– Дураки и негодяи, – еле сдерживая новый поток слез и ненавидя абсолютно всех мужчин, шипела Катя.

Нос покраснел и распух, губы алели, щеки, наоборот, были бледны и к тому же испачканы потекшей тушью.

«Наверное, я сейчас выгляжу ужасно», – горько подумала она и остановилась. Безобразие, нужно немедленно привести себя в порядок, предстоит «особый вечер» с Сергеем…

– Нет, – отрицательно мотнула головой Катюшка. – Да, – произнесла она, соглашаясь.

Каждое действие Егора прокручивалось в памяти, как на кинопленке, кадры прыгали, дрожали, удивляли, волновали и жгли.

Да как он смел!

«А я папе расскажу, – мстительно решила она, вытирая щеки ладонью и сдувая со лба челку. – И папа Егора убьет!»

Зажмурившись, Катюшка представила картину дуэли: Кречетов в белой рубашке и черных рейтузах в обтяжку, папа тоже в белой рубашке, но рейтузы на нем зеленые. Лес, поляна, хмурые тучи, воздух тяжелый, влажный, с запахом прелой листвы. Секундантов нет – дело спешное, и плевать на правила, зато есть пистолеты, гордость и честь!

– Ты посмел тронуть мою дочь, и теперь готовься к смерти!

– Она была слишком хороша, кто может винить меня за то, что я не устоял перед ее неземной красотой!

– Ты воспользовался ее смятением и наивностью, так умри сейчас же!

– Я ни о чем не жалею!

Бабах! И первая пуля – мимо. Бабах! И вторая пуля тоже мимо.

Нелепость какая-то.

Катюшка недовольно хмыкнула. Нет, никому она ничего не расскажет – невозможно. Егор целовал, ласкал… Это было волшебно… по-настоящему. Улетая в необыкновенную страну, название которой пока неизвестно, она не волновалась о внешнем виде, о словах, о… Да ничто не тревожило сердце. Он и она. А остальное казалось лишним, неважным…

И тем обиднее и больнее!

Думает, справился!

Самоуверенный, наглый болван!

Наверное, веселится сейчас, сравнивает с миллионом других более опытных женщин… Дурак!

Несколько успокоившись, Катя сунула руки в карманы кофты и пошла на берег к воде и лодкам. Глаза красные – нечего ей сейчас встречаться с Сергеем. А Егор скоро поймет, какая она девушка (очаровательная и сексуальная), и перестанет смеяться! И сто раз пожалеет о своем циничном поступке! И ему будет неприятно, потому что она выбрала другого. И сомневаться нечего – у нее есть молодой человек (любимый, между прочим), которому она искренне верна! И естественно, именно Сергея нужно сделать самым счастливым на свете. А всякие Доберманы пусть катятся куда подальше…

Вновь вспомнив прикосновения и поцелуи Егора, Катюшка практически врезалась в Вику.

– Смотри, куда идешь, – равнодушно заметила Вика и уже насмешливо добавила: – Голова, что ли, кружится от избытка чувств?

– Ага, – автоматически ответила Катя и глупо улыбнулась, пытаясь привести мысли в порядок.

– Ну, ясно.

– Что?

Вика оглянулась по сторонам, ковырнула носком спортивной туфли песок, театрально зевнула и чуть наклонила голову набок. Несомненно, ей хотелось развить тему, но она почему-то не могла сделать этого. Во всяком случае, сразу.

– Никак не пойму, ты действительно такая наивная или притворяешься? Кто из вас двоих больше придуривается, а?

Предчувствие очередной беды (чего уж там, бывает ли хуже?) холодом скользнуло по шее. Во рту у Катюшки пересохло, к горлу подкатил ком, в груди судорожно сжался страх. Такое случается, когда стоишь на вершине высоченной горы и решаешь: скатиться или нет? Разум кричит «Сумасшедшая, не надо!», но ты знаешь, что все равно произойдет через несколько секунд… Шаг, еще один – и только ветер свистит в ушах!

И хотя Катюшка догадывалась, что речь пойдет о Сергее, она, учитывая недавнюю сцену с Егором, забеспокоилась и потребовала конкретики.

– Ты о ком?

– Конечно, о Романенко. – Качнувшись на пятках, будто ее тощее тело толкнул порыв ветра, Вика хитро сверкнула глазками и неторопливо, явно растягивая удовольствие, продолжила: – Ты же ничуть не нравишься ему… это он так… мстит Альбинке. Только не говори, что ты верила в неземную любовь, планировала выйти за него замуж и нарожать кучу детей. Смешно!

– Мстит Альбинке… – эхом повторила Катюшка.

– Она дочь богатого бизнесмена, кажется, ее папочка занимается недвижимостью. Красивая, как Вивьен Ли! И еще избалованная и капризная! Сергей втрескался в нее по уши. Полгода у них вроде любовь была, а потом… А потом идиллия превратилась в скукоженный башмак, слишком они разные, да и запросы у Альбины немереные… Обычная история.

– А дальше?

– В конце концов, наигравшись, она, на радость богатенькому папочке, укатила с каким-то успешным адвокатом в Таиланд и сейчас, наверное, греет свои силиконовые сиськи на солнышке.

– А я? – Катюшка задохнулась и почувствовала ноющую боль в сердце.

– А ты точно такая же. Дочь богатого человека. Не Вивьен Ли, конечно, но зато избалованная и капризная, вот он и тешит свое самолюбие, мстит и радуется. Глупо, но зато успокаивает. – Вика едко улыбнулась и прошлась по Кате взглядом с головы до ног. – Да, не Вивьен Ли, – повторила она насмешливо. – И пешую прогулку с чемоданом до турбазы он тебе устроил исключительно из обиды, сюда можно гораздо проще добраться, без марш-бросков по пересеченной местности, и ужин заставил готовить назло, и прочее, прочее, прочее. Сергей представляет, что ты – это она, и развлекается на полную катушку. Я, кстати, сама с ним встречалась четыре года назад, но мы быстро разбежались, оставшись друзьями. Романенко – не мой герой, слишком много амбиций и эгоизма.

Глаза у Катюшки округлились – на нее вмиг обрушилось столько новостей, что невозможно было понять, от чего расстраиваться в первую очередь.

Она не Вивьен Ли.

Какая-то Альбинка была и до сих пор маячит.

Сергей встречался с Викой.

Полтора километра с чемоданом в обнимку без всякой надобности.

И ужин она готовила зря!

И в больнице валялась, как ненужная игрушка! Зайку бросила хозяйка – под дождем остался зайка…

– Я не Вивьен Ли, – еле слышно прошептала Катюшка, оттягивая момент встречи с настоящей проблемой. Чик-трак – и она в домике.

Но спрятаться от правды надолго не получилось: губы задрожали, слезы вновь заблестели в глазах.

Она ему и не нравилась! Ни на минуту! Ни на самую крохотную секундочку! Тащила, как дура, чемодан и варила макароны! А он…

– А я тебя везде ищу, – раздался за спиной голос Сергея.

Вика невинно улыбнулась, скрестила руки на груди и, «не желая мешать влюбленным», направилась к детской площадке.

Катюшка стояла не шевелясь. Отчаянное желание схватить что-нибудь тяжелое, например, весло и шандарахнуть подлого Сергея по башке боролось с желанием просто разрыдаться. Она должна заглянуть в его лживые глаза, должна отыскать в них подтверждение, должна задать вопрос, получить на него ответ и… стать самой несчастной девушкой на свете!

Развернувшись, Катюшка посмотрела на Сергея. Опрятен, красив, доволен собой. Да, веслом треснуть обязательно нужно.

– Кто такая Альбина? – вопрос вырвался сам собой.

– Вика насвистела… – Сергей шумно вздохнул и с раздражением посмотрел вслед бывшей подруге. – Я раньше с ней встречался, а что?

– А я?

– А с тобой я встречаюсь сейчас.

– И я тебе нравлюсь?

– Само собой.

– А до турбазы можно было добраться как-то иначе? Ну, чтобы не тащиться полтора километра с вещами? – Кате трудно было выбрать самый важный вопрос, она автоматически выдавала то, что удавалось выхватить из водоворота мыслей. Но она уже почти не сомневалась: все, что сказала Вика, – чистая правда (ленивое недовольство, напряженная поза Сергея были тому подтверждением).

– В каком смысле?

Их глаза встретились, и все стало абсолютно ясно.

– Ты позвал меня сюда, чтобы… потому что… ты хотел отомстить ей… а тут я… да? – Катюшка закусила нижнюю губу и отчаянно вздернула подбородок. – Отвечай! – крикнула она, старательно сдерживая слезы.

– Поезжай-ка в Москву, – небрежно ответил Сергей. – К своему папочке. А мне нужна женщина, а не капризная сопля.

Весенний зеленый мир в замедленном действии стал рассыпаться на малюсенькие детальки. Вот она, любовь, вот они, мужчины! А она-то поверила, поругалась с отцом, тащила чемодан… и варила макароны! Не надо забывать о макаронах! И колбасой сырокопченой ее попрекали! Скупердяи! И зачем было терпеть, стараться, когда все здесь сразу было чужим?.. Только с приездом Егора она почувствовала себя гораздо лучше, но Кречетов – тот еще Доберман. И вообще! Нет настоящей любви и нет настоящих мужчин! Каждый использует ее в своих целях, им плевать, что у нее есть душа!

– И уеду! Уеду в Москву! – всхлипнула Катюшка и с вызовом посмотрела на Сергея. В этот момент она вдруг поняла, что видит его в последний раз. Отчего так показалось? Странно. Но в последний раз – точно. И никакого сожаления по этому поводу не возникло. Прощай, исчезни, растворись! – Вы мне все надоели! И я возвращаюсь к папе, да!

Больше сдерживаться было невозможно: жалкие слезы потекли по щекам, подмачивая гордость и волю. Теперь сердце заболело сильнее, и не осталось слов на красивый достойный уход. Нет, она не Полина, она не желает видеть этого человека, и пусть ее хоть каждый второй считает маленькой и слабой! Она такая и есть.

Всхлипнув два раза подряд, Катюшка сжала кулаки и бросилась в лес – подальше от бессовестных негодяев и предателей! И подальше от подлого Добермана, который тоже посмеялся над ней.

«Шурыгина, – частенько вздыхал физрук, почесывая лысый затылок, – бег на время кардинально отличается от бега на выносливость, ты же смешиваешь эти понятия и, более того, катастрофически усложняешь дело. Нет, Шурыгина, я не буду стрелять тебе в спину! Не нужно оглядываться и петлять, черт тебя побери!»