— Кто это? — спросила я.

— Не узнала звезду Каслфорда, футбольного защитника?

— Неужели Ред?

— Он самый, собственной персоной.

— Даг, а я теперь нашла себе жилье. Помнишь старую «Бреклтон-фарм»?

— Та, что с конюшнями?

— Там сдается коттедж. Если я здесь останусь, то сниму его.

— Такое возможно?

Голова у меня пошла кругом: так сильно меня к нему влекло. В моей голове промелькнуло: «Я люблю его. Я хочу, чтобы он ко мне вернулся».

* * *

Кто-то посигналил мне из «кадиллака», остановившегося на обочине. Стекло водителя опустилось.

— Никак Салли Харрингтон. Не видела тебя сто лет. Как поживаешь? — Соседка миссис О'Харн с любопытством рассматривала меня.

— Спасибо, хорошо. А как вы? — Я подошла к машине, чтобы поговорить.

— Отлично, отлично, — проворковала она. — Слышала, твоя мать водит компанию с профессором. — Улыбаясь, она изогнула бровь.

Матери не нравится, что люди говорят о ней.

— Вам не кажется, что после двадцати одного года вдовства она имеет на это право?

— Конечно. А кто он? Слышала, что-то преподает.

— Физику.

— О, значит, он интеллектуал. — Ее брови поползли вверх. — Он разведен или?..

— Вдовец. Вроде бы уже три года.

— Ах так. Понимаю. Как его зовут?

«Это не твое дело», — подумала я, а вслух сказала:

— Малькольм Клири, или просто Мак.

— И он тебе нравится?

— А как же!

— Я лишь недавно узнала эту потрясающую новость, — поделилась она.

— Он не единственный, кто ухаживал за ней, — заметила я, вспомнив, как глаза мистера О'Харна неотступно следили за матерью.

Мистер О'Харн ныне самый богатый в городе. Обустроил себе в горах большое поместье. Сейчас трудно поверить, что двадцать четыре года назад он пытался найти себе работу в строительном бизнесе и что именно мой отец дал ему первую работу. Было странно наблюдать, как О'Харн становился все богаче, а мы все беднее. (Вернее сказать — без денег. Мать всегда настаивала на таком разграничении. «Бедность означает, что у тебя нет денег и нет перспективы их заработать. А быть без денег — это просто временное состояние, пока хорошо не потрудишься и не заработаешь их». Я все больше убеждаюсь, что мать абсолютно права.)

— Полагаю, — сделала свои выводы миссис О'Харн, — сейчас для Бел самое время подумать о будущем.

Я нахмурилась, а Скотти тянул поводок, словно говоря: «Пошли! Она мне совсем не нравится».

— В наши годы трудно быть одинокой, — продолжала миссис О'Харн. — Вам, молодым, этого не понять, но такова реальность. Позволь заметить, возможность хорошо выйти замуж всегда есть. — Она улыбнулась. — С кем-нибудь встречаешься? И сколько тебе лет, Салли?

— Кое с кем встречаюсь, — ответила я, отходя в срочном порядке от машины и делая вид, что Скотти надоела моя болтовня. — В нашей семье все в полном порядке, миссис О'Харн. Я передам маме, что вы о ней справлялись.

— Передай. Пока!

Когда машина отъехала, я подумала, знает ли она, что люди говорят, будто мистер О'Харн содержит бывшую официантку в квартире над антикварной лавкой, которую он купил для своей дочери.

— Ну, что ты скажешь, мальчик? — спросила я пса. — Не пора ли нам домой? — Скотти завертелся вокруг меня. — Полегче, я совершенно без сил.

Нет ничего прекраснее, чем Центральный Коннектикут в пору, когда на землю спускаются сумерки. Небо над вершинами гор отливает розовым, красным и оранжевым, а на горизонте оно ярко-синего цвета, который быстро заволакивает черный бархат. Проступают крупные звезды, а вскоре луна будет лить на землю загадочный серебристый свет.

Я спустила Скотти с поводка и полной грудью вдыхала ароматы лета. Дурманящий запах Центрального Коннектикута соединял в себе благоухание деревьев, трав, полевых цветов и самой земли. Живя в Лос-Анджелесе, я постоянно ощущала в воздухе запах гари и подозревала, что даже сильная гроза его не уничтожала.

Можно подумать, я фермерская девушка. В какой-то степени, разумеется. Ведь со стороны Харрингтонов у нас в роду два столетия были образцовые фермеры; по материнской же линии фермеры вели хозяйство целых три столетия, но лишь один из них шестьдесят лет назад, отец матери, первым из всего рода поступил в колледж.

Назад я решила идти в обход, и мы со Скотти пересекли поле, где велась открытая добыча камня. Воздух здесь тяжелый. Полевой шпат, гравий, гранит — богатые месторождения, спрятанные всего на четыре фута под землей. Их добыча позволила Бреклтонам возвести каменную стену вокруг всей фермы. На богатой плодородной земле они выращивали сотни тысяч бушелей пшеницы, бобов, тыквы, томатов и огурцов.

Мы со Скотти обогнули шахты и пошли по тропинке, ведущей через сосняк, ступая по мягким иглам, обходя выступающие корни и ветви. На полпути к дому я подвернула лодыжку и шла, хромая, за Скотти, который постоянно оглядывался, чтобы удостовериться, что тащусь за ним.

Я улыбнулась. В доме горит свет, значит, Даг там, и я этому рада. Мне хотелось обсудить с ним события дня. А если повезет, то, возможно, я сумею уговорить его приготовить фирменный омлет с ветчиной, грибами, шпинатом и сыром.

Скотти побежал вперед на разведку. «Вольво» Дага припаркован перед домом. Скотти побежал на задний двор, тявкнул пару раз и затих. Я пошла вслед за ним, стараясь нормализовать дыхание.

И я увидела Дага, сидящего на верхней ступени лестницы, а рядом с ним сумасшедшего Пита Сабатино, подозреваемого в убийстве.

Глава 13

— Я нашел его за двором, — сказал Даг.

Ссутулившись, Пит держал дрожащими руками кружку с куриной лапшой, которую пытался есть, не отрывая от меня взгляда.

— Привет, Пит.

Я не могла отчетливо видеть лица Дага, но знала, какое у него выражение: «Почему этот придурок сюда шляется?»

— Я снова в бегах, — пробормотал Пит между глотками супа.

Я готова была рассмеяться, такую мелодраму он тут разыгрывал.

— Он ничего не ел, — сказал Даг. — Я нашел пакетик супа. Больше он ничего не захотел.

— Пит, — сказала я как можно мягче, присаживаясь на ступеньку ниже, — это мой друг Даг Рентам.

Ложка с супом в руке Пита застыла на полпути ко рту.

— Я знаю. — Он донес ложку до рта и издал металлический звук о зубы.

— Даг — помощник окружного прокурора в Нью-Хейвене. Короче, занят судопроизводством.

— Формально, — добавил Даг. — Как и все поверенные.

— Да, — подтвердила я, — и все же он законник, так что будь осторожнее в своих высказываниях, Пит.

— У меня есть адвокат, которого ты мне нашла, — сказал Пит. Он со звоном бросил ложку на ступеньку и допил оставшийся суп через край, затем поставил кружку и глянул на меня. — Он настоял, чтобы полиция отпустила меня сегодня утром, но потом они пришли в полицию и послали ко мне в дом полицейского, чтобы снова забрать.

— Кто пришел в полицию? — спросил Даг.

Пит разумно промолчал.

— Думаешь, они что-то сказали полиции? — спросила я Пита. — Что-то такое, что позволило им арестовать тебя снова?

Сумасшедший Пит кивнул.

— Они хотят, чтобы полиция упекла меня в тюрьму. Потому что хотят поступить со мной так же, как поступили с Джеймсом Макдугалом.

— Но он умер от сердечного приступа, — напомнил Даг.

— Они отказали ему в лекарстве, и это его убило.

— Кто отказал ему в лекарстве? — Даг посмотрел на меня, затем на Пита.

Я замерла в ожидании его ответа — «масоны», но Пит меня одурачил.

— Не надо вам этого знать, — сказал он. — Держитесь от этого подальше. — Он кивнул в мою сторону. — Для нее уже слишком поздно.

В доме зазвонил телефон, и я поднялась, благодаря Бога за возможность уйти. Я рассказывала Дагу о Пите, о его теории заговора, но сейчас, когда я и Пит были связаны с реальным убийством, все это не казалось таким смешным. Вся информация, которой он обладал, нуждалась в тщательной фильтрации.

Я посмотрела на кухонные часы и взяла мобильный телефон. Двадцать пять минут десятого.

— Алло?

— Салли? Это Касси Кохран. Извините, что беспокою, но я знаю, что вы собирались позвонить мне позже, а мы с мужем сейчас на приеме и вернемся совсем поздно. И я решилась позвонить вам сама и узнать, как обстоят дела со статьей для «Экспектейшнз».

— Ах да, — сказала я, пытаясь сосредоточиться.

— Ваш голос звучит так, — Касси рассмеялась, — словно вас уже тошнит от нее.

— О нет, — быстро исправилась я, понизила голос, отвернулась от окна и направилась в гостиную. — Я только что вернулась с прогулки и нашла подозреваемого сидящим у меня на крыльце и беседующим с моим бойфрендом, который, кстати, является помощником окружного прокурора.

— Шутите!

— Нет, — ответила я серьезным тоном.

— Ваш бойфренд не расследует этот случай?

— Нет.

— Ясно. А что они, подозреваемый и помощник окружного прокурора, делают?

— Даг приготовил ему куриную лапшу, — Я не смогла удержаться и громко рассмеялась.

Она тоже хохотала.

— И странное дело, Касси… миссис Кохран…

— Первое было вернее. Пожалуйста, зовите меня Касси.

— Так вот, Касси, ничего, ну абсолютно ничего не случилось, ничего из ряда вон выходящего в этом городе за последние два с половиной года. Но стоило мне получить шанс сделать что-то значительное для «Экспектейшнз», как распахнулись врата кромешного ада, и я влипла в жуткую историю. Мне кажется, я никогда из нее не выпутаюсь. Она будет преследовать меня.

— А вам удалось поговорить с Верити?

— Да. И она очень недовольна. Я разговаривала с ней, когда она была на коктейль-пати в ресторане «Времена года»…