— Джексон! — предостерегающе сказала Касси.

— Нет, спасибо, — ответила я, найдя сравнение довольно странным.

— Позвольте рассказать вам, чем старина Корби занимается в наши дни, — сказал он заговорщически. — Пытается захватить «Юнибэнк меркантайл траст».

— Я считала, они крепко стоят на ногах, — сказала я, нахмурившись.

— Они тоже так считали, но Шредер грозится стереть их с лица земли, поэтому они вынуждены ему отстегивать.

— Джек! — вздохнула Касси.

— Он контролирует «Бестро косметикс», — продолжал Джексон, не обращая внимания на слова жены. — Он преследует их моделей и заставляет вступать с ним в связь.

— Джек! — На этот раз Касси действительно рассердилась. — Ты ведь ничего об этом не знаешь.

— Все знают: этот парень сам черт!

— Убирайся! — Жена указала в сторону бассейна.

Он рассмеялся, но, прежде чем уйти, запечатлел на ее щеке поцелуй.

— Рад был повидаться, Салли!

Дождавшись, когда муж отойдет подальше, Касси обратилась ко мне:

— Значит, вы работаете в выходной?

— По желанию Верити.

— Но вы же не успели закончить статью за это время?

— Не успела. — Я пожала плечами. — Думаю, она проверяет меня. Я не в восторге, конечно, и все же в ее журнале я новичок.

— У вас все получится, я уверена. — Касси огляделась вокруг. — Боюсь, мне нечего показать вам здесь. Наверху только две спальни и ванная комната.

— Весьма вам признательна, что вы благосклонно отнеслись к моему вторжению. — Я направилась к двери.

— Желаю удачи! — Она остановилась в дверях.

— Спасибо. — Я чувствовала себя неловко. — Я действительно не была намерена вторгаться в ваши владения, Касси. Но просто сгорала от желания увидеть ваш дом. И сейчас не жалею, что так поступила. Он правда чудесен.

— Спасибо, — с улыбкой поблагодарила она.

Идя к машине, я все более чувствовала себя кабаном, совершившим набег из леса на огородные грядки. Муж и жена наслаждались драгоценным временем, которое проводили вместе.

Я сделала вид, что слова Джексона о Корбетте не встревожили меня. Его намек на сексуальную агрессию — он спит со всеми подряд — тоже. Наращивание числа партнеров посредством Спенсера и Верити, которое коснулось и меня, пугало своим размахом.


— Салли, вы как раз вовремя, — сказала Верити, целуя меня в щеку и подталкивая в дом.

Мы проследовали в стеклянную, освещенную солнцем комнату. Я догадалась, что это солярий. Все окна были закрыты, воздух поступал сверху, а Верити одета в льняные слаксы и шелковую блузку. Стол со стеклянной столешницей завален бумагами, журналами и фотографиями. На столе не одни, а трое очков для чтения.

— Только что ушел мой арт-директор, — сказала она. — Хочу показать вам кое-что.

Я проследовала за ней в небольшой рабочий кабинет. На спинке диванчика, на столе и на каминной доске были расставлены большие цветные фотографии на картонных подставках.

Я была потрясена.

— Это обложка, — сказала Верити, указывая на одну из них, почти точную копию Касси Кохран, такую красивую, что я не знала, что сказать. Фото напоминало студийные портреты в духе сороковых годов двадцатого столетия.

Думаю, Касси придет от него в ужас. Хотя, возможно, в глубине души будет польщена, так как, несмотря на то что портрет отретуширован, они оставили морщинки, чтобы каждый знал, что она уже не молодая. Момент схвачен большим мастером. Фотография потрясающая, и в ней отражены главные черты характера Касси — доброта, изящество, мудрость и интеллигентность.

Другие фотографии тоже великолепны. На одной из них запечатлены Касси и Майкл (о Господи, неужели он был тогда таким красавцем?) с юным Генри. Затем Касси с Джексоном на паруснике. Ее фотография в возрасте лет двух, где она покорно сидит рядом с матерью. Вне всякого сомнения, красота Касси передалась ей от мамаши. Касси на телестудии в Чикаго. Затем шли фотографии, сделанные совсем недавно тем же фотографом, который снял ее для обложки: Касси в студии «Новостей» вместе с Александрой Уоринг; Касси наблюдает за «Шоу Джессики Райт»; Касси в джинсах и блузке у парапета над Гудзоном; Касси в очках работает в своем кабинете.

— Здорово! — воскликнула я.

— Действительно неплохо, — подтвердила Верити. — Она фотогенична. — Верити резко повернулась ко мне. — Итак, дорогая Салли, вот с чем придется конкурировать вашим словам. — Она внезапно улыбнулась, и я поняла, почему Спенсер находит ее привлекательной. Она очень властная. Вероятно, доминируя в постели, Спенсеру нравится подчинять ее себе.

«Прекрати», — приказала я себе.

— Все в порядке? — спросила Верити, чуть вздернув подбородок и заглядывая мне в глаза.

— Все, — ответила я, разглядывая фотографии, — они необыкновенны.

— Мм. — Она направилась к двери. — Остается только надеяться, что охрана Даренбрука будет начеку. Такая обложка всех чудаков и маньяков вокруг взбудоражит, они станут преследовать ее. — Верити через плечо смотрела на меня. — Как думаете, что почувствует Касси, увидев их?

— Думаю, будет напугана.

Верити остановилась и резко обернулась:

— В самом деле? Напугана? Какое любопытное слово вы выбрали.

Я сожалела, что так сказала. У меня возникло чувство покровительства по отношению к Касси.

— Хочу сказать, она всю жизнь старалась не выпячивать свою красоту. Ее мать, как вы можете видеть, была тоже красавицей, но она Касси с детства поучала, что ее внешность не принесет ей ничего, кроме горя, и что она должна надеяться только на свои мозги. Вот поэтому Касси и сделала все для того, чтобы люди обращали меньше всего внимания на ее внешность.

Мы вернулись в солярий, и Верити усадила меня.

— Думаете, это искренно — такое пренебрежение к своей внешности? — поинтересовалась она.

— Скорее она игнорирует комплименты, — пояснила я.

Верити чуть улыбнулась. Готова поспорить, ей тоже знакомо это не понаслышке.

— Я написала, что с тех пор, как она вышла замуж за Джексона, ей стало легче мириться с красотой.

— Это не из-за него, — сказала Верити. — Женщинам свойственно принимать свою красоту, когда она у них есть. Дело в корне меняется, когда ее начинают терять. Ведь то, что дано было природой, принималось как должное. Возможно, сейчас она в этой стадии.

Я задумалась. Затем вынула из сумки блокнот и сделала для себя пометки.

— Такое возможно. Вопрос только в том, можно ли кого-нибудь тактично спросить: «Сейчас, Когда вы теряете былую красоту, хотелось бы вам вернуть ее?»

Верити рассмеялась.

— Теперь я вижу, что поступила правильно, выбрав вас для написания этого очерка, Салли.

— Поживем — увидим, — ответила я, записывая в блокноте.

Снова подняв взгляд на Верити, я внезапно вспомнила ее связь со Спенсером и возненавидела себя за это. Почему я не могу быть сегодня просто автором и учиться всему у той, которая стоит на вершине издательской индустрии?

Проклятие!

Что он говорил? Что-то насчет того, что, если Верити узнает, она может навредить мне? Хватит об этом!

— Почти каждый, кто был связан с Касси по работе, говорит, что в той или иной степени был ею увлечен.

— Я тоже это слышала, — кивнула Верити. — Практически все из ее старых друзей были влюблены в нее и способствовали ее продвижению по службе. Вопрос: спала ли она с ними?

— Со своим бывшим боссом?

Она кивнула.

— Нет, — медленно произнесла я в раздумье. Затем повторила убедительнее: — Нет.

— Вы уверены?

— Да, — с убежденностью ответила я.

— Значит, это своего рода протекция, не так ли? — спросила редактор журнала, положив на колени конверт.

— Думаю, так, — произнесла я. — Я собираюсь включить в свой очерк такие моменты, как, например, ее обеды со своим бывшим боссом. Романтичные встречи. Он любил заказывать укромные столики в таких местах, как «Русская чайная», «Карлайл» или «Цирк». Она говорит, что он относился к ней по-особенному, хотя на самом деле его отношение больше напоминало отеческое.

— Кстати, об отце и дочери… Ее отец был пьяницей, правильно? И умер, когда она была маленькой?

— Одиннадцать лет.

— Как это отразилось на ее взаимоотношениях с людьми? — Верити взяла со стола очки.

Ужасно, когда тебя подвергают такому давлению ради бизнеса.

— Обращение с ней Майкла Кохрана, несомненно, схоже с ее отношениями с отцом. Но Майкл немногим старше ее, более опытный и уверенный, он просто боготворил ее. Он был красив, весел, заботлив, как ее отец, но много работал и многого достиг в своей профессии, в то время как ее отец нигде долго не задерживался. Поэтому она считала, что Майкл совсем другой. Только по прошествии десяти лет их супружества на повестку дня встал вопрос о его пьянстве и изменах.

Мы продолжали разговаривать. Я проголодалась, но Верити не предложила даже воды. Она продолжала задавать вопросы, а я отвечала, излагая самые интересные, на мой взгляд, факты.

Во время одного из моих ответов она прикрыла глаза, а когда я закончила, уставилась на меня и спросила:

— Какой возмутительный, дурной или неприятный момент вы не собираетесь включать в свой очерк?

— Что Майкл Кохран снова пьет и оплакивает потерю Касси, но не находит ничего лучшего, чем плакаться интервьюеру в жилетку.

— И вы не вставите это в очерк? — Верити удивленно подняла брови.

— Могу вставить ту часть интервью, где он упоминает, что отчаянно скучает по Касси.

Верити вздохнула, опустила глаза, затем вновь уставилась на меня.

— Вы проделали большую работу, собрав материал. Мне особенно понравилось, что нашли в себе храбрость пить вместе с Майклом Кохраном… — Она не удержалась от улыбки. — Этот человек вульгарен. Но, Салли, факт остается фактом: в вашем очерке нет остроты, интриги. В нем нет… — она пощелкала пальцами, — ничего такого, чтобы сказать: «Вот это да! Такого еще не было!» Я не услышала в нем того, чем люди могли бы обмениваться как самой потрясающей новостью. Подобных статей нет в газетах. Понимаете, о чем я?