– Значит, я правильно сделал, что опоздал, – он начал спускаться по лестнице, подав Иден руку. – Ты бы никогда не согласилась, чтобы твоя лучшая подруга связалась с таким себялюбцем и сластолюбцем, как твой брат.

Иден отдернула руку. Застыла на ступеньках.

– Джеймс, зачем ты так говоришь?

– Но, Дене, это святая правда. Все равно это рано или поздно выяснится, так что знай – я далеко не такой приличный человек, как можно подумать. И если твое отношение ко мне связано с манерами, умными словами и тому подобным, то учти – я не собираюсь отказываться от своих порочных, на твой взгляд, удовольствий, чтобы сделать тебе приятное.

– Джеймс! – Иден заметила шотландский килт и опустила глаза.

– Извините, – раздался низкий голос. Кто-то из шотландцев ожидал, пока они спустятся по узкой лестнице, чтобы подняться самому. Иден так и не подняла глаз, но могла поклясться – это ОН отступил, чтобы дать ей дорогу. Девушка видела край юбки, ноги, обтянутые шерстяными чулками до колен, черные туфли из прекрасной кожи с медными пряжками – казалось, те подмигивают ей в темноте перехода. Созерцание ног незнакомца вряд ли должно увлекать настоящую леди. Иден надеялась, что шотландец не расслышал ее разговора с братом.

Джеймс проводил Иден до ее красивой уютной каюты. Показал, как заправлять маслом фонарь, указал на маленькую печку, призванную отгонять холод моря. Затем помог распаковать саквояж, повесил на стену овальное зеркало и отправился в свою каюту, чтобы Иден могла переодеться.

Когда они вновь вышли на палубу, корабль уже покинул гавань. К ним подошли познакомиться двое попутчиков – старик врач из Нью-Йорка и седеющий плантатор из Мериленда, уладивший ряд дел в Девоншире. Всего на корабле было шесть пассажиров – еще двое шотландцев пока были в каютах. Поэтому Иден пришлось сдержать нетерпение узнать, кто же этот опасный, непонятный человек, чей взгляд она никак не могла изгнать из памяти.

– Рэмсей Пэкстон Маклин из Скайлета, Шотландия.

Скорее всего, шотландцу часто приходится наклонять голову, чтобы не стукнуться о низкие балки. Он чуть-чуть привстал, чтобы через стол пожать руку Джеймсу.

– Джеймс Марлоу, – улыбка брата была такой вежливой, что Иден с восхищением посмотрела на него. Джеймс повернулся к ней. – А это моя сестра Иден.

– Ваша… сестра, – повторил Рэмсей с легкой улыбкой. – Как удачно, что вы можете путешествовать вместе.

Странная глубина его голоса, низкие протяжные звуки не дали почувствовать неуместность слов. Он взял руку Иден и сжал ее намного крепче, чем требовал этикет. Она взглянула в поразительные голубые глаза и почувствовала в его замечании непонятный ей скрытый смысл.

– Джеймс приехал в Англию, чтобы проводить меня домой. Я училась в Англии, – она с трудом отвела глаза от широких плеч под черным сюртуком.

Рэм кивнул с пониманием, но Иден чувствовала – он думает о чем-то другом. Этот невоспитанный шотландец явно ее невзлюбил. Иден, смутившись, застыла на своем стуле, стараясь не смотреть в сторону Рэмсея Пэкстона.

– Вы плывете в Бостон по делам или просто путешествуете, мистер Маклин? – спросил Джеймс, принимая бутылку вина от седого доктора Шонветтера. Оба шотландца ответили почти одновременно:

– По делам, – сказал Рэм.

– Путешествуем, – отозвался его спутник.

Рэм сурово глянул на своего грузного слугу, и тот густо покраснел.

– Семейные дела заставили меня покинуть родину.

– У вас в Бостоне семья? – вежливо продолжал Джеймс.

– Нет.

– Что-то в этом роде, – почти одновременно с Рэмом ответил Арло.

На этот раз Рэм довольно громко выругался, а Арло отвел глаза. Все смотрели на них с интересом. Арло взял у Джеймса бутылку и налил вина хозяину, затем себе. Его жесты выдавали в нем слугу, впрочем, разницу социального положения показывала одежда – на Рэмсее Маклине был шотландский килт, плечи облегал черный шерстяной сюртук. Яркий шейный платок цвета килта скрепляла серебряная пряжка с гербом, такой же герб украшал пуговицы сюртука.

На другом шотландце – такой же килт, но сюртук худшего покроя, шейного платка не было совсем, а пуговицы – из грубо полированной кости.

– Вы бывали раньше в море, мистер Маклин? – спросил доктор, наливая вина мистеру Джозефу, плантатору, затем себе.

– Нет, никогда, – спокойно ответил Рэмсей, отпивая из своего бокала.

Невзирая на свое смущение, Иден не могла оторвать глаз от его горла, двигавшегося в такт глоткам. Ей тоже захотелось пить, но, как ни странно, не было сил потянуться за бокалом. Девушку словно парализовало.

– Был слишком занят своими стадами и полями, – как ни в чем не бывало продолжал Рэмсей.

– Значит, вас ждет удивительное приключение, – заметил доктор со злорадными искорками в глазах. – Стоит только ступить на палубу корабля, и путешествие по морю покажется самым удивительным событием в жизни. Рассветы, закаты… На земле нет ничего подобного, сэр.

– Есть. В глазах Дене, – Джеймс, возражая, поднял палец. На его лице играла улыбка. Все посмотрели на широко раскрытые глаза девушки. Та густо залилась краской.

– Джеймс! – протестующе воскликнула она, быстро опустив глаза, чтобы не дать присутствующим убедиться в верности замечания брата. Почему он так упорно пытается привлечь внимание окружающих к ее скромной персоне? Ему нравится смущать сестру? Сбивать с толку?

– Это правда, – Джеймс рассмеялся и взял ее за подбородок, невзирая на нежелание Иден открыть глаза. – У моей Дене глаза такие, что дадут сто очков вперед любым небесам. И в последнее время я часто вижу, как в них падают звезды и… сверкают молнии.

– Джеймс… пожалуйста! – с отчаянием в голосе пролепетала Иден, беспомощно сжав кулаки на коленях, готовая провалиться сквозь землю.

– Да, вы правы, – галантный доктор пришел ей на помощь. – Давайте выпьем за прекрасные глаза, прелестные небеса и за благополучное путешествие.

– Да, да! – радостно воскликнул Джеймс, довольный, что все присоединились к тосту. – А если вам, мистер Маклин, новичку в море, понадобится помощь, то у меня в каюте есть бутылочка отличного бренди, которая наверняка поможет.

Иден, наконец, осмелилась поднять ресницы и вновь встретилась с пронзительным взглядом голубых глаз. Девушка быстро отвернулась и опять покраснела. Как во время их первой встречи, так и за ужином, во взгляде Рэмсея было что-то неодобрительное. Никто еще не смотрел на нее так недружелюбно.

Откуда эта затаенная ненависть? Вопрос требовал разрешения, занимая все внимание Иден. Она тряхнула кудрями, расправила плечи, стараясь сосредоточиться на суповой миске, которую поставил перед ней корабельный повар.

Остальная часть ужина прошла в непринужденной беседе. Доктор Шонветтер вовлек всех в джентльменский разговор о политике, Джеймс не допускал лишних выпадов, а мистер Джозеф оказался тем обычным и приятным человеком, который во всем со всеми согласен. Только шотландцы хранили молчание. Правда, слуга пару раз делал попытку вступить в разговор, но тут же замолкал, видя хмурое выражение лица своего господина.

Иден чувствовала, что голубые глаза шотландца устремляются на нее каждый раз, когда она говорит. Постепенно стало казаться, что она улыбается кому угодно, только не мистеру Рэмсею Пэкстону. Маленькая месть леди.

Мистер Джозеф рассказывал о своем стаде овец, когда слуга Маклина не выдержал:

– От овец моего господина горы летом белы, как от снега! – его красноватое лицо светилось гордостью, которую он не смог сдержать. – Во всей Шотландии нет лучших овец.

– Арло! – Рэмсей Маклин оборвал своего говорливого спутника. Лицо молодого шотландца покраснело от гнева.

– Да, милорд? – вздохнул Арло, разочарованный тем, что ему не дали высказаться.

– У тебя есть дела… в каюте, – в голосе ясно слышался приказ.

– Да, мой лейрд, – невысокий полный шотландец встал, поклонился обществу и вышел с горящими щеками.

Иден постаралась не выдать свой сочувственный взгляд. Рэмсей Маклин умеет сдерживать себя.

– Итак, мой ЛЕЙРД, – Джеймс повернулся к нему, намеренно используя шотландское «лейрд» вместо «лорд», – и где же ваши угодья, позвольте спросить?

Иден глянула на мистера Джозефа, затем на доктора и увидела, что все заинтересованно смотрят на молчаливого шотландца.

– Скайлет находится в горах Шотландии, недалеко от реки Тей, – губы Рэма слегка скривились оттого, что все уставились на него. Одна только Иден Марлоу отвела глаза и смотрела на кончики своих холеных пальчиков, сжимавших почти нетронутый бокал с вином. Он замолчал, пальцы девушки вздрогнули и начали описывать круг за кругом по верхнему краю бокала. Рэму показалось, что кто-то водит пальцем по его животу. Он нахмурился, глубоко вздохнул и попытался уловить, о чем спрашивает мистер Джозеф.

– … угодьями вы сами?

Мистер Джозеф явно хотел выяснить, совместим ли он сам с титулованным лордом.

– Мой отец занимает видное положение – Рэм посмотрел на Иден так, что та невольно подняла глаза. – Лорд Гаскелл Маклин.

Девушке показалось, что он ударил ее, так жестко прозвучали его слова, обращенные ко всем, но к ней – в первую очередь.

Мужественное загорелое лицо Рэма, обрамленное каштановыми кудрями, в свете фонаря казалось золотистым. Чистые голубые глаза поблескивали, тонкий прямой нос придавал надменный вид.

Иден, не выдержав напряжения, неожиданно для себя встала. Джеймс тоже поднялся.

– Иден, что случилось?

– Ничего. Просто… Просто мне нужно выйти на воздух.

Дрожащая рука коснулась корсажа, она слабо улыбнулась, словно прося у всех прощения. Все мужчины быстро встали, прощаясь с девушкой, только шотландец поднялся словно нехотя, не отрывая глаз от округлости груди, которую Иден тщетно пыталась заслонить от его взгляда.

– Я провожу тебя, – Джеймс отодвинул ее стул, но Иден остановила брата.

– Нет, все в порядке, Джеймс, я сама. Я ведь тоже новичок в море. И, как говорит доктор Шонветтер, меня ждет немало удивительного, – она улыбнулась каждому, за исключением Рэмсея Маклина, и вышла. Когда дверь закрылась, Иден прислонилась к дощатой стене коридора. Воздух был наполнен соленым запахом волн. Девушка судорожно вздохнула.