По дороге в столовую Дэвиду подумалось, что дом выглядел довольно уютно. Из-за ковров и обрамленных вышитых картин на стенах — Дэвид предположил, что это дело рук Катерины, — дом смотрелся не столь элегантно, как у Мёрдо, но пугал гораздо меньше.

Едва они вошли в маленькую столовую, Катерина поднялась из-за стола и улыбнулась, однако улыбка была бесцветной, а вокруг глаз проступили напряженные морщинки.

— Я так рада, что вы приехали, мистер Лористон, — произнесла она, когда он склонился над ее рукой. — Папа очень хочет вас видеть. Он неоднократно говорил мне об этом.

Значит, Чалмерс еще держался. Слава богу.

— Мне тоже не терпится с ним повидаться.

— Давайте поговорим за ужином, — предложила она.

После того как они разместились за столом, Дэвид обратил внимание на изменения, произошедшие с друзьями за последние месяцы. Катерина — некогда пухлая жизнерадостная барышня — стала заметно худее, вела себя сдержаннее в сравнении с девушкой, которую он помнил. Себе она положила лишь небольшую порцию и почти ничего не ела, в основном просто ковыряла то, что лежало на тарелке. Вероятно, Катерина так тревожилась об отце, что аппетит пропал.

Дональд тоже изменился. Неизменный балагур ныне выглядел измученным, лоб рассекали глубокие морщины, видимо, он часто хмурился.

— Прошу меня простить за прямолинейность, — сказал Дэвид, едва неизбежная светская беседа подошла к концу, — но... как ваш отец?

Катерина и Дональд переглянулись, засим Дональд проговорил:

— Ему осталось недолго, Дэвид. Несколько дней.

Катерина вздрогнула, однако возражать не стала.

— Тогда мне следует увидеться с ним как можно скорее. Возможно, этим вечером?

Катерина безрадостно поджала губы.

— Боюсь, вечером мама не примет посетителей. Она говорит, папа очень устает.

— Наверняка, если учесть обстоятельства... — осторожно начал Дэвид.

Дональд ровным тоном перебил:

— Наилучший вариант — пойти завтра утром. Тогда она вам не откажет, тем более что он вас звал. В другой ситуации она с огромным удовольствием прогнала бы вас прочь... Знаете, вы никогда ей не нравились.

— Дональд... — слабо возразила Катерина.

— Это правда! — парировал он и вновь обратился к Дэвиду: — Она уверилась, что вы имели виды на Элизабет, хотя было ясно как день, что вы ни капли не заинтересованы. И конечно же, она винит вас в том, что Элизабет сбежала.

Катерина вздохнула.

— Понимаю, вас это вряд ли устраивает, мистер Лористон, но лучше зайти поутру. Каждый вечер папа принимает снотворное, после чего становится немного потерянным.

Дэвиду подумалось, что ничего страшного в этом нет, но только в том случае, если завтра утром Чалмерс будет жив. Однако он кивнул и позволил Катерине сменить тему.

Как только трапеза завершилась, Катерина, сославшись на усталость, извинилась и удалилась.

— У Катерины все в порядке? — спросил Дэвид, едва она покинула комнату.

Дональд доставал виски из буфета, но после вопроса Дэвида обмер, вперившись взором в графин, кой держал в руках.

— Не совсем. Несколько недель назад у нее случился выкидыш. В свете прочих несчастий для нее это было невыносимо.

— О боже. Мне так жаль.

Дональд грустно улыбнулся.

— Доктор не видит причин для беспокойства. Зачать она сможет. Просто... она до сих пор удручена. На людях она пытается это скрывать, но когда мы наедине, она безутешна. И дело не только в ребенке. Она с ума сходила, когда Лиззи сбежала. А теперь еще и отец умирает. Катерина его обожает. Все девочки обожают.

Он вздохнул и поставил виски на стол, вынув два бокала, уселся на стул и налил приличную порцию.

— Вот уже несколько недель она сама не своя, — прохрипел Дональд. — Если получается, я работаю дома и присматриваю за ней. Мне не по душе, что она часто бывает одна. Из-за этого она впадает в хандру.

— Мне так жаль, — повторил Дэвид. — Катерина всегда была веселой девушкой.

Дональд тяжело и измученно вздохнул.

— А я так занят на работе.

Дэвид тут же ощутил укол вины. Дональд забрал себе множество дел, когда после несчастного случая Дэвид отправился в Пертшир вместе с Мёрдо. Дональд разбирался со всеми обязанностями попечителей доверительной собственности, кою Чалмерс создал, дабы обеспечить Элизабет, хотя, как партнер по доверенности, Дэвид должен был нести равную ответственность.

— Извините, Дональд, — молвил он. — Я воспринял вас как данность. Сообщите, что я могу сделать, дабы исправить положение.

— Не глупите. — Дональд приклеил на лицо небрежную улыбку. — За ваши дела мне прилично платили. Я вовсе не страдалец!

— И все-таки вы загружены работой и тревожитесь о Катерине. Мы что-нибудь измыслим. В любом случае мне пора задуматься о будущем. — После паузы Дэвид добавил: — Что насчет Элизабет?

Дональд пожал плечами.

— Ей слишком опасно возвращаться в Шотландию. Мы уверены, что люди Киннелла приглядывают за домом Чалмерса. Вероятно, за нашим тоже. — Он утомленно потер глаза. — Дело в том, что она никогда больше не увидит отца. Всем это дается тяжело. Катерина печалится, когда мать, используя сие как оправдание, возводит на Лиззи напраслину.

Дэвид мог себе представить. Мать не вынесла скандала, устроенного Элизабет.

После паузы Дэвид осведомился:

— Вам известно, зачем Чалмерс хочет меня видеть?

— Господь свидетель, он души в вас не чает. Хвастает вашими достижениями, будто вы его плоть и кровь. — Дональд смолк. — Вероятно, он хотел попрощаться, но у меня не выходит отделаться от мысли, что здесь есть нечто большее. Знаю, он тоже переживает за Элизабет. Я пытался вывести его на разговор, но... — Он беспомощно умолк.

— Завтра первым делом я пойду к нему.

Дональд поднял бокал.

— Будем надеяться, что он переживет эту ночь.

Глава 6


Следующим утром Дэвид как раз собирался покинуть особняк, когда в прихожую вышел Мёрдо.

— Ты кое-что забыл.

Дэвид заметил эбеновую трость с серебристой ручкой и гримасу у Мёрдо на лице, говорившую: «Только осмелься ослушаться».

— Дом Чалмерса в десяти минутах ходьбы, — возразил Дэвид.

Однако Мёрдо все равно протягивал трость.

— Тебе следует всегда брать ее с собой. — Выражение стало мягче при виде того, что отразилось у Дэвида на лице, и он ласково добавил: — Пока что.

Дэвид вздохнул, но трость взял, правда, отнюдь не любезно.

— Ладно, — фыркнул он и повернулся к двери.

— Непременно вернись к ужину, — произнес Мёрдо властным тоном, кой иногда у него проскакивал, что действовало Дэвиду на нервы.

Дэвид, разгневавшись, обратил на него взор.

— Обязательно мне приказывать? Я не твой лакей, да и до ужина еще восемь часов.

Мёрдо воинственно выпятил подбородок.

— Я не приказываю, а прошу вернуться как можно скорее. Завтра утром я уеду в Лондон.

В этот миг Дэвид догадался, в чем дело.

— Обещаю, я скоро вернусь. Мы проведем вместе весь вечер, Мёрдо.

Мёрдо отвел взгляд, щеки чуть порозовели.

— Хорошо, тогда увидимся позже.

Покидая особняк, Дэвид улыбался, несмотря на то что не выносил трость и боялся того, что обнаружит в доме Чалмерса.

Не успел он выйти за дверь, как тут же начал сожалеть, что не стал отстаивать свою точку зрения. Дэвид предпочитал не пользоваться тростью, если на то нет необходимости, а брать ее на столь короткую прогулку — это вообще нелепость. Его злило, что серебристый наконечник стучал по булыжникам, будто постоянно напоминал об изъяне. Можно подумать, боли в бедре и колене недостаточно.

Когда он добрался до дома Чалмерса, думы о собственных неприятностях и мелких заботах исчезли. Дэвиду даже в голову не приходило, что на улице он наткнется на признаки умирающего. Тротуар и дорогу перед домом друга усыпали толстым слоем соломы, дабы заглушить звуки проезжавших мимо карет, лошадей и шагов пешеходов. Это признак жуткой болезни. Неминуемой смерти. Впервые Дэвид прочувствовал истину — Чалмерс действительно умирал.

Он неторопливо подошел к парадной двери, разглядывая блестящую поверхность, и постучал. Тихая сдержанная служанка потупила глаза и отошла в сторону, дабы впустить Дэвида.

В доме царила такая же тишина, как и снаружи. Дэвида проводили в гостиную, где он сел на твердую кушетку, набитую конским волосом, и пристроил трость рядом с собой. Покуда он ждал, его пленило разнившееся тиканье часов, одни — угловые звонкие в высоком футляре, а вторые — каминные из золоченой бронзы. Те, что поменьше, на секунду отставали от больших, казалось, будто они отсчитывали разное время, разные двадцать четыре часа, одни сутки на секунду опережали другие.

Чуть позже распахнулась дверь, и вошла женщина. Первая мысль, пришедшая в голову: слава богу, это не миссис Чалмерс, с которой Дэвид страшился вести высокопарную беседу. Вошедшая женщина моложе миссис Чалмерс, одета в скромное серое платье, белый передник и белый кружевной чепец, прикрывавший волосы до такой степени, что Дэвид не мог разобрать, какого они цвета.

— Мистер Лористон, — тихо и любезно произнесла она.

Оттого что он быстро встал, трость с грохотом упала на пол. Женщина, успевшая до него дойти, наклонилась, дабы поднять трость, в тот же миг, что и Дэвид, из-за чего они стукнулись лбами.

— Какой я неуклюжий. Прошу меня простить.

— Незачем извиняться. — Она засмеялась, протягивая трость. — Сама виновата. Боюсь, это моя вторая натура — подбирать вещи за людьми. Я миссис Джессоп, сиделка мистера Чалмерса.

Дэвид отвесил поклон.

— Рад знакомству, мэм.

— Мистер Чалмерс будет счастлив с вами повидаться, сэр. Уже несколько дней он спрашивает про вас. С тех пор как мистер Фергюсон сообщил, что написал вам с просьбой приехать.