— Постой, постой! — кричал кто-то, кого Люся не могла разглядеть сквозь туман. — А как же мой бизнес?

Мой салон по изменению знаков только набрал обороты, а ты все переиграть решил?

— Правильно! Давно пора! — кричали другие.

— Жалко, мы только нашли друг друга! — плакали отдельные.

— А! Жжет-то как! Могли бы уж безболезненно эти свои закорючки забрать!

— Так не честно! — попискивала какая-то девчушка где-то совсем далеко.

Голоса уже были почти не слышны.

Тьма пожрала собою остатки света. Люся барахталась в невероятно густом, темном и холодном дыму без запаха.

В панике она принялась ощупывать руку, которая внезапно заболела. На запястье явственно ощущался какой-то шрам. Люся гладила его, пытаясь определить, какой он формы, и тут по тыльной стороне ладони скользнуло что-то шелковистое и прохладное. Сердце г-жи Можаевой чуть не выпрыгнуло из груди, она в ужасе отпрянула, выпучив глаза, и… обнаружила себя лежащей на животе в своей собственной кровати на Владимирской улице. Руку ее украшала розово-малиновая бороздка.

Как выяснилось, Люся заснула с купленной вчера в ОГИ книжкой мифов и преданий народов мира на подушке. Во сне крепко обхватила ее, в результате рука и заболела. И сон какой-то дурацкий снился, кажется, про знаки какие-то. Длинный такой. Правда, деталей его Люсенька вспомнить не могла. Припоминалось только, что в нем фигурировал Соловьев и Ленка Зайцева. Да, и Соловьев во сне, кажется, был вполне себе душечкой…

«Может, позвонить ему? — подумала г-жа Можаева. — Вдруг у него мозги уже встали на место и он осознал, какую глупость сделал, поссорившись со мною?»

В этот момент внезапно резко затрезвонил телефон…