«СимаФора» больше не было.

Девчонки и Антон зашли в спортивный мага­зин, где работал Каспер. Пока все рассматривали доски и прочий инвентарь, Гуцул протянул Мар­кину честно заработанные деньги за рекламные листовки. В зал вошел хозяин магазина, молодой мужчина делового вида, Яков Стремов, и Каспер тут же подскочил к нему:

Як, тут пришли парни-скейтеры, я тебе их фотки показывал. Ребята хорошие.

Вы в мою команду решили попроситься? — поинтересовался Яков.

А у вас своя команда? — удивился Гуцул.

— Ну да. Ездим с ребятками по миру, высту­паем... У меня классная команда, даю ребятам возможность стать профи да и подзаработать на


рекламе.


Мне вот эта доска нужна, я хотел попросить, может, вы мне ее по себестоимости отдадите? — спросил Антон, показывая на один из скейтов.

Красавица... — протянул Стремов. — Бекеровская, суперлегкая дека, всего пять слоев, под­веска Independent... Дешевле двух отдать не могу.

Мне не хватит, — мрачно сказал Маркин, пересчитав деньги.

Ну извини, приходи, когда хватит, — ответил Яков, доставая из кармана звонящую мобилу. — Алло? Ну вы и кидалово! Ладно, переживем. Каспер, мы остались без «шума». Рокеры, блин, отпали, наверное, кто-то больше бабла дал.

В тишине кататься не по кайфу, — покачал головой Каспер. — Такое крутое шоу и без музы­ки — не прокатит.


Считайте, что вы самый везучий хозяин спортивного магазина, — заявила Лера Стремо-ву. — Мы можем вас здорово выручить с музыкой, мы — популярнейшая рок-группа «Ранетки».

А вы уже выступали? — поинтересовался Яков.

Выступали.

Цена вопроса?

Мы сегодня добрые, так что лучшая доска для нашего друга, — смело сказала Лера.

По рукам, запишите на меня, — согласился Стремов, протягивая Антону доску.

А как в вашу команду попасть? — вернулся к прерванной теме Гуцул.

Приходи завтра со своим другом-везунчиком. Покатаетесь — я большое шоу устраиваю. Девоч­ки ваши сыграют, вы покажете, на что способны, а я выберу. Вакансия в команде всего одна.

Мы не будем кататься так, мы вместе, — по­качал головой Антон.

— За себя говори, я приду! — заявил Гуцул.


Вся компания высыпала на улицу и подошла к

ближайшей кондитерской, чтобы отметить удач­ную сделку коробкой пирожных.

Женя, извинившись, убежала к репетитору. Дойдя до его подъезда, она уже ткнула кнопку домофона, но передумала и набрала номер репе­титора с мобильного:

— Вадим Алексеевич? Я заболела. Врачи ска­зали, воспаление легких, так что приду в лучшем случае через неделю.

Повесив трубку, Женя порылась в кармане:

— Так, сто долларов есть. Еще два занятия, и клавиши у меня.

В скейтпарке Антон уже в коридоре пытался опробовать новую доску, Гуцул шел рядом.

— Слушай, Антох, ты не обижайся, но я буду завтра кататься. Я хочу попасть в команду к Яку, ты же слышал: он из ребят профи делает, за гра­ницу с ними ездит.


Он просто разводит нас, — разозлился Мар­кин. — Пускай обоих берет, или откажемся от соревнований.

Да ладно тебе, ты просто боишься проиграть по-честному, — красуясь, заявил Гуцул. — Зна­ешь ведь, что я лучший...

— По-честному так по-честному, — решился Антон. — Пусть победит сильнейший.

Гуцул подкатил на доске к Ане:

Слушай, а ты чего чопорная такая? Давай дружить!

Между мужчиной и женщиной дружбы не бывает, — заявила Аня. — Сам же говорил.

Подумай, Анюта, я не шучу. Я мужчина серь­езный и так просто не отступлюсь.

Напористый какой! — прошептала Ане На­таша. — А он тебе совсем не нравится?

Совсем. Нет, он нормальный парень, прос­то...

Просто нравится другой? — закончила На­таша.

Нет, — Аня замялась, — просто.

Анин папа привел Лизу в мастерскую и усадил на диван. Некоторое время он с Агеевым корпел над чертежом, а потом предложил:

— Может, перерыв на пирожки?

— Работайте, я сама сделаю, — улыбнулась Лиза.А в конце дня она разрешила Михаилу Алексе­евичу проводить ее домой.

Ну, как тебе наша мастерская? — спросил он по дороге.

Мило, только неуютно, очень похоже на при­станище брошенных мужей, — ответила Лиза.

Что есть, то есть, — усмехнулся Анин па­па. — Но с твоим появлением там сразу стало как-то теплее.

Пойдем, я тебя горячим чаем напою, — при­гласила Лиза, открывая подъезд.

Михаил Алексеевич чуть помедлил и зашел за ней.

После тренировки Лера и Гуцул пошли в одну сторону, а Наташа, Аня и Антон — в другую. По­скользнувшись на свежей корке льда, Аня рас­тянулась. Антон тут же подбежал к ней и помог подняться.

Не ушиблась? — спросила Наташа.

Да нет, ерунда. — Аня потерла коленку.

Ань, можно я тебя провожу? Ты не против? — спросил Маркин, глядя Ане в глаза.

А я пойду одна, да? — обиженно спросила Наташа, но ее не услышали.

Аня и Антон взялись за руки и пошли по улице. А Наташа осталась стоять. В ее голове крутились строчки: «Кто виноват, что стало вдруг одиноко? Кто виноват, что за окном холода? Дождь снегом

стал, и стали мы так далеки...» Она смахнула сле­зу и уныло побрела домой.

Антон держал Аню за руку, а она даже боялась дышать, чтобы не спугнуть это долгожданное счастье.

— Холодная, сейчас согреем. — Маркин за­сунул одну ее руку в карман пальто и взялся за другую. — Как там у тебя в стихах? «Белый снег, белый цвет, белый свет...» Все время крутится в голове.

Ау Ани в голове были совершенно другие строч­ки, и из них складывалась новая песня: «Сердце не спит, сердце поет, сердце ждет! Одинокой пти­цей можно возвратиться. Лучше в клетке, чем в чужих руках. Далеко-далеко долго будет сниться, где мы вместе в облаках...»

ГЛАВАХ

Влюбленная и счастливая Аня скакала по комнате, пытаясь собраться в школу. Прошлым, вечером, когда Антон провожал ее до дома, она все время хотела ущипнуть себя, потому что все происходящее казалось абсолютно нереаль­ным.

Анины мысли прервал грохот из коридора. Она выглянула и увидела маму, которая пробовала добраться до антресоли.

Давай помогу! — Аня принесла табуретку с кухни, взгромоздив ее на стул, влезла и открыла шкаф. — Что доставать?

Чемодан!

Зачем? Ты куда-то уезжаешь?

Ирина Петровна ничего не ответила, только с силой выхватила чемодан, отнесла его в комнату, пооткрывала все шкафы и принялась со злобой швырять туда отцовские вещи.

— Зачем ты это делаешь? Что происходит? —


взволнованно спросила Аня.


Ты лучше расскажи, где ты вчера болталась до ночи? Ты никогда еще так поздно не возвраща­лась! — рявкнула мама.

Да пожалуйста! Мне нечего скрывать. Мы с девчонками из нашей школы были в скеитпарке на тренировке у знакомых ребят. А потом Антон пошел меня провожать.

А что потом? — нервно спросила Ирина Пет­ровна.

Ничего. Ты что, мне не доверяешь?

Есть основания! Ты только вчера защищала своего папашу, а он оказался последним обман­щиком! Я видела его собственными глазами с этой парикмахершой.

— Я не верю, — произнесла потрясенная Аня.


Ирина Петровна села на пол и заплакала:

— Боже, какое унижение... За что? Зачем мы переехали в эту дурацкую Москву? Я хочу обрат­но в Екатеринбург. Я здесь совсем одинока...

Аня присела рядом с мамой и стала гладить ее по руке.

— Мам, ну не надо. Ну пожалуйста... Все будет хорошо.

Зазвонил телефон. Ирина Петровна и Аня вздрогнули и переглянулись. Аня медленно вста­ла и сняла трубку.

— Алло? Да, Жень. Давай, через пять минут выхожу....Отец Жени, Владимир Петрович, собирался на работу. Он на ходу застегивал пиджак и доже­вывал бутерброд.

Ну что, дочь, как твои успехи с репетито­ром? — спросил он. — Скажи-ка мне что-нибудь по-английски.

Пап, зачем тебе? Ты же все равно ничего не поймешь.

Не твое дело. Я деньги такие плачу, имею право знать, на что они идут.

Папа, не мог бы ты оставить меня в покое, по­тому что я не собираюсь отвечать на твои надоед­ливые вопросы, — сказала Женя по-английски.

— Хорошо. — Отец ничего не понял и взял


портфель. — Все, до вечера.

— А сто долларов для репетитора забыл? — на­


помнила Женя.

Владимир Петрович со вздохом достал купюру из бумажника.

Мама Наташи крутилась перед зеркалом, что-то напевая под нос. Вошла дочь вся в черном и с густо подведенными глазами.

На похороны собралась? — пошутила Ольга Сергеевна.

Это стиль такой, у меня сегодня концерт, — пробурчала Наташа.

И настроение тоже в стиле? Разговариваешь, как будто за весь мир страдаешь.


Мам, отстань, а.

Ну я пошла, хорошо тебе сегодня выступить. Не дрейфь!

Как только мама закрыла за собой дверь, зазво­нил телефон. Наташа сняла трубку:

Алло!

Мне Ольгу или Наташу.

Ну, я Наташа. А кто это?

Это Лагуткин... Борис.

Наташа онемела от удивления и молчала, пыта­ясь подобрать слова. На том конце трубки тоже напряженно молчали, слышалось только покаш­ливание.

Дурацкое у нас с тобой вышло знакомство, — сказал наконец Лагуткин, собравшись с мыс­лями. — Я просто не поверил, что у меня такая взрослая дочь.

Извините, я тороплюсь, у меня сегодня кон­церт.