Мёрдо приближался к убийству, встал прямо перед Киннеллом, вынуждая его сделать шаг назад. Киннелл отступал снова и снова, пока не врезался в стол. Дальше пути нет.

— Мёрдок… бога ради!

Дэвид обернулся — да все обернулись. В дверном проеме стояли граф Балфор и Хартли. Граф посуровел лицом, на коем отражались смятение и ярость, а Хартли выглядел так, будто его вот-вот хватит удар, и без того румяное лицо побагровело.

— Это неправда! — закричал Киннелл.

Конечно, неправда, только никто в это не поверит. Мёрдо только что нанес неслыханное оскорбление. Присутствующие осознавали, что благородный человек может отреагировать на сие оскорбление лишь одним способом. В ожидании неизбежного Дэвида накрыла холодная паника.

— Да что вы за человек такой? — подколол Мёрдо. — Будь у вас хоть капля самоуважения, вы бы бросили перчатку мне в лицо. Но вы жалкий трус.

Кто-то ахнул, кто-то выкрикивал возражения. Хватило бы и того, что Мёрдо обвинил Киннелла в жестокости и заявил, что он любовник его жены. Но называть его трусом? Собравшиеся нетерпеливо ждали, какой выбор сделает Киннелл.

Киннелл выглядел жутко, терзался и страшился. Тем не менее он все понимал. Ему не убежать, не потеряв при этом гордость и честь. Дрожавшими пальцами он стащил перчатку и слабо ударил Мёрдо по щеке. Мёрдо лишь ухмыльнулся.

— Вызываю вас на дуэль. — Взор у Киннелла стал бесцветным. — Выбирайте секунданта.

Волчья улыбка стала шире.

— Моим секундантом будет мистер Лористон. А вашим?

Киннелл оглядел комнату. Спутник, с коим он прибыл, испарился. Он обвел глазами толпу наблюдателей.

— Леннокс? Поможете?

Зрители расступились, и вышел мужчина, которого Дэвид очень хорошо знал. Сердце зачастило. Мужчина мельком глянул на Дэвида, засим перевел взор на Киннелла. На лице — некогда родном, знакомом — отразился испуг, но ответил сэр Уильям Леннокс уверенно:

— Безусловно.

Уилл Леннокс. Первая любовь Дэвида. Человек, когда-то разбивший ему сердце.

Как только вызов был принят, господа выступили с предложениями. Спорщиков развели в стороны, а джентльмен, скорее всего, военный, взявший на себя смелость обучить секундантов, повел их к креслам.

— Вы знакомы? — первым делом спросил он.

Ответить Дэвид не успел, ибо Уилл протянул руку.

— Сэр Уильям Леннокс. А вы?

Дэвид последовал примеру, огорчившись и испытав облегчение.

— Дэвид Лористон.

Они пожали руки. Где-то на задворках сознания мелькнула мысль, что Уилл уже не стройный и не грациозный, как в юности, да и миловидность исчезла, черты лица стали взрослыми. Но выглядел он все равно прекрасно.

Советчик представился майором Дональдсоном. Они расселись и слушали объяснения о том, как проходит дуэль.

— В первую очередь, — начал он, — секунданты должны встретиться, выяснить, что можно сделать, дабы решить вопросы посредством извинений или как-то еще. Если это невозможно, надобно подготовиться: условиться о месте, согласовать оружие, договориться с хирургом.

Майор послал лакея за пером и чернилами, дабы записать имя и адрес тактичного хирурга, который «умеет латать пулевые ранения».

Дэвид внимательно слушал, несмотря на то что сердце тревожно билось, внутри все сжималось при мысли, что Мёрдо пострадает. «Странно, — подумал он, наблюдая, как майор копотливо записывал рекомендации. — Я наконец-то встретился с Уиллом Ленноксом, а из головы не выходит Мёрдо». Много лет он размышлял о том, что скажет Уиллу при встрече. Представлял, как кинется на Уилла за то, что он когда-то его предал, а точнее, сказал, что поцелуй, который лицезрел отец, дело рук Дэвида, и бросил разбираться с последствиями.

А сейчас он уразумел, что ему вообще нечего сказать Уиллу.

Уилл записал адрес, для того чтобы Дэвид пришел к нему утром, и протянул листок. Мужчины поднялись.

— Господа, оставляю вас договариваться, — раскланявшись, изрек майор.

Дэвид и Уилл поблагодарили и попрощались.

Как только майор ушел, Уилл со всей вежливостью справился:

— Завтра в десять утра удобно?

— Вполне. — Дэвид убрал листок в карман. — С вашего позволения, я должен отыскать лорда Мёрдо.

Он хотел уйти, но Уилл взял его за локоть.

— Дэви, послушай…

Они встретились взглядами. На миг Дэвид перенесся на много лет назад. Болотного цвета глаза врезались в память. Однако он быстро встряхнулся и высвободил руку.

— Не зови меня так, — молвил он и удалился.



Мёрдо увели в другую комнату. Он сидел в кресле подле камина и глядел на пламя. Неподалеку скучились бубнившие мужчины, но с Мёрдо не общался никто.

Когда Дэвид вошел, глаз он не поднял. Но стоило Дэвиду оказаться прямо перед ним, он наконец-то отвлекся от огня.

— Ты вернулся, — с настороженным видом сказал он.

— Да, — бросил Дэвид, сознавая, что у них есть зрители. — Мы с сэром Уильямом договорились встретиться завтра утром. Может, пойдем…

Он хотел добавить «домой», но в последний момент остановился, из-за чего слова прозвучали отрывисто и нескладно.

Мёрдо кивнул и встал с кресла. Не успели они дойти до середины комнаты, как в дверях возник Хартли, граф стоял чуть позади. Видимо, стычки еще не завершились.

Мёрдо закрыл собой Дэвида.

На пустые угрозы Хартли время тратить не стал:

— Лорд Мёрдо, можете считать, что ваша помолвка с моей дочерью расторгнута, — громко объявил он.

Вид он имел равнодушный и бесстрастный. Из-за отсутствия эмоций слова прозвучали еще убедительнее.

Зрителей было меньше, чем во время разговора с Киннеллом, но тем не менее публика имелась. Уже завтра события сего вечера обсудят в каждом лондонском салоне.

— Знать вас больше не желаю. Моя семья тоже, — продолжил Хартли, а после паузы добавил: — Вы очернили отцовское имя. Будь вы моим сыном, я бы от вас отрекся. — Он обратился к графу: — Мне жаль вас, Балфор.

Он покинул комнату, оставив Мёрдо с отцом. «Еще одна перчатка брошена», — подумал Дэвид. На сей раз Хартли бросил перчатку графу. Откуда-то Дэвид знал, что эту перчатку граф поднимать не хочет.

«Будь вы моим сыном, я бы от вас отрекся».

Хартли обладал значительной властью в политике, тори, как и Балфор. Брак их детей стал бы началом новой политической династии.

Три десятилетия граф предпринимал настойчивые шаги, дабы связать их с Мёрдо нитями, сотканными из тайн, угроз и обещаний. Он упрямо цеплялся за каждую нить, не давал сыну освободиться.

Усилия вели к браку. А теперь этого не случится.

Нити, соединявшие Мёрдо с отцом, были завязаны сложным, хитрым гордиевым узлом. Сегодня, невзирая на искусность узла, Мёрдо разрубил его мечом, решительно разорвал, не заботясь о последствиях.

Дэвид смотрел на графа, разглядывал холодное, суровое лицо, выискивая злость, разочарование, гнев. Он был готов увидеть каждую из этих эмоций. Но он не подготовился к тому, что все-таки увидел.

К неприкрытому горю.

Зрители ждали, когда граф заговорит. Мёрдо тоже безропотно ждал. Тем не менее решение далось нелегко. Граф не хотел делать то, что должен. Но как-никак он политик и оплот респектабельности. Его поставили в положение, не предполагавшее выбора.

Наконец-то в тишине раздался его голос:

— Больше ты мне не сын.

Он развернулся и ушел, сгорбив в знак поражения плечи.

Глава 16


Вскоре после того как ушел граф, слуга, что их встречал, принес пальто и шляпы.

— Милорд, — поклонился он Мёрдо, вслед за тем обратился к Дэвиду: — Сэр, — и смолк со снисходительным, но приятным выражением на вытянутом узком лице.

Дэвид глянул на спокойного и довольного Мёрдо.

— По-моему, нас просят удалиться, — заявил Мёрдо.

Вежливо возразив, слуга подал им шляпы и помог надеть пальто. Мужчины, следившие за распрей между Мёрдо и отцом, с угрюмыми, недовольными физиономиями наблюдали, как Мёрдо и Дэвид готовились уйти.

Дэвид задумался: если не брать в расчет невозмутимое поведение, Мёрдо тревожило, что эти люди осуждали его и не поддерживали? Должно тревожить. Дэвида и то тревожило, а ведь для него эти люди — никто. Для Мёрдо же они ровня, люди, с коими он учился, общался, вел дела. Необязательно любить их или уважать, чтобы их отношение оскорбило.