Строгая служба охраны не разрешила такси въехать через ворота. Только после того как охранник созвонился с отделом, мы подъехали к парковочной стоянке, и меня встретил сотрудник внутренней безопасности. Он протянул мне опознавательный бейдж, на котором было обозначено мое имя, и внимательно наблюдал, как я прикрепляю его к блейзеру.

— Это что, датчик? — спросила я.

— Да, — коротко ответил он.

— Ах так, — сказала я. — Отслеживающее устройство?

— Определенно. — Он улыбнулся. — Будь я на вашем месте, не снимал бы его.

— Звучит зловеще, — рассмеялась я.

Я примерно догадывалась, что может последовать в случае чрезмерного любопытства. Естественно, мне сразу же захотелось снять его, чтобы это проверить. Но экспериментировать, как говорится, не стала.

Я поднялась на лифте, и, когда он открылся, меня уже ожидала миловидная латиноамериканка. Она представилась как Чи-Чи Родригес, исполнительный секретарь Касси Кохран. Она повела меня по коридору с портретами звезд «ДБС» на стенах, и я спросила, давно ли она работает с Касси.

— Почти двадцать два года.

— Правда? Могу ли я и с вами побеседовать?

— Смотря о чем, — рассмеялась она, пропуская меня в дверь.

Я оказалась в роскошном кабинете с великолепным видом с третьего этажа на парк и реку Гудзон. Прямо передо мной — большой стол с несколькими стульями и компьютерный стол; у одной из стен диванчик и три легких кресла; в углу, на подиуме, в алькове, круглый стол для заседаний и четыре стула. Слева, рядом с дверью, консоль с телеэкраном. На экране картинка без звука. Показывали новое шоу «ДБС» «Беспомощная в доме». По всей вероятности, хозяйка, привлекательная мулатка, ничего не смыслит в домоводстве, так как в шоу пытались охватить все: кулинарное искусство, стирку белья, декорирование интерьера, а также уход за детьми.

— Касси будет с минуты на минуту, — пообещала Чи-Чи. — Пожалуйста, присядьте. — Она указала на диванчик. — Могу вам что-нибудь предложить? Воду, кофе, чай?

— Немного воды, если можно.

Чи-Чи ушла. И я, оставшись одна, незамедлительно подошла к столу Касси, на котором стояли фотографии. У мужа Касси, Джексона Даренбрука, васильковые глаза. На другой фотографии молодой светловолосый мужчина и брюнетка — ее сын и его подруга? Жена? Еще одна фотография запечатлела мальчика лет четырех. Совершенно ясно, что это Генри, так как он копия матери. Стояла там и фотография самой Касси с Джексоном на яхте — они загорелые и улыбающиеся. Потом — групповой портрет сотрудников «ДБС», среди них я узнала ведущую новостей Александру Уоринг и хозяйку ток-шоу Джессику Райт, а также Элис Вашингтон и Лэнгли Петерсона. На дальней стене развешены фотографии, запечатлевшие сотрудников за работой и на общих пикниках.

— Салли! — раздался позади меня голос, такой радостный, словно я давняя подруга, нежданно-негаданно свалившаяся ей на голову после долгих лет скитаний.

Я оглянулась.

— Наконец-то. — Касси подошла ко мне и протянула руку.

И хотя я видела ее отретушированные фотографии в прессе, все же была поражена, до чего хорошо она выглядит. Старше, чем на фотографиях, но лицо гладкое и свежее. Скорее всего благодаря хорошей пластической операции.

— Я в восторге от нашего знакомства, — честно призналась я.

Я уже полюбила ее. Что тут можно добавить? Из всего того, что я о ней читала, из разговора по телефону и сейчас, при личной встрече, я могла отметить лишь одно — она мне определенно нравится. Конечно, чутье журналиста подсказывало, что не стоит делать поспешных выводов, потому что объект моего исследования, без сомнения, мысленно уже принял решение: с самого начала обезоружить меня, чтобы я приняла его сторону, когда речь пойдет о конфликтных ситуациях, которые я непременно подниму на поверхность. Потому что столкновения и конфликты — непременные спутники людей успешных.

Вернулась Чи-Чи с двумя стаканами воды, и мы сели — я на диванчик, Касси — в кресло напротив, и нас разделял кофейный столик, на который я поставила диктофон.

На Касси бледно-серый костюм, в тон к нему туфли на высоких каблуках, темно-серая шелковая блузка, нить жемчуга на шее и такие же серьги. На ее обручальном кольце сверкают бриллианты. Положив ногу на ногу, она откинулась в кресле, держа в руке стакан с водой.

— Итак, с чего начнем?

— С того, что вы расскажете немного о себе, — ответила я.

Она улыбнулась, посмотрела на часы, а затем снова на меня.

— Думаю, для начала, возможно, вам следует рассказать о себе.

Эмоции, которые я испытала накануне и которые сделали меня новой Салли, дали о себе знать, и я растерялась, не зная, что сказать.

— Мне любопытно знать, почему вы уехали из Лос-Анджелеса, — произнесла Касси. — Слышала, вы начали там многообещающую карьеру в журнале «Булевард».

— Моя мать заболела, и на время я вернулась домой, а затем мне предложили работу в нашей газете.

Она нахмурилась.

— Простите? — сказала я.

— Не вижу в этом смысла. Почему же вы не вернулись назад? Или не переехали в Нью-Йорк?

Я почувствовала, как во мне закипает гнев, потому что догадывалась, почему она это спрашивает. Она демонстрирует мне, как может чувствовать себя человек, жизнь которого тщательно исследуется и которого припирают к стенке. Предупреждающий выстрел.

— Я не намеревалась задерживаться в Каслфорде надолго, — выдавила я из себя.

Она изучающе смотрела на меня, затем улыбнулась.

— Чую, здесь давний роман, — решила она.

Это случилось прежде, чем я осознала это сама. Возможно, сказалась бессонная ночь, быть может, чувство вины перед Дагом, а может, просто не выдержали нервы. Так или иначе, но из моих глаз хлынул поток слез, и я была вынуждена отвернуться, чтобы вытереть их рукой. Я сглотнула комок в горле, изо всех сил стараясь взять себя в руки.

— Простите, Салли. — Внезапно я почувствовала легкое прикосновение к своей руке. — Могу ли я для вас что-нибудь сделать?

— Нет, — резко сказала я, покачав головой. — Со мной все в порядке. Боюсь, сегодня я чувствую себя неважно, но мне не хотелось бы отменять встречу.

Она взяла с журнального столика стакан воды и протянула мне. Затем поднялась и вынула из ящика стола пачку бумажных носовых платков.

— Спасибо, — сказала я.

Я уже пришла в себя.

— Не знаю, что и сказать… — начала я.

— Ничего не говорите, — ответила она, снова усаживаясь в кресло. — Сделаем так, как предложили вы: я расскажу вам немного о себе. — Она снова откинулась в кресле и скрестила ноги. — Полагаю, основное вы знаете: дату моего рождения, о моих школьных годах и всякое такое.

— Да, — ответила я, взяв карандаш и блокнот. Диктофон работал, но я всегда чувствовала себя увереннее, делая пометки.

— Итак, вы знаете, что я родилась в Седар-Рапидсе, Айова, — начала она. — Чего вы можете не знать, так это того, что у моего отца были проблемы с алкоголем. Он вылетал с одной работы и устраивался на другую. А моя мать работала секретаршей, весьма квалифицированной, и существенно поддерживала нас. Несмотря на все его проблемы, отца я обожала. Он был необыкновенным. Конечно, я не так часто видела его, потому что, когда он пил, мать его выгоняла. Умер он, когда мне было одиннадцать. С матерью я особенно никогда не ладила, но я была единственным ее ребенком, и потому она обо мне заботилась. Денег нам вечно не хватало, но мать следила за тем, чтобы жизнь не проходила мимо меня. Она настоящая героиня. На танцы я ходила в модных платьях. Она воодушевила меня на то, что в школе я добилась стипендии для поступления в колледж. При содействии ее босса мне удалось поступить в Северо-Западный университет, а он не из дешевых.

Итак, тайна ее отца раскрыта. Она сразу раскрыла ее мне, но впечатление такое, что она это сделала потому, что после моего срыва у нее сложилось мнение, будто я ужасно стеснительная и шибко нервная — одним словом, душа, которая поймет всю деликатность этого факта.

— Понимаю, что вы чувствуете по отношению к матери, — вставила я. — Я осталась без отца, когда мне было девять лет. И моя мать, так же как и ваша, содержала нас с братом и во всем поощряла.

— Это совсем другое поколение, не так ли? — спросила Касси. — Хотя ваша мать, вероятно, моего возраста, — поспешила она исправиться.

— Нет, — улыбнулась я, — она старше. Не намного, но старше.

— Полагаю, мне следует поблагодарить вас, — рассмеялась она. — Ваша мать ходила в колледж?

— Да. При университете Род-Айленда.

— А моя мать нет. Я пыталась заставить ее вернуться в колледж, — Касси отвела взгляд, — но ей почему-то расхотелось.

Когда Касси возобновила разговор, я поняла, почему она рассказала об отце и матери: ее будущему успеху в карьере предшествовало нелегкое детство. С юности у нее могли развиться нездоровые взаимоотношения с людьми. Она пыталась убедить меня, что отношения между ее родителями подготовили ее к трудностям, как говорила ее мать, жизни. Она рано вышла замуж за человека, у которого были такие же проблемы с алкоголем, как у ее отца. Устав от его постоянного пьянства, долго не могла с ним расстаться. Рассказала мне о сыне — о том, каким хорошим мальчиком он рос, — и как наконец спустя годы ее мечта стала явью: муж перестал пить. Проблема состояла лишь в том, что после двух лет трезвой жизни и двадцати лет брака он ее оставил.

Я была ошеломлена таким откровением, но постаралась это скрыть. Продолжая слушать, я беспокоилась, чтобы не кончилась пленка. За несколько минут Касси Кохран удалось вкратце обрисовать свою прошлую жизнь. Выходило, что умная и красивая женщина потратила свою молодость на то, что пыталась оправиться от смерти отца и постоянно испытывала давление вечно недовольной матери.