— Днем? — Я сделала шаг назад. — И где же вы встречались днем?

— Иногда здесь. Иногда на квартире друга.

— Целых два года?! — вскричала я, ударив кулаком по столу. — Ты спал с ней целых два года, а говоришь мне об этом только сейчас? — спросила я, понижая голос. — После того как притворялся, что трагически одинок?

— Я и был одинок.

— Мне, черт возьми, так не кажется.

Он задумался, кивнул и уронил голову на руки.

— Да, — согласился он. — Звучит неправдоподобно.

— Она замужем за человеком, который может раздавить тебя как клопа, — сказала я, не удержавшись.

— Знаю.

Я прошлась по кухне, потом резко повернулась к нему.

— Наверняка она знала, что когда-нибудь ты повстречаешь другую!

— Ты не знаешь Верити.

— Естественно, — холодно ответила я. — Я ее совсем не знаю.

— Я влюбился в тебя и думаю, что Верити это заподозрила. — Спенсер впал в отчаяние.

— И что с того? — потребовала я ответа.

— Поэтому… — Ответ, казалось, застрял у него в горле.

Я схватила сумку и выбежала из квартиры Спенсера, послав его ко всем чертям.


В шоке я ехала в Каслфорд.

Было начало десятого, когда я подъехала к дому матери и услышала, как залаяли собаки. Слишком поздно соображать, что к чему, когда я увидела, что свет в доме погашен, а на подъездном пути припаркована машина Мака. Если бы я могла уехать, то так бы и сделала. На это у меня уже не было сил. Но мать уже выглядывала из окна верхнего этажа, чтобы узнать, кто приехал, и, наверное, умирала от страха, увидев меня.

Она встретила меня в дверях в халате.

Господи, не могу в это поверить. Мать занималась сексом.

— Извини, что беспокою, — прошептала я, избегая ее взгляда и прошмыгнув мимо, чтобы позвать Скотти. Он прибежал и лизнул мне руку.

— Привет, мальчик, — сказала я, опустившись на колено и целуя его в нос. — Поговорим завтра, — шепнула я, не глядя на мать. — Спасибо, что присмотрела за ним. Его вещи я заберу завтра. — Я надеялась, что мой голос звучит нормально, хотя была потрясена.

Вероятно, мать тоже была потрясена, потому что только и сказала:

— Я люблю тебя.

Я представила, как она возвращается к Маку, но постаралась выбросить эту сцену из головы. Не хотела думать ни о чем другом, кроме как поскорее вернуться домой.

Доехав до дома, я выпустила Скотти и взяла из машины сумку. Скотти задрал ногу у ближайшего куста, затем с лаем бросился на крыльцо.

— Скотта, успокойся! Что это такое, черт возьми? — громко спросила я, поднимаясь по лестнице. Перед самой дверью лежал обломок бетона с торчащей стальной арматурой. Что бы это могло значить? Мы со Скотта обошли подозрительный предмет и вошли в дом.

Как постоянно говорила Скарлетт, я подумаю об этом завтра.

Прежде чем лечь спать, я встала перед кроватью на колени, как делала это в детстве, и прочитала молитву. Я просила Бога вразумить меня и помочь выкарабкаться из этой неразберихи, связанной с Верити, Спенсером и Дагом.

Глава 34

Утром я первым делом позвонила Бадди и застала его за выпечкой блинов. Чтобы удержать его у телефона, я не скупилась на лесть по поводу проведенной работы по поимке убийцы Тони Мейерза.

— Меня интересует, — сказала я, — история с придорожной закусочной Престона.

— Ты читала собственную газету?

— Да, потому и звоню. Без меня это уже не та газета, тебе не кажется?

Бадди тихо ругнулся, проворчав что-то насчет того, что не может заниматься готовкой, говоря по телефону.

— Просто скажи, нет ли там чего подозрительного, связанного со взрывом, — сказала я, открывая дверь, чтобы осмотреть кусок от строения, лежащий у меня на переднем крыльце.

— Подозрительное есть, — ответил Бадди.

Гм. Значит, кто-то подбросил мне ключ к разгадке, чтобы я написала об этом.

— Это все, что мне хотелось узнать. Спасибо, — сказала я.

Затем я позвонила Питу Сабатино.

— Привет, Пит, это Салли.

— Привет, Салли, — ответил он подавленно.

— Ты, случайно, не обронил что-нибудь около моего дома на прошлой неделе?

— Нет.

— Уверен?

— Да.

— Хорошо. Спасибо.

Положив трубку, я вышла на крыльцо, чтобы получше разглядеть обломок, и обнаружила, что Скотти его уже пометил. Плутишка.


У меня хватило здравого смысла позвонить матери, перед тем как отправиться к ней.

— Мак собирается уезжать, — поспешила сообщить она.

— Именно поэтому я и звоню. Мама, не могла бы ты попросить его задержаться? Я нуждаюсь в его помощи… профессиональной. Правда. Попроси, пожалуйста, его дождаться меня.

— Конечно, дорогая! — воскликнула она голосом, в котором прозвучали нотки счастья.

Вне всякого сомнения, она подозревала, что я приеду обругать его. Возможно, мать этого не знает, но в этом вопросе я жуткая трусиха. Мне бы хотелось, чтобы они уехали куда-нибудь, к примеру во Францию, чтобы развить эту часть своих отношений. Она так никогда и не догадается, как мне хотелось, когда она утром ответила на мой звонок, воскликнуть ее тоном: «Мама!» — как обычно восклицала она: «Салли Гудвин Харрингтон!» — шокированная моим поведением.

— Я скоро, — пообещала я.

Мать с Маком расхаживали вокруг теплицы; Скотти забежал за угол дома, где нашел Абигейл, и они оба понеслись в кукурузное поле. (Никто не знал, чем они там занимаются.) Прихватив с собой обломок бетона с моего порога, я подошла к старому столику для пикника, стоящему под кленом, и с трудом взгромоздила его на стол. Мать и Мак озадаченно наблюдали за мной.

— Доброе утро! — весело поздоровалась я.

Они ответили на мое приветствие и с удивлением взирали на странный предмет на столике.

— Мак, у меня огромная просьба. Мне нужен человек, который разбирается в строительных материалах, чтобы исследовать эту штуку, а я, откровенно говоря, никого не знаю здесь, в Каслфорде, кому могла бы довериться. Я подумала, что, возможно, у тебя есть коллеги, специалисты в области инженерного дела или в архитектуре, которые смогут сказать, что это такое и частью чего является.

Он ошеломленно смотрел на меня.

— Мне кажется, это имеет какое-то отношение к придорожной закусочной Престона, — объяснила я. — Кто-то оставил его у меня на крыльце на этой неделе. И если я буду знать, что это такое и где его взяли, то смогу понять, почему его принесли именно мне.

— И ты не можешь никому довериться? — спросил Мак, глядя на мать.

— Мне нужен кто-то нездешний. Когда дело касается строительства, то в нашем городе все специалисты.

Мак не мог удержаться от улыбки.

— Ты чрезмерно активна, Салли. Тебе не кажется? То убийство, то поджог.

Мак невысок, но в общем мужчина привлекательный. Спокойный, мужественный. Я склонна думать, что он подходит моей матери. У него нет ничего общего с отцом, но подозреваю, что это и хорошо. Он гораздо старше моей матери, поэтому я могу не волноваться, что он ее бросит.

Я вспомнила Спенсера, и ветер покинул мои паруса.

«Но со дня встречи со мной он все же не спал с Верити», — напомнила я себе.

Верити! Господи! Завтра мне предстоит встретиться с ней.

— Ты уверена, что это не надо передать в полицию? — спросила мать, протягивая руку, чтобы дотронуться до куска бетона.

— Нет, до тех пор пока не узнаю, что это такое, — произнесла я. — Не трогай, Скотти оставил на нем свой след.

— Похоже, это часть бетонной конструкции дома, — внезапно сказала мать. Она посмотрела на Мака. — Тебе так не кажется?

Он беспомощно развел руками.

— Сожалею, Бел. Я могу лишь составить формулу, чтобы вычислить вес самой конструкции. Но я знаю человека, который в этом разбирается.

— Знаешь? Не мог бы он оказать услугу?

— Сейчас узнаем, — ответил Мак, направляясь к дому. — Боюсь только, он в отпуске.

Мы с матерью пили кофе, пока Мак дозванивался до коллеги. Нам повезло: его друг, профессор прикладной механики, оказался дома, в Мидлтауне. Он пригласил Мака приехать завтра в его лабораторию при университете. Мы с Маком погрузили кусок бетона в его машину, и я свистнула Скотти, чтобы отправиться домой и начать работать.

В конце концов, мне предстояло написать большую статью для «Экспектейшнз». Мне также надо подготовиться к завтрашней встрече с моим боссом, с которым у моего любовника была связь больше двух лет.


Полагаю, это ужасно, но когда, подъехав к дому, я увидела машину Дага, мне захотелось завыть. Хотя у него все еще оставался ключ от моего дома, он им не воспользовался, а сидел на заднем дворе, бросая теннисные мячи на крышу моего дома.

— Привет, — сказала я.

— Привет, — последовал ответ.

Даг выглядел ужасно: небритый, глаза опухли.

— Извини, Салли, но я тебя люблю.

Сказал просто, протянув ко мне руки ладонями вверх.

— Ты встретила человека, по которому сходишь с ума, но я тебя просто не могу отпустить. Не могу.

Он говорил не как помощник прокурора. А как Даг, в которого я влюбилась много лет назад: неуверенный, но решительный, застенчивый, но целеустремленный.

— Пошли в дом, — пригласила я, и мы вошли в кухню. — Я приготовлю чай со льдом.

Даг сел за кухонный стол. Вид у него был такой, словно он впервые пришел в мой дом.

— Даг, — сказала я, — я не ведаю, что творю. — Он ничего не ответил. — Это правда, что я встретила человека. Но я не имею ни малейшего представления, к чему это может привести. — Я бросила старенький контейнер для льда в раковину. (Когда-нибудь разозлюсь и куплю себе новый пластиковый контейнер вместо металлического, который достался мне вместе с холодильником тысяча восемьсот двенадцатого года.) — Знаю только одно — что внесла непоправимое в наши отношения. Не уверена, что ты снова сможешь доверять мне.