Обычные слова, звучали из его уст по-другому и имели совсем иной смысл, а не просто пожелание хорошо провести время. Он будто говорил: «Езжай, детка, развлекись, потрахайся с другом кузена или с кузеном кузена. А лучше со всеми вместе и получи удовольствие». На неё накатила волна раздражения. Разозлило, что он вот так спокойно намекал на это, собственноручно толкая её к кому-то другому. Но она не стала возражать, промолчала, сжав зубы.

- И ты даже ни капельки не будешь ревновать? – придала голосу шутливые нотки.

- Конечно, буду, - сказал он. - Я ревнив по натуре. Ненавижу, когда ты куришь, - недовольно закончил он, вблизи почувствовав исходящий от неё запах сигарет с ментолом.

Казалось, это именно то, что она хотела услышать, - то, что он будет ревновать, но слова не принесли желаемого удовлетворения. Почему-то совсем не убедили. Лучше бы и не спрашивала.

Он коснулся обнажённого колена и начал проделывать недвусмысленные движения двумя пальцами, будто шагает по её телу. Поднялся вверх по бедру, а когда руки его замерли под грудью, она начала задыхаться и тогда прижалась ещё теснее. Он мягко накрыл её груди ладонями и слегка сжал. Этого было мало, потому что платье мешало насладиться его прикосновениями. Всё тело стало чувствительным и просило продолжения. Она подняла руки и, зарывшись пальцами в его влажные прохладные волосы, притянула его голову к себе. На мгновение его чёрный пронзительный взгляд смутил её. Она в растерянности задержала дыхание, а потом отбросила непонятные ощущения. Его возбуждение ещё больше подстёгивало её. Она ясно чувствовала его эрекцию. Не сопротивляясь более, он склонился ближе к её губам, а она напористо поцеловала его, не собираясь больше медлить. Он ответил ей, но не дал углубить поцелуй, а только приник, захватив в сладостный плен. Потом задрал платье, и сдавленно рассмеялся, убеждаясь, что под ним действительно ничего не было. Алисия хихикнула в ответ, а он отступил, глухо скомандовав:

- Беги в спальню, крошка…

Соскочив со стула, она замерла и кокетливо улыбнулась. Переступив с ноги на ногу, поправила платье, натянув эластичную ткань как можно ниже. Развернувшись, вильнула бёдрами и направилась в спальню, имея прекрасное представление о её местонахождении в его огромной квартире.

Слышала его шаги позади себя. Он не догонял, но и не отставал от неё. Шёл позади. А она плавно ступала по художественному паркету.

Шампанское играло в голове. Раскрепостило и без того чувствительное тело.

Пол был тёплый и каждый шаг - как шёлковое прикосновение… как поцелуй… поэтому Алисия не торопилась, только изредка бросала взгляды через плечо. После очередного она, ухватившись пальчиками за низ короткого платья, чуть потянула его вверх. Сделала несколько шагов. Снова потянула вверх платье. Обернулась и пошла, пятясь. Засмеялась, запрокинув голову, и снова повернулась к нему спиной.

Данте медленно шагал за ней, наблюдая, как раз за разом она задирает подол всё выше. Обнажает бедра, ягодицы, талию...

У кровати в спальне она скинула платье и осталась совсем голая. При его приближении, сделала шаг назад и растянулась на кровати. Он выдернул из-под неё покрывало. Она со смехом перекатилась на живот. Довольная и грациозная, как кошка. Ласкающаяся, но с острыми коготками. Сегодня они были ярко розовые.

Простынь была умиротворяюще прохладная. Холодила живот. Нежно касалась набухших и возбуждённых сосков. Но Алисия желала совсем других прикосновений. Желала и жаждала… И вздрогнула, когда крепко ухватив её за лодыжку Данте притянул её к себе. Пришлось чуть проехаться по кровати, скомкав под собой простыню. Он не убрал руку. Двинулся по икре. Пальцами по бедру. Ладонью по ягодице. Вверх по спине. По позвоночнику…

Она прикрыла глаза и замерла от удовольствия, забыла, как дышать. Такая холодная простыня под ней и его горячие руки...

Шорох одежды…

Он накрыл её своим обнажённым телом и прижал к постели. Дышать было трудно. И не не только от его тяжести, но от восторга и желания. Сдерживалась, хотя внутренние трепетные порывы провоцировали на активные действия.

Он придавил её, заключив в тёплый кокон удовольствия, дав почувствовать свою тяжесть. Потом приподнялся на руках и сел, а она перевернулась на спину. Глаза её были подёрнуты поволокой желания. С губ сорвался слабый стон. Он медленно водил кончиками пальцев по её телу.

- Ты красивая, Алисия… - она хотела бы ответить ему, сказав, что он ей это уже говорил сегодня, но голос совсем осип, а она не стала нарушать эту шуршащую чувственную тишину.

Пусть он говорит.

Пусть делает воздух сладким и приторным.

Пусть пропитает его вязкими эротичными фантазиями.

Они рождались у неё в голове. Они начали рождаться ещё тогда, когда она вышагивала по паркету, наблюдая причудливые художественные узоры.

- Ты прекрасна… у тебя нежная… очень нежная кожа… - его голос был грубоватым и совсем глухим. В тишине звучал ярко. Она вздрагивала от этого звука, как от прикосновений, а он продолжал водить кончиками пальцев по животу, едва уловимыми и ощутимыми движениями обрисовывая пупок и постепенно поднимаясь выше. Чувствовал, как она подрагивает всем телом. Знал, что она боится щекотки, и такие прикосновения очень раздражают её. Она едва может их вытерпеть.

Алисия закрыла лицо ладонями и сдавленно засмеялась. Задрожала. И возмущённо пискнула. Не видела его взгляда, потому что прикрыла глаза. Может в неясном свете и не различила бы их выражения. Он приостановился, а потом продолжил свою ласку.

- Ты замечательная женщина, Алисия, великолепная. - Слегка он коснулся груди и сосков.

Ей не понравилось. Не понравилось, как быстро он убрал руки. Совсем не понравилось это мимолётное прикосновение. Ей нужно было больше. Нужно ощутить всю полноту и яркость ощущений.

- Но есть одно «но»? – она приподнялась на локтях. Томное выражение её глаз прояснилось.

- Я этого не говорил.

- Однако же оно есть? Скажи мне.

- Алисия, - он опёрся на руки по обе стороны от неё, - мне всегда нравилось твоё поведение в спальне. Ты никогда не тащила в неё комплексы и размышления о смысле жизни. Не начинай и впредь, я прошу. - Он склонился. Она выгнулась, почувствовав его в себе. Они более не нуждались в прелюдии.

- Ты сам это начал, - отрывисто прошептала она, проваливаясь в пучину наслаждения.

Приятные ощущения накатывали. Последние связные мысли покидали её, но она всё же прерывисто прошептала: - Ты игрок... Ты играешь... И мне это нравилось… И нравится… но сегодня… сегодня ты ведёшь другую игру…

- Тебе нравится… - он медленно двигался, прижимаясь к ней. – Но не позволяй мужчинам играть с тобой. Не позволяй, Алисия… Никогда не позволяй… - тон его был ясным. Необыкновенно жёстким и ясным.

Ко всему калейдоскопу чувственных наслаждений примешалась горечь от его слов. Но все что она могла сделать, это впиться ногтям в его спину. И больше ничего. Даже слов возмущения не находилось.

Потому что, кажется, этому не было повода…


Глава 9




«Ну, почему я? Что, на мне свет клином сошёлся?» - раздражённо думала Энджел, вышагивая по коридору с папкой в руке. Она могла бы замедлить шаг и пройтись спокойно, но что-то во взгляде начальника отдела остановило от этого. Кажется, сейчас была совсем не та ситуация, да и спорить с боссом несподручно. Потому она быстро шла, намереваясь оставить документы в приёмной и убраться восвояси.

Несколько дней прошли в абсолютном спокойствии, прямо как в райских кущах. Лари со всех сторон обхаживал её, помогая вникать в работу, относительно её не напрягая. И всё говорило о том, что и он также получает от этого удовольствие. И самое положительное в их совместной деятельности - это отсутствие похотливых взглядов с его стороны, а если он и допускал какие-нибудь мысли подобного рода, то они были очень хорошо замаскированы тактичным поведением.

Сама Энджел приходила на работу на тридцать минут раньше, чтобы не столкнуться в лифте с самой известной и важной персоной в их организации. Она и так вставала рано, поэтому полчаса особого значения не имели. Однако её умиротворённому состоянию пришёл скорый конец. И знаменовал его приход, а вернее выход из отпуска, небезызвестной Матти.

Да, Лили была абсолютно права. На лице Матти, да и во всем её «широком» образе проглядывалась… Нет, не проглядывалась, даже не просвечивалась, а кричала о себе полнейшая неудовлетворённость. И, судя по всему, во всём. Только так можно объяснить то выражение лица, с которым она прошествовала через весь кабинет к своему рабочему месту в первый день прихода. И, кажется, приветствия не последовало. Оно же, это самое выражение, как в зеркале отразилось на лицах мужчин. Никто не высказал особой радости по поводу её прихода. А те, кто всё же рискнул спросить, как она отдохнула, получил в ответ что-то невразумительное. А Энджел всё не могла понять, как с самого утра можно быть в плохом настроении. Оказывается, ещё как можно. И не только с ним быть, но и ещё усердно портить его другим.

Но всё же, вполне вероятно и даже наверняка, Энджел ошиблась бы в ней, не имей она сформировавшегося мнения, пусть и благодаря усилиям Лили. Потому Энджел слабо реагировала на попытки Матти завести разговор и отвечала коротко и лаконично, исключая развития темы вообще. Попросту не имела никакого желания слушать её тоненький голосок, вещавший о знании толка во всём. Весь её облик внушал сочувствие, так как утро уже который день начиналось с сообщения о том, что сегодня у неё болит или кому из её домочадцев нездоровится, если сама она вполне в чувствах. Мужчины на это не велись, но вот женщины вполне. Она легко вызывала снисходительность и жалость, тихо и незаметно пробираясь внутрь.