— Славинский переехал к вам?

— Да, после свадьбы мы прожили вместе год. Потом расстались.

— Могу ли я узнать причину вашего расставания?

— Вообще-то это личное дело, но так уж и быть — я подозревала мужа в измене.

— На каком основании?

— Меня заинтересовало, что он делает в Интернете. Когда муж отсутствовал, я открыла его ноутбук и увидела, что он просматривал профили женщин в соцсетях, листал страницы сайтов знакомств. Я обратилась в агентство, которое предоставляет услуги наблюдения и выяснила, что мой муж параллельно знакомился с разнообразными женщинами, с некоторыми из которых он вступал в более близкий контакт. Тогда я выгнала его вместе с его барахлом. Развод оформили официально спустя два месяца.

— А больше вы судьбой бывшего супруга не интересовались?

— Нужно мне очень за этим изменником следить. И так он мне дорого стоил, чтобы куда-то деньги свои вложить — никогда, все на мои жил, я его поила, кормила, а он ответил мне черной неблагодарностью. Кстати, что с ним случилось? Ведь вы почему-то ведете его дело?

— Виталина Сергеевна, ваш бывший супруг убит. Он был сброшен с моста и утонул. А вы знали, что Славинский не умеет плавать?

— Понятия не имела. Может быть, кто-то из его подружек его на тот свет отправила?

— А вы считаете, что женщина способна сбросить мужчину в воду?

— Заказала кому-то исполнить ее месть, — нараспев промолвила Виталина.

Владимиров, несмотря на ее тон, почувствовал, что эта женщина все еще ненавидит бывшего мужа. Но вслух он спросил:

— Простите, а сколько времени прошло с вашего развода до сегодняшнего дня?

— Времени, — небрежно бросила посетительница, — не считала. Постойте, вероятнее всего, года полтора. Да, точно полтора года.

Владимиров предъявил Райнер фото Славинского. Она узнала своего бывшего супруга, также отметила, что в этом костюме он был на их свадьбе.

— Костюм совершенно не шел к моему платью, но Иннокентий настаивал, что будет жениться только в нем. Я посмотрела на фирму, узнала год выпуска. Такое старье, где только он его раздобыл. Упрямый же был.

Владимиров решил завершить их диалог.

— Виталина Сергеевна, не буду вас больше задерживать. Конечно, могут возникнуть новые детали, возможно, вы понадобитесь, но тогда будем держать связь по телефону?

— Хорошо, можно по телефону. А так Москву я люблю. Всегда есть на что посмотреть. Но летать мне не нравится. Все-таки самолеты иногда падают и разбиваются о землю. Судьба знаете. К тому же я не могу оставлять свою школу надолго без присмотра. Прощайте.

И посетительница с нескрываемой грациозностью встала и плавно вышла из кабинета.

— Непростая дамочка, — покачал головой Левин, когда она ушла, — и ты их всех опросил. Как тебе на всех терпения хватило!

— Вроде хватило, — усмехнулся Владимиров, — мне волнует, что мы знаем только жен этого Славинского, а ведь, вероятнее всего, у него были и подружки, которые приносили ему доход. Вот подружек будет найти труднее.

— Да круг подозреваемых широк, — согласился Левин, — а ты думаешь, что искать нужно именно женщину?

— «Cherchez la femme», — пошутил Владимиров. — Думаю, что все-таки это преступление связано с личностью погибшего, а не его невесты. А он весь в амурных делах как в манной каше перепачкался. И, заметь, у убийцы, по всей видимости, не было корыстного умысла. Чистое убийство из-за мести.

— Кстати, про убийцу, — продолжил Левин, — ребята из технического отдела рассмотрели видео с камер наблюдения на мосту. Как они ни увеличивали фото, так лицо убийцы не смогли разглядеть. Там даже на фоторобот не тянет. Он был в кепке. Лицо до глаз шарфом завязано. Только силуэт рассмотрели. Сказали, если мужчина, то субтильный, если женщина, то обычная.

— Вообще не густо, — заметил Владимиров.

— Что касается подозрений насчет подпила моста, то тоже все глухо. Когда ремонт делали, камеры видеонаблюдения сняли, а когда их поставили, то вообще никто к этим периллам не подходил: ни днем, ни ночью. Но есть немного позитива. У меня осведомитель имеется. Помнишь, может быть, Вася такой, крупный. Он ведь по авто и все что с ними связано спец. Так вот он мне сказал, что иномарку, которая в деле была, украли по наводке, мол, бабе какой-то иномарка понравилась, она ее и заказала. Угнали для нее, она получила, расплатилась. Как, конечно, выглядит, сказать никто не может.

— А машину хозяевам вернули? — спросил Владимиров.

— Пока следственные действия идут, но скоро вернут, там хозяйка, дамочка нервная, истерит что-то. Ей бы радоваться, что мы ее машину нашли.

— Да, Егор, — заметил Владимиров, — времени прошло две недели, предварительное следствие во всю идет, а у нас с тобой ничего толком пока и нет. Нечем нашу наготу прикрывать.

— Вот то-то и оно, — согласился Егор, — не люблю я этих альфонсов, стольким бабам голову вскружил, а нам тут разбирайся с теми, кто на него зуб затаил.

В этот момент на смартфоне Владимирова раздался телефонный звонок.

Дмитрий услышал в трубке взволнованный голос жены: «Дима, ну где же ты, ты же хотел поговорить еще раз со Степкой, он же завтра уезжает!»

Владимиров вспомнил, что сегодня утром уходя на работу, он обещал Наде вернуться пораньше, чтобы провести еще один ответственный разговор с сыном. Но рабочие дела опять заслонили домашние заботы. «Прости, задержался, уже выхожу», — произнес Владимиров, попрощался с Левиным и быстрым шагом пошел к выходу.

Глава 7. Семейные будни

Тревога его жены была обоснованной. Дело в том, что их сын шестнадцатилетний Степан переживал свою первую глубокую влюбленность. Объектом его романтического чувства стала ровесница Ксения, с которой сын познакомился в раздевалке спортивной школы. Ксюша занималась художественной гимнастикой и мечтала о серьезных победах на этом поприще.

Подростки стали активно общаться, переписываться в мобильных приложениях. Оказалось, что живет Ксения с мамой и сестрой недалеко от них — всего лишь через две улицы.

Несмотря на то, что Степан не спешил знакомить родителей со своей избранницей, он рассказывал о ней взахлеб. Владимиров понял, что его сыном овладело достаточно сильное чувство. Поэтому он решил издали посмотреть на взаимоотношения молодых. Это было нетрудно сделать. Весной подростки стали выходить по вечерам на улицу. В этой кампании гуляли и Степан с Ксюшей. Этим и воспользовался Владимиров, который однажды, совершая как бы вечернюю прогулку, незаметно примостился на скамейке, стоящей возле одного из подъездов, и стал внимательно наблюдать. Фонари светили ярко, дети расположились на игровой площадке, своими уже широкими телами занимая места на качелях для малышей. Подростки весело болтали.

Через час своих наблюдений Владимиров установил, что Ксения относится к Степану в целом позитивно, но с некоторым пренебрежением. Тонкая, высокая, выточенная постоянными занятиями спортом фигурка девушки, выделалась на фоне силуэтов остальных ее подруг. Ксения звонко смеялась, много говорила и явно претендовала на роль лидера этой компании. Степан вел себя как верный паж своей «королевы».

«Он повышает ее статус, — подумал про себя Владимиров, — девушке в шестнадцать лет важно, чтобы за ней кто-то ухаживал, при этом, к сожалению, чувства Степки нельзя назвать взаимными». Последнее умозаключение тревожило майора, он понимал, что отношения его сына и Ксени чрезвычайно зыбки, могут оборваться в любой момент, и это нанесет сыну глубокую травму.

Но сделать он ничего с этим не мог. Открыто говорить сыну о том, что он думает о Ксении, было не только бесполезно, но и могло оттолкнуть Степана. Поэтому единственно, о чем он мог просить сына, так это воздержаться от телесной близости с этой девушкой. О том, что до этого их отношения могли легко дойти, догадаться было нетрудно. Молодые люди сегодня рано теряют девственность. И виной этому не только их неразборчивость в половых связях, но и та мощная пропаганда секса, которая льется и с экранов телевизоров, и из глобальной сети. Сексуальные отношения рассматриваются как абсолютная норма поведения, как то, ради чего встречаются парень и девушка. О разрушительных последствиях этих отношений — физических и психических — не говорит практически никто. А между тем эти последствия часто ломают личности еще неокрепших подростков. И многие из них, повзрослев, жалеют о том, что встали на этот путь так рано, полагая, что их первый половой партнер все-таки являлся их ошибкой.

Владимиров понимал, что если Степан и Ксения станут любовниками, то возможное расставание окажется для сына куда более болезненным. Если же сын сумеет не преступить запретной грани, то спустя время, когда боль потери угаснет, он будет вспоминать эту девушку без особой обиды.

Ведь влюбляться надо, юноша должен научиться любить, научиться дарить себя другому, брать за его судьбу ответственность, как бы «прорастая» в другом человеке. Однако наука это трудна, поэтому заблуждения неизбежны. При этом опускаясь в бездну сексуальности, не имея на нее разрешения, как бы воруя хлеб, который ему предназначен в совсем другое время, подросток не учится любить, а делает первые шаги в хищническом потреблении другого человека. Именно это и ломает его душу.

Поэтому Владимиров вел осторожные беседы с сыном, говоря о той ответственности, которую несет молодой человек перед девушкой, если начинает с ней сексуальную жизнь. Но, несмотря на то, что у Дмитрия были вполне позитивные доверительные взаимоотношения с сыном, разговоры давались обоим с трудом. Степан не хотел ничего слышать, отмахивался от отца, говорил ему, что это его жизнь, и он в ней сам разберется, подшучивал над родителями и просто убегал из дома то в школу, то на спортивную секцию, то в гости к Ксении.