- Лерочка, солнышко, удели мне всего мину­ту! — взмолился Егор.

- Ути-пути... солнышко! — передразнила его Лера. — Со своей женой будешь так разговари­вать.

Тут мне твоя подруга обрисовала все в общих чертах. — Егор посмотрел на Наташу и заговорил шепотом: — Мне кажется, ты приняла правиль­ное решение. Аборт сейчас для нас — единствен­ный выход.

Ты считаешь?


Ну, малыш, подумай сама. Зачем ты себе жизнь будешь калечить? Придется бросить шко­лу, никакого будущего...

Какой заботливый! — язвительно сказала Лера. — Может, ты не о моем, а о своем будущем печешься?

Котенок, ты уже взрослая и все отлично понимаешь. Твой папаша упрячет меня в тюрягу, а у меня жена и двое детей — они ни в чем не ви­новаты.

А раньше ты о чем думал? Почему ты мне врал? Мы ведь обои с тобой выбирали, «гнездыш­ко вили». Я же влюбилась в тебя, понимаешь? — На глаза Леры навернулись слезы.

Но ведь было здорово! — Егор достал из кар­мана несколько купюр и протянул Лере. — Это вот на аборт. Думаю, должно хватить. Если не хватит, позвони — добавлю.

Наташка, иди сюда! — развеселилась Лера. — Смотри, сколько у меня бабок, пойдем тусить!

— Верни деньги! — запротестовал Егор. — Я тебе на аборт дал, а не на гулянки. Думаешь, меня можно шантажировать?

Натаха, ложная тревога! Я не беременна! — заявила Лера. — А ты, Егор, смотри. Еще раз ко мне сунешься, самому деньги понадобятся. На лекарства. И вот тебе, подавись! — Она кинула Егору в лицо деньги. — Мне от такого урода ни­чего не надо.

Лер, ты на меня не обижаешься? — осторож­но повинилась Наташа.

Да ладно, проехали. Жизнь продолжается!

Подруги рванули в школу. Когда они, запыхав­шиеся, появились на пороге спортзала, Рассказов уже прощался с Аней и Леной:

Ну что ж, девочки, совсем неплохо. Завтра закрепим наши успехи. А на сегодня, пожалуй, все.

Как это все? — возмутились Наташа и Ле­ра. — Мы пришли!..

Лучше поздно, чем никогда, — улыбнулся Игорь Ильич. — Что, девочки, давайте споем?

И все оживились. Наташа взяла гитару, Лера села за ударные.

Слова-то выучили? — спросил историк.

По ходу разберемся, — заявила Лера, отби­вая ритм.

— Алиса не ходит в школу, Алиса любит


спать... — начала подпевать Лена.Аня попыталась подыграть, но получилось не­складно.

Мне кажется, слова на эту музыку не ложат­ся, — подытожила Лена.

Можно, я попробую? — спросила Наташа. — Я вчера сидела вечером и набросала кое-что.

Она начала наигрывать, девочки тихо запели.

Бай-бай, Алиса, бай-бай-бай-бай! Не ходишь в школу, значит, засыпай! — громко и чисто взяла Лера.

Хороший голос, — похвалил Рассказов. — Поющая барабанщица — это же фишка!

Женя грустно брела по улице, изредка загляды­вая в лица прохожим. На нее никто не обращал внимания, она никому не нужна... Женя подошла к ларьку и купила шоколадное яйцо с сюрпризом.

— Любишь шоколадные яйца?

Женя обернулась. Возле ларька стояла мило­видная девушка в зеленом джемпере, зеленом берете и с зеленой сумкой.

Да, а что?

Я тоже, — улыбнулась девушка.

Я гадаю на них. — Женя спрятала яйцо в карман.

У тебя все хорошо? Я как будто почувствова­ла, что тебе плохо, — сказала девушка.

Мне не плохо. Мне хрено-овооо, — вздохну­ла Женя.


Ты мне ужасно понравилась. Меня Дина зо­вут, — представилась девушка.

А меня Женя.

Хочешь, я тебя со своими друзьями позна­комлю, — предложила Дина. — Мы члены моло­дежного клуба «Радуга». Там здорово, у нас такие люди интересные.

Ну, тогда я вам не подхожу, — сказал Женя. — Я неинтересная.


Ты? Кто тебе это сказал? Женька — ты просто чудо! — С лица Дины не сходила улыб­ка. — Я тебя как увидела, сразу поняла, что в тебе есть что-то такое... Мы там собираемся, смотрим фильмы, чай пьем, на гитаре играем. Приходи сегодня!

А куда?

Давай мне свой телефон, а я тебе свой. — Дина написала на флаере клуба «Радуга» номер, протянула Жене. — Ну, до встречи!

— Странная какая-то, — тихо сказала Женя, достала из кармана яйцо и открыла его — там был зеленый дракон. — Что бы это значило?

Дома отец решил проверить Женин дневник. Он долго вглядывался в оценки, потом его глаза округлились.

Четыре? За что?

Это Терминатор. Она Рыб не любит, — объ­яснила Женя.

Кто-кто?— Алгебраичка, Борзова. Она помешана на го­роскопах, я тебе рассказывала.

Отец пролистал дневник, с довольным видом отдал его дочери.

Пап, — заговорщицким тоном произнесла Женя, — а что вы мне на день рождения пода­рите?

А что ты хочешь?

Синтезатор. В школе создается группа, там нет клавишных. А я могу играть — зря я, что ли, в музыкалку ходила?

Нет, глупости, — покачал головой папа. — У тебя с этого года подготовка в Юридическую академию. Туда очень сложно поступить.

Пап, ну что я, все время учиться буду?

Вот выучишься, на ноги встанешь и сама себе все купишь, — подытожил папа.

Действительно, доча, — согласилась мама. — Тебе надо о будущем думать. Пойдем ужинать!

Родители вышли из комнаты.

— А настоящего-то у меня и нет, — вздохнула Женя, достала из кармана флаер клуба «Радуга» и с тоской посмотрела на него.

Антон и Гуцул соревновались, кто лучше вы­полнит сложный трюк. Гуцул все чаще погляды­вал на дверь, наконец не выдержал и спросил:

— Слушай, а девчонки сегодня разве не при­дут?


Не, у Наташки дела какие-то.

А у Ани?

Антон пожал плечами и еще раз продемонстри­ровал трюк.

Может, дашь мне ее телефон? — не унимал­ся Гуцул.

Зачем тебе?

Анька прикольная — глаза, как блюдца. Мне понравилась. Позвони Наташке, спроси.


Чего пристал? — вспылил Антон. — Тебе надо — ты и звони.

Может, ты сам на нее запал? — усмехнулся Гуцул.

Не твои проблемы. Я такие вещи ни с кем не обсуждаю, — сквозь зубы сказал Антон и, оттол­кнувшись ногой, со скоростью ветра полетел на доске.

Анин папа встретился с заказчиком и в очеред­ной раз не смог ничего доказать: оказывается, уже нашли другого архитектора, который готов был переделать проект. Никаких денег заказчик не заплатил и намекнул, что и так делает большое одолжение, не требуя возвращения аванса.

Вечером Михаил Алексеевич с большим па­кетом стоял возле парикмахерской и в замеша­тельстве теребил в руках бумажку с надписью «Лиза, 20.00». Потом набрался решимости и вошел.— Здравствуйте, — с дежурной улыбкой встре­тила его администратор. — Чем могу помочь?

— Я на восемь записан, к Лизе.

— А, вы у нее последний клиент на сегодня. Проходите, садитесь, сейчас она подойдет.

Михаил Алексеевич сел в кресло, поставил рядом пакет и посмотрел на себя в зеркало. По­дошла Лиза.

Как будем стричься? — сухо спросила она.

Вы меня не узнаете? — расстроенно спросил клиент. — Мы вчера возле театра разговаривали, вы еще цветок разбили.

Лиза нахмурилась:

Опять вы?

Я. И вы знаете, я передумал стричься.

Зачем же вы пришли?

Вы оказались правы, цветок был действи­тельно редкий.

Лиза отошла от кресла и начала собирать свои вещи.

Забудьте, ерунда.

И все же я считаю, что обязан вам вернуть долг. — Михаил Алексеевич достал из пакета цветок в горшке, точь-в-точь вчерашний. — Раз я последний клиент, вы не против, если я провожу вас до дома?

Как хотите, — улыбнулась Лиза.

Они шли не торопясь. Шли и разговаривали.

— А вы интересуетесь театром? — спросил папа Ани.


А что, вам это показалось странным?

Вовсе нет. Просто мне кажется, сейчас редко кто ходит в театр.

Вот тут вы ошибаетесь, — возразила Лиза.

Лиза, мне правда неловко, — извиняющимся тоном начал Михаил Алексеевич, — я тогда вас сильно напугал?

— Честно говоря, да. Я подумала, что вы су­масшедший. — Лиза засмеялась, но потом резко посерьезнела: — Миша, а вы женаты?

— Да, — кивнул Анин папа.

— Тогда извините, мне в другую сторону. — Лиза развернулась и быстро пошла прочь.

Лиза, подождите, что случилось?

Извините, Миша, я с женатыми мужчина­ми не встречаюсь, — бросила она, не замедляя шага.

Догонять ее Михаил Алексеевич не посмел.

Лена достала из духовки пиццу и, услышав, как открылась входная дверь, бросилась в коридор.

Дед! Тебя можно поздравить?

Они не приняли мой роман... — Дед бросил пакет с рукописью на пол. — Сказали, что это не формат, что тираж не раскупят, что слишком сложно... Что тут сложного? Почему они решают за моих читателей?

Дедуль, ты только не волнуйся, — попыта­лась успокоить его Лена.— Я не в том возрасте, чтобы воспринимать уп­реки молокососов спокойно. Я все порву! — Дед


бросился к рукописи.

Но Лена мягко отстранила его. Аккуратно сло­жила выпавшие страницы и унесла всю папку в комнату. Когда она вернулась в кухню, дед сидел за столом, обхватив голову руками.

Лена, Лена... У тебя бездарный дед. Жалкий графоман!

Петр Никанорыч, — Лена обняла старика, — не переживай. Надо еще кому-нибудь дать почи­тать. Они же не единственное издательство. Мы что-нибудь придумаем.

Да ничего ты не придумаешь, — вздохнул дед. — Все, короче. Где у нас спирты?