Кэтрин покачала головой. Она размышляла как психиатр-любитель, в то время как в своих-то мыслях и чувствах разбиралась с трудом, что уж говорить о чьих-то других, тем более Рула. Сейчас, конечно, он очень уверен в себе. Если и есть на этой земле человек, который точно знает, чего хочет, то это Рул Джексон. Все эти глупости лезут ей в голову только из-за того, что она заразилась паранойей Рики.


Весь день Кэтрин думала о том, что наговорила Рулу, и неохотно пришла к выводу – надо бы извиниться. Ни у кого язык бы не повернулся обвинить Рула в том, что он отлынивает от своих обязанностей или не заботится о делах «Угодьев Донахью». Наоборот, Рул работал на износ, когда другие уже давно махнули бы рукой. При этом гнался не за личной выгодой. Все ради ранчо. Поразмыслив над этим, Кэтрин признала, что была неправа и вышла из себя, поддавшись глупой ревности. Набросилась на него за то, что он заботится о земле, которую она так глубоко любит.

Когда Рул вернулся домой незадолго до ужина, но достаточно рано, чтобы успеть помыться, сердце Кэтрин мучительно сжалось. Его лицо осунулось от усталости, одежда пропиталась потом и покрылась толстым слоем пыли – еще одно доказательство того, что Рул никогда не уклонялся от дел. Кэт остановила его прежде, чем он успел подняться по лестнице, положив тонкую руку на его грязный рукав.

– Мне стыдно за свое поведение сегодня днем, – прямо сказала она и, не дрогнув, встретила его суровый взгляд. – Я была неправа и прошу прощения. Ранчо никогда не выжило бы без тебя, и я… Думаю, я завидую тебе.

Рул посмотрел на нее сверху вниз, его глаза оставались жесткими и пустыми. Он снял запыленную шляпу и оттер рукавом потное лицо, оставляя на нем полосу грязи.

– Ну, по крайней мере, ты не совсем слепа, – рявкнул он, выдернул руку и взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, двигаясь настолько легко, словно усталость – нечто ему незнакомое.

Кэтрин вздохнула, разрываясь между желанием невесело рассмеяться и взорваться гневом. Она рассчитывала на снисхождение? Пока Рул сердится, никакое извинение его не умиротворит.

За ужином стояла тишина. Моника молчала, Рики хмурилась. Рул никогда не был болтуном, но, по крайней мере, он воздал должное кулинарному искусству Лорны. Покончив с едой, он извинился и исчез в кабинете, с глухим стуком захлопнув дверь. Услышав это, Рики пожала плечами:

– Ну, вот такой он – обычный вечер. Волнующе, не находишь? Ты, наверно, привыкла к развлечениям большого города и здесь сойдешь с ума.

– Мне всегда нравилась тихая жизнь, – ответила Кэтрин, не поднимая глаз от персика, который с аппетитом поглощала. – Мы с Дэвидом мало куда ходили.

«Просто не хватило времени», – с болью напомнила себе Кэтрин. Сейчас ее радовало, что они потратили его, узнавая друг друга, вместо того, чтобы растрачивать драгоценные минуты на пустые развлечения.

Было еще рано, но Кэтрин чувствовала себя усталой. Лорна убрала со стола посуду и сложила ее в посудомоечную машину. Моника пошла к себе, чтобы спокойно посмотреть телевизор. Поворчав еще немного, Рики тоже ушла наверх.

Оставшись одна, Кэтрин не колебалась. Движимая чувствами, нежели разумом, она открыла дверь в кабинет, чтобы пожелать Рулу доброй ночи, но слова замерли у нее на губах, стоило увидеть, что, откинувшись назад в огромном кресле и положив обутые ноги на стол, Рул крепко спит. Бумаги, рассеянные по столешнице, указывали – он хотел поработать, но не смог побороть сон. И вновь при виде Рула сердце Кэтрин екнуло.

Недовольная собой, Кэт начала отступать из комнаты, когда Рул открыл глаза и уставился на нее.

– Кэт, – хрипло проговорил он огрубевшим ото сна голосом. – Заходи.

Ноги, казалось, сами занесли Кэтрин в кабинет, и она поразилась собственной покорности. Рул встал и, обхватив ее запястья, притянул Кэт к себе. Прежде чем она успела предугадать его действия, теплый рот жадно накрыл ее губы, требуя немедленной капитуляции. Дрожь невольного удовольствия пробежала по спине, и Кэтрин позволила Рулу усилить ласку.

– Пойдем в постель, – пробормотал он в ее губы.

На мгновение Кэтрин обмякла, всем телом выражая согласие, но, опомнившись, попыталась оттолкнуть Рула, упершись в широкие плечи.

– Ну-ка, постой! Я не собираюсь…

– Я и так долго ждал, – перебил Джексон и снова легонько ее поцеловал.

– Да неужели?! Ну так, жди дальше!

Он невесело рассмеялся, провел руками по телу Кэтрин и, обхватив за бедра, крепко притиснул к себе, давая ощутить свое возбуждение.

– Вот так, моя девочка. Борись со мной до самого конца. Иди в кровать, Кэт. Мне, прежде чем ложиться, еще кучу дел нужно переделать.

Смущенная его отставкой, Кэтрин не заметила, как выбралась из комнаты. Что происходит? Рул не из тех мужчин, что отказываются от удовольствия… если это не касается ранчо. Конечно, насмешливо сказала она себе. У него же работа. Все остальное может подождать. Ну и прекрасно!

Она зашла на кухню пожелать Лорне спокойной ночи, едва успев до того, как та ушла в собственную двухкомнатную квартирку позади дома, которую Рул оборудовал специально для нее, когда нанял. Потом Кэтрин поднялась по лестнице, с каждым шагом вздрагивая от боли в ногах. Еще одна долгая ванна немного расслабила ее мышцы, и девушка не стала натираться мазью, хотя знала, что утром пожалеет об этом.

Отдернув занавески, чтобы впустить немного лунного света, Кэт бросила одежду на спинку кресла-качалки, стоящего в углу, выключила лампу и заползла в знакомую кровать, чувствуя, что вернулась домой. Не существовало на земле другого места, где она ощущала бы такой мир и покой, нигде больше не могла она так расслабиться.

Но, расслабившись или нет, Кэтрин никак не удавалось уснуть. Рул не выходил у нее из головы, и Кэт ворочалась с боку на бок. Так, значит, он долго ее желал? Неужели его природному высокомерию нет предела? Если он думает, что она покорно побежит в кровать и будет его ждать…

Вдруг он так и задумал? Кэтрин распахнула глаза. Конечно, нет. Не тогда, когда Моника и Рики так близко. Кэт попыталась припомнить, что точно он сказал. Что-то о том, что она должна идти в постель, а он ляжет спать позже. Но какое отношение это имеет к ней? Никакого! Если… если только он не собирался к ней прийти.

«Ну конечно же, нет», – уверяла она себя. Рул не рискнет поднять шум, он прекрасно знает – она ничего ему не позволит. Кэтрин снова закрыла глаза, пытаясь игнорировать назойливую мысль: Рул рискнет чем угодно, лишь бы заполучить желаемое.

Кэт задремала, но внезапно проснулась с чувством, что уже не одна в комнате. Она резко повернулась и заметила у края кровати фигуру мужчины, расстегивающего рубашку. Дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось, по всему телу разлилось тепло, и тонкая ночнушка стала казаться тесной, как смирительная рубашка. Пока Кэтрин пыталась обрести дар речи, нежданный гость стянул сорочку и отбросил в сторону. Его окутывал серебристый свет луны, освещая стройный мускулистый торс, но оставляя лицо в тени. Кэтрин знала этого мужчину: его взгляд, запах, жар его тела… На нее нахлынули яркие воспоминания об обжигающем летнем дне и его темном силуэте, затмевающем небо, когда он нависал над ней, вызывая одновременно трепет и ноющее желание. Он все-таки посмел.

– Что ты делаешь? – наконец удалось выдохнуть Кэтрин, когда, сняв ботинки и носки, Рул выпрямился и начал расстегивать ремень.

– Раздеваюсь, – хриплым шепотом объяснил Рул. Судя по тону, возражений он принимать не собирался. Потом, будто его намерения и так не были ясны, добавил:

– Сегодня ночью я буду спать здесь.

Кэтрин спрашивала не об этом. Ей хотелось знать, не сошел ли он с ума, но у нее пропал голос. И не только. Она не могла найти силы, чтобы протестовать, приказать ему убраться… После довольно длинной паузы – Рул все это время явно ждал ее возражений – он усмехнулся:

– Вернее сказать, сегодня ночью я останусь с тобой, но сомневаюсь, что мы будем спать.

Машинальный протест почти сорвался с ее губ, но так и остался невысказанным. Кэтрин не могла произнести ни слова: ее накрыло жаркой волной желания, сердце дико заколотилось. Кэт села, ее глаза не отрывались от посеребренного луной Рула. Она услышала свистящий звук скользящей вниз молнии… он освободился от джинсов. Его твердое тело было сильным и мускулистым, явная мужественность источала угрозу… или обещание?

Все нутро Кэтрин томилось от рвущейся на свободу страсти, она протянула Рулу руку – что было похоже на приглашение, если бы девушка тут же не предупредила громким шепотом:

– Не подходи ко мне! Я закричу!

Но угроза прозвучала неубедительно даже для нее самой. О Боже, она так сильно его хотела! Как Рул часто сам напоминал ей – она взрослая женщина. Его сексуальная привлекательность больше не пугает ее, а скорее, притягивает, манит в ней раствориться.

Рул прекрасно это понимал. Он сел возле Кэт и обхватил ее лицо огрубевшей ладонью. Даже в приглушенном лунном свете она видела, как его горящий взгляд блуждает по ее телу.

– Неужели, Кэт? – почти беззвучно спросил он. – Правда закричишь?

В горле пересохло. Кэтрин с трудом сглотнула, но смогла лишь тихонько выдавить:

– Нет.

Рул выдохнул, его рука на ее щеке задрожала.

– Боже, милая, если ты когда-нибудь мечтала вмазать мужику за его фантазии, то сейчас тебе выпал этот шанс, – пророкотал он, срывающимся от сильнейшего желания голосом.

Изменения в его тоне показали Кэтрин, насколько Рул близко к сердцу воспринимает все происходящее в интимной уединенности спальни. Осознание этого позволило ей набраться достаточной смелости, чтобы положить руку на его грудь и почувствовать под ладонью завитки темных волос и тепло гладкой кожи, маленькие камешки его сосков. Звук, вырвавшийся из горла Рула, можно было принять за рычание, но Кэтрин прекрасно поняла – это хриплый стон наслаждения.

Кэтрин подалась ближе, вдыхая восхитительный мужской аромат.