Джудит Макнот - Рай. Том 1

— Даже если Шпигальски никогда не был адвокатом и не имеет диплома, развод может оказаться законным, если он представил это бессмысленное заявление судье и добился его подписания.

Она взглянула на Паркера встревоженными глазами, принявшими сейчас прелестный оттенок ее свитера и слаксов — сине-зеленый, только чуть темнее.

— Завтра же пошлю кого-нибудь в суд, — успокоил Паркер, — и попытаюсь узнать, был ли развод зарегистрирован, и если да — значит, волноваться нет причин.

— Плохо спала? — спросила Филлис на следующее утро, когда Мередит прошла мимо ее стола, рассеянно кивнув.

— Да, ночь не из лучших. Что сегодня у меня назначено?

— Совещание с рекламным отделом в десять часов, чтобы обсудить торжественное открытие нью-орлеанского магазина. Джерри Китон из отдела кадров просил назначить встречу, чтобы поговорить о некоторых повышениях, которые ты должна одобрить, и я сказала ему, чтобы пришел к одиннадцати. Хорошо?

— Прекрасно.

— В одиннадцать тридцать Эллен Перквейл из юридического отдела хочет обсудить иск, предъявленный нам. Это та женщина, которая заявляет, будто сломала зуб в Кларендон-Рум.

Мередит с отвращением покачала головой:

— Обратилась в :уд только потому, что сломала зуб, обедая у нас?

— Не совсем. Она сломала его об ореховую скорлупу, оказавшуюся в форели с миндалем.

— Неужели? — пробормотала Мередит, смирившись с мыслью, что придется платить. — Это меняет дело.

— Верно. Я назначила Эллен подойти в одиннадцать тридцать.

— Ладно, — кивнула Мередит, и в этот момент телефон оглушительно зазвонил.

— Я возьму, — сказала Филлис.

И день, как обычно, покатился, набирая скорость, одно неотложное дело сменяло другое, безумный темп все возрастал, и когда выдавалось несколько спокойных минут, Мередит не сводила глаз с телефона, мысленно умоляя Паркера позвонить и сказать, что с ее разводом все в порядке и волноваться не из-за чего.

Но было уже почти пять, когда Филлис наконец сообщила, что звонит Паркер. Охваченная внезапным напряжением, Мередит схватила трубку:

— Что ты выяснил?

— Пока ничего определенного, — глухо ответил он, явно не желая вдаваться в подробности. — Шпигальски — не член Американской коллегии адвокатов. Ожидаю, когда мне позвонят из суда. Пообещали связаться со мной, как только станет известно что-нибудь. Еще несколько часов, и все выяснится. Ты будешь сегодня дома?

— Нет, — вздохнула Мередит. — Отец дает небольшой прием в честь сенатора Девиса. Позвони мне туда.

— Хорошо.

— Как только получишь ответ?

— Обещаю.

— Вечер закончится рано, потому что сенатор Девис должен в полночь вылететь в Вашингтон, так что если я уже уйду, звони домой.

— Я тебя найду, не волнуйся.

Но оставаться спокойной становилось все труднее по мере того, как шли часы. Наполовину убежденная в том, что она волнуется по пустякам, но не в силах умерить всевозрастающую тревогу, Мередит ухитрялась улыбаться и кивать, и быть неизменно вежливой с гостями отца, но для этого требовались сверхчеловеческие усилия. Ужин закончился час назад, а Паркер так и не позвонил. Пытаясь отвлечься, она медлила в столовой, наблюдая, как убирают со стола, а потом отправилась в библиотеку, где гости собрались выпить бренди перед уходом.

Кто-то включил телевизор, и несколько человек смотрели новости.

— Прекрасный вечер, Мередит, — сказала жена сенатора Девиса, но остальные слова, казалось, исчезли в небытии, когда до Мередит донесся голос телекомментатора:

— Сегодня еще один новый житель Чикаго появится в новостях. Это гость Барбары Уолтере, снявшей на пленку интервью с ним. Помимо других вопросов, он затронул тему последней серии захватов одних компаний другими. Передаем отрывок из этого интервью…

Гости, читавшие колонку Салли Мэнсфилд, естественно, предположили, что Мередит захочет прослушать выступление Фаррела. Присутствующие с заинтересованными улыбками повернулись к экрану.

— Каково ваше мнение относительно насильственного поглощения одних компаний другими? — спрашивала Барбара Уолтере, и Мередит с отвращением заметила, как журналистка зачарованно наклонилась вперед.

— Думаю, эта тенденция лишь возрастет, пока не будут выработаны соответствующие законы и постановления.

— Но существуют ли те, кто может чувствовать себя в безопасности от насильственного поглощения вашей фирмой — друзья и так далее? Хочу сказать, — добавила она с шутливой тревогой, — возможно, даже наша Эй-би-си станет вашей следующей добычей.

— Объект попытки захвата называется целью, — уклончиво объяснил Мэтт. — Не добычей. Однако… — Он лениво, обезоруживающе улыбнулся. — ..чтобы вас успокоить, могу заверить: пока «Интеркорп» нацелилась вовсе не на Эй-би-си.

В комнате раздались смешки, но Мередит старательно делала вид, что все это ее не касается.

— Не можем ли мы теперь поговорить о вашей личной жизни? За последние несколько лет у вас было несколько страстных романов с кинозвездами, и даже с самой Марией Кальварес, наследницей судоходной компании. Существовали ли эти широко разрекламированные романы на самом деле или просто придуманы репортерами?

— Да.

Мередит снова услыхала оценивающий смех мужчин, восхищавшихся хладнокровием Мэтта, и глаза ее засверкали от возмущения. Подумать только, как легко ему завоевать внимание и симпатию окружающих!

— Вы никогда не были женаты, и я хотела бы знать, не собираетесь ли вы вступить в брак в ближайшее время?

— Вполне возможно.

Короткая улыбка подчеркнула дерзость вопроса, и Мередит сцепила зубы, вспоминая, как эта улыбка когда-то заставила ее сердце бешено колотиться.

Пленка оборвалась, и ведущий вернулся к местным новостям. Мередит облегченно вздохнула, но не прошло и минуты, как сенатор с дружеским любопытством обернулся к ней:

— Видно, все здесь читали колонку Салли Мэнсфилд. Может, не откажешься удовлетворить наше любопытство, Мередит, и объяснить, почему ты так обошлась с Фаррелом?

Мередит умудрилась сымитировать ленивую улыбку Мэтта:

— Нет.

Все рассмеялись, но она заметила вопросительные, ожидающие лица и сделала вид, что поправляет подушки на диване.

— Стентон Эйвери только что представил кандидатуру Фаррела в загородный клуб, — заметил сенатор отцу, Мысленно проклиная Мэтта за приезд в Чикаго, Мередит бросила в сторону отца предостерегающий взгляд, но тот уже потерял самообладание:

— Уверен, что присутствующие в этой комнате имеют достаточно влияния, чтобы не допустить Фаррела в клуб, даже если все остальные желают видеть его членом «Гленмура», чего, конечно, на самом деле быть не может.

Судья Нортап тоже услышал его и на миг прервал беседу с другим гостем:

— Вы именно этого хотите от нас, Филип? Забаллотировать его?

— Вы чертовски правы, именно этого я и хочу.

— Если вы убеждены в том, что его кандидатура нежелателен, этого для меня вполне достаточно, — кивнул судья, многозначительно глядя на остальных. Гости медленно, но категорично закивали, объявляя этим о единодушном согласии, и Мередит поняла, что шансы Мэтта пройти в «Гленмур» равны нулю.

— Он купил огромный участок земли в Саутвилле, — сообщил судья отцу. — Хочет заново районировать его и выстроить экологически чистый промышленный комплекс.

— Это действительно так? — спросил отец, и из его следующих слов Мередит поняла, что он собирается помешать и этому тоже, если сумеет.

— Кого мы знаем в комиссии Саутвилла по районированию?

— Несколько людей. Паулсона и…

— Ради Господа Бога, — перебила она с вымученным смехом, посылая отцу умоляющий взгляд. — Нет смысла пускать в ход тяжелую артиллерию только потому, что мне не нравится Мэтт Фаррел.

— Уверен, что у вас и отца имеются достаточно веские причины испытывать к нему такие чувства, — заметил сенатор Девис.

— Вы чертовски пра…

— Вовсе нет, — вмешалась Мередит, перебивая отца и пытаясь остановить планы мести, с сияющей искусственной улыбкой объявила:

— Дело в том, что Мэтт попытался поухаживать за мной, когда мне было восемнадцать, но слишком распустил руки, и папа так и не простил ему этого.

— Теперь я знаю, где видела его! — воскликнула миссис Фостер, глядя на мужа, и повернулась к Мередит:

— Это было много лет назад в «Гленмуре»! Помню, что подумала тогда, насколько он привлекательный молодой человек, и… Мередит, да ведь именно вы представили его нам!

Но тут сенатор, то ли случайно, то ли намеренно, спас Мередит от необходимости отвечать, сказав:

— Ну что же, жаль прерывать вечер в честь моего дня рождения, но я должен к полуночи быть в самолете, вылетающем в Вашингтон.

Час спустя последние гости начали расходиться, и Мередит, стоя рядом с отцом, прощалась с ними, но в этот момент заметила автомобиль, свернувший на подъездную дорожку.

— Кого это несет? — проворчал отец, щурясь от яркого света фар.

Мередит присмотрелась и узнала светло-голубой «мерседес», когда он проезжал под одним из фонарей вдоль аллеи.

— Это Паркер.

— В одиннадцать ночи?

Мередит затряслась от дурного предчувствия еще до того, как горевшие на крыльце лампы осветили напряженное, мрачное лицо Паркера.

— Я надеялся, что все уже разошлись. Мне нужно поговорить с вами обоими.

— Паркер, — начала Мередит, — не забывай, что отец болен…

— Я не собираюсь зря его расстраивать, — пообещал Паркер, почти силой уводя их в дом, — но он должен знать факты, чтобы разобраться и понять, как поступить.

— Прекратите говорить обо мне, словно меня здесь нет! — рявкнул Филип, как только они добрались до библиотеки. — Какие факты? И что, черт возьми, происходит?

Плотно закрыв двери библиотеки, Паркер предложил:

— Думаю, вам лучше сесть.

— Пропади все пропадом, Паркер, ничто не может расстроить меня больше, чем твои недомолвки…