор не велел вас утомлять. Я еще ухаживаю за капитаном Моубри, так что дел у меня невпроворот.

После ухода Элспет Майкл чуть-чуть приподнял руку и принялся разглядывать ее в том месте, где пульсировала кровь. Теперь в его жилах текла кровь Кэтрин в буквальном смысле этого слова, и она стала ему еще ближе. Просто уму непостижимо! Да, Кэтрин и в самом деле святая, недаром ее так прозвали. Она мужественная, скромная и самая благородная женщина на свете.

Она сделала бы то же самое для любого своего друга, возможно, и для незнакомца. И все же сознание того, что она отдала ему свою кровь, глубоко тронуло Майкла. Теперь до конца жизни частица Кэтрин будет с ним. На глаза набежали слезы, и он смежил веки. До чего же он слаб, черт побери.


Граф Стрэтморский с взволнованным видом читал письмо, когда в комнату вошел лакей.

— Лорд Абердэрский прибыл, милорд. Я проводил его в гостиную.

Люсьен поднялся, чтобы приветствовать друга. Николас, со своей цыганской интуицией почуяв беду, приехал из Уэльса.

После обмена рукопожатиями Люсьен сказал:

— Я только что получил письмо из Брюсселя. Знаешь, Майкл тяжело ранен.

— Знаю. Мы с Клер видели списки раненых, — ответил Николас. — Вот уже несколько недель я не нахожу себе места от беспокойства, и Клер посоветовала мне отправиться в Лондон, потому что новости сюда приходят быстрее.

Люсьен протянул другу письмо:

— Его написала некая миссис Мельбурн. Этой весной Майкл жил у них в доме, а теперь она его выхаживает. У него появились шансы на выздоровление.

— Он упоминал Кэтрин Мельбурн в нескольких своих письмах. Ее муж — драгунский капитан.

Читая письмо, Николас вдруг тихо присвистнул:

— Оказывается, пуля срикошетила о тот самый калейдоскоп, который ты много лет назад ему подарил!

— Воистину, неисповедимы пути…

— Слава Богу, что он был у Майкла с собой. — Николас нахмурился. — Ясно одно, что если даже худшее не случится, его выздоровление будет долгим. Люс, у тебя связи. Помоги мне найти комфортабельную яхту.

— Ты хочешь сказать… — Люсьен поднял брови.

— Вот именно.

Николас аккуратно сложил письмо.

— Клер уже отдала мне приказ на марш. Я отправляюсь в Бельгию и привезу Майкла домой.

Глава 15

В двери комнаты Майкла просунулась темная головка Эми.

— Полковник, прочитать вам сегодняшнюю газету? — спросила девочка.

— Охотно послушаю. — Майкл улыбнулся.

Эми вошла в комнату и уселась, грациозно взмахнув юбками. С тех пор как вернулась из Антверпена Энн с детьми, в доме снова стало оживленно. Чарльз уже почти поправился, приехали многие слуги-бельгийцы.

Жизнь вошла в свое обычное русло для всех, кроме Майкла. Боль почти перестала мучить его, но силы возвращались медленно. И хотя доктор Кинлок уверял, что иначе и быть не может, потому что он потерял слишком много крови, от этого легче не становилось. Само сознание, что Кэтрин видит его в таком жалком состоянии, было нестерпимо. Не важно, что Кэтрин не влюблена в него, что относится к нему как сестра милосердия к больному. Все равно его мужская гордость уязвлена.

Он был слишком слаб, чтобы испытывать желание, но это даже радовало, теперь его чувства стали чисто платоническими. Он и не подозревал, как чиста и глубока его любовь к Кэтрин.

Эми читала сообщение о главных событиях, переводя с французского на английский. Майклу, хоть он и знал французский, воспринимать английский было легче. Кроме того, ему нравилось ее общество. Хорошо бы иметь такую дочь.

Девочка перевернула страницу.

— Вот замечательная история. Военный врач, барон Ларрей, француз, кажется, это он изобрел санитарную карету, да? Так вот, после Ватерлоо он попал в плен к пруссакам. Маршал Блюхер собирался его казнить, но немецкий врач, слышавший как-то лекцию барона, попросил Блюхера сохранить ему жизнь. Угадайте, что было дальше? — Она взглянула на Майкла сияющими глазами.

— Надеюсь, Блюхер передумал?

— Мало того. Случилось так, что сын Блюхера был ранен в схватке с французами, и не кто иной, как Ларрей, спас ему жизнь! Разве это не чудесно?

Она снова уткнулась в газету.

— И теперь маршал Блюхер отправляет барона Ларрея во Францию с прусским эскортом.

— Отличная история, — согласился Майкл. — Врачи всегда и везде нужны.

Эми уже свернула газету, когда в комнату вошла Кэтрин.

— Пора делать уроки, моя дорогая.

Скорчив рожицу, Эми присела в изящном реверансе.

— Рада была повидаться с вами, полковник Кеньон. До завтра?

— До завтра, мадемуазель Мельбурн. Спасибо, что навестили меня.

Эми улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках, и с озорным видом вприпрыжку выбежала из комнаты.

— Бог мой, что делает Луи Ленивый в вашей кровати? — С напускной строгостью спросила Кэтрин.

— Спит, конечно. — Рука Майкла покоилась на спине собаки. — Что еще он может делать?

— Может есть. Иногда чешется. Круг занятий у него узкий.

Кэтрин потрепала собаку по шелковистым ушам.

— Я посижу здесь с вязаньем. Не возражаете? Это самая тихая комната в доме.

— Всегда рад вас видеть, если только вы в состоянии выносить мой сварливый характер.

— Напрасно вы так. Другой на вашем месте давно свихнулся бы от лежания.

Кэтрин села и достала из сумки вязанье. Теперь, когда забот у нее поубавилось, она часами молча просиживала возле Майкла, занимаясь починкой одежды или писанием писем. Ее присутствие действовало на него, как бальзам на раны.

— Я слишком слаб, а то продемонстрировал бы свой нрав. — Майкл поморщился. — Ведь только на прошлой неделе я снова научился связно говорить.

— Доктор Кинлок сказал, что вы поразительно быстро идете на поправку. — Кэтрин бросила на него острый взгляд. — Только не надо спешить, не то все испортите.

— Не могу же я вечно валяться здесь, словно тряпка, — возразил Майкл. — И злоупотреблять вашим терпением. Вам надо ехать в Париж, к мужу. Там куда веселее.

Она отвела глаза и сделала аккуратный стежок.