- Как сказать? Что за глупость? Не понимаю. Да просто взять и сказать. Объяснить. Рассказать. Всё очень просто. Зачем ты снова всё усложняешь? Неужели так трудно поговорить со мной? Я не умею слушать? Грублю тебе?

- Перестань, - мягко сказала она, сглаживая не очень приятную ситуацию. - Сейчас ты наговариваешь.

- Неужели ты думала, что я не догадаюсь? Глупая.

- Когда ты узнал? – Она обняла его за шею, прячась от него самого.

- Не скажу.

- Когда? Как? – страстно желала узнать, несмотря на отказ.

- Тебя укачивает в машине, - со вздохом начал он. - По ночам ты слоняешься от бессонницы. Ненавидишь луковый суп, который раньше любила. И на лице у тебя всегда мечтательная улыбка. Ты забыла, что у меня маленькая племянница, я знаком со всеми самыми красочными проявлениями твоего состояния.

- У меня на языке крутится самый глупый вопрос, который только можно задать в этой ситуации. – У неё на лице и сейчас была та самая мечтательная улыбка, о которой он говорил. - Гарантирую, я не одна такая…

- Не спрашивай. Поверь, это событие я давно занёс в свою «книжечку». И всё остальное, по сравнению с этим, меркнет. Надо же… Моя Птичка беременна...

Его тихие вкрадчивые слова и крепкое кольцо рук производили больший эффект, нежели, если бы он закружил её, пафосными восклицаниями знаменуя свой восторг. Тихо, крепко, уверенно, - так, что душа замирала.

- Скоро можно будет узнать пол малыша.

- Может, оставим сюрпризом?

- Нет, ни за что! Мне снился мальчик.

- Значит – будет мальчик.

- Или девочка.

- Или мальчик и девочка, - улыбнулся.

- Ох…

- Я же сказал тебе, что не отпущу тебя. Ещё той ночью сказал. Откуда столько упрямства?

- А как же: любовь не инстинкт?

- Я и не говорил, что влюбился в тебя в тот первый раз.

- А когда?

- Не скажу.

- Когда? Скажи.

Разговор давно уже сошёл на шёпот.

- Нет, не скажу. И не спрашивай.

- Почему?

- Я оставлю это для себя. Для тебя же – всё остальное. Вся моя жизнь… Не могу сказать «до гроба», может, как-нибудь деликатнее…

- Как?..

- …до последнего вздоха.

Эпилог



Она заглянула в приёмную и негромко сказала:

- Привет. – И тут же приложила палец к губам.

- День добрый, - тихо получила в ответ.

- А он добрый? – адресовав ответную улыбку секретарше, спросила Энджел и посмотрела на закрытую дверь, осторожно ступая, чтобы не издать стука каблуков.

- Вполне, - ответила она и, поймав направленный на дверь взгляд, не дожидаясь вопроса, кивнула: - У себя.

- Занят?

- Нет, один.

- Это очень хорошо. – Энджел шагнула в сторону двери.

- Что-нибудь нужно? Кофе, чай?

- Нет, благодарю. Думаю, обойдёмся.

Как только дверь за невестой босса захлопнулась, зазвонил телефон.

- Он вам перезвонит, как только освободится, - уверенно отослала Элен звонившего и положила трубку.

Данте вскинул глаза на звук открывающейся двери, и взгляд его тотчас смягчился, стоило увидеть посетителя. Вернее, посетительницу, - самую желанную из всех возможных.

- Что-то случилось? – слегка встревожился он, потому что её визит не был запланированным.

- А почему что-то должно было случиться? – с лёгким налётом игривости в тоне спросила она.

- Ты приехала…

- …соскучилась.

- Я рад, - с улыбкой.

И он был рад. Их карамельные дни прерывались его встречами, работой, телефонными звонками - всеми теми элементами реальной непридуманной неромантической жизни, которые очень хотелось послать подальше. Горчинка в медовом соусе. И её неожиданный приход - лирическое отступление, – как мята в десерте, - оттенял, освежал, оставляя после себя приятный привкус.

Данте не спешил подняться навстречу, а смотрел, наблюдал, лишь слегка отодвинувшись от стола и откинувшись на спинку кресла. Это всегда приятно – ловить на её лице мягкую искреннюю улыбку, отмечать блеск глаз, пытаясь угадать мысли, желание… и угадывать, исполнять, удивлять, ждать отклика, - это безумно приятно…

Она твёрдо ступала, выстукивая шпильками, с напускным загадочным выражением, с улыбкой, так красящей её лицо. Медленно шагала, на несколько секунд замерев на середине, обернувшись, оглянувшись. Осмотрелась, хотя всё было знакомо и ничуть не изменилось. Только она сама. Когда-то она шла сюда как на заклание, а сейчас впорхнула как бабочка. У большого овального стола Энджел остановилась и положила на одно из придвинутых к нему кожаных кресел пластиковый пакет, что держала в руке.

Всё это время Данте с любопытством следил за каждым её движением, не торопясь с расспросами. Теперь у него было время на всё. И можно не торопиться хватать её в объятья. Созерцать её не менее приятно, а когда она появлялась неожиданно, как и всегда – вызывала ощущение глотка свежего воздуха в убивающей духоте и приятное тепло в груди. Обратил внимание, что оделась она не в той манере, в какой он привык видеть её последнее время. Снова влезла в узкую строгую юбку и голубую, украшенной одним лишь бантом у горла, блузку, которую смело можно назвать офисной. Здесь, в рабочей атмосфере, - привычно, но уже странно.

- У меня для тебя подарок, - сказала она, подойдя вплотную.

Тогда только он поднялся, реагируя приятным удивлением:

- Да? – И посмотрел на кресло, на которое она бросила свою ношу. – Какой? – Задержал руки на её талии, заглядывая в глаза. Потом перехватил руки чуть выше, обнимая.

Всегда хотелось прижимать её к себе бесконечно долго. И крепко. И не отпускать.

- Нет, туда не смотри. Там для тебя нет ничего интересного. Смотри на меня. – Она немного отстранилась.

- Да. Как я мог забыть, что самый главный в жизни подарок я уже получил.

Дав себя поцеловать, она отстранилась:

- Подожди. – Снова устремилась к двери и, повернув ключ в замке, вернулась. Но уже не так быстро. На лице у Данте отразились сомнения, которые рассеялись по мере её приближения. Тем более, многообещающее выражение лица она сопровождала действиями, не спеша, развязывая бант на блузе.

- Ты же не собираешься?..

- Ещё как… - Расстегнула верхнюю пуговицу.

- Ты не посмеешь. – Он всё ещё сомневался в серьёзности её намерений.

- С чего ты взял, что нет? – Пальцы проворно освобождали пуговки из петель.

- Мы не можем…

- Кто сказал?.. Ты только об этом и мечтал.

Его доводы закончились, как только её рубашка соскользнула с плеч. Он всё ещё не верил, но в следующую минуту пришлось, потому что она сбросила юбку и села перед ним на стол.

- Я думал, ты не умеешь устраивать сюрпризы.

- Ты не можешь знать всё. – Она притянула любимого к себе, уцепившись за галстук. Не получив сопротивления, стянула и принялась за сорочку, отметив удовлетворённо, что грудь его стала вздыматься чаще, на лице был румянец, а руки, сомкнувшиеся за спиной, чтобы расстегнуть застёжку бюстгальтера – горячие. Взволнованное тело уже реагировало мелкой дрожью. Нарочитая медлительность распаляла.

- …если ты только пообещаешь не шуметь.

- Обещаю, - смело согласилась она.

- Попробуй только пикни...

В ответ она рассмеялась. Его угроза уже не имела никакого значения, потому что весьма сомнительно, что он остановится в такой момент. Прибывая в возбуждении. Прижимая её к себе. Лаская в самом интимном месте.

Обещание она не сдержала. Пришлось заставить её молчать поцелуем, глотая стоны…

- Я позволяю тебе слишком много… - сказал в губы.

Она не ответила, скользнула по плечам, крепче сжимая его бёдрами, улыбнулась, утыкаясь в шею…

Он всё ей позволял, потому что она слушала, не осуждая; высказывалась, не давая совета; доверяла, ничего не требуя; была рядом, не пытаясь чего-то добиться; обнимала, но не душила; знала о его самых непривлекательных чертах и не пыталась их изменить...

Любила его без ограничений...

А он её – без условий… всегда…