— Это он, Мёрдок? — поинтересовался мужчина, окинув Дэвида взором с головы до ног. — Твой последний катамит? Тот, с которым ты отказывался разлучаться? — Голос сочился презрением.

Неожиданное оскорбление потрясло, будто удар. Дэвид стрельнул глазами в Мёрдо, выглядевшего до того разъяренным, что Дэвид уверился: он вот-вот потеряет самообладание. К его удивлению, Мёрдо поджал губы и держал себя в руках, однако румяные щеки и раздутые ноздри выдавали волнение.

— Знаю, отец, манерами вы не обладаете. Мистер Лористон мой секретарь и гость в этом доме. Я попросил бы вас относиться к нему с должным уважением.

— Секретарь, — недоверчиво повторил граф.

Он покачал головой и уселся в то же кресло, что ранее избрал Мёрдо. Дэвид смекнул, что это кресло хозяина дома, занимаемое тем, кто господствовал в комнате.

Мёрдо обратился к Дэвиду:

— Идите к другу. Лиддл подготовит карету.

— Мистеру Лористону незачем уходить, — громко и изысканно произнес граф. — Я не планирую обсуждать дела государственные, Мёрдок. То, что я хочу сказать, необязательно говорить наедине. В принципе...

— Отец... — вмешался Мёрдо.

Однако граф остался глух и продолжил:

— ...будет справедливо, если он останется и послушает. — Он безжалостно улыбнулся и воззрился на Дэвида. — Вы согласны, мистер Лористон?

Дэвид нахмурился и покосился на Мёрдо, впившегося взглядом в отца, понять что-либо по лицу невозможно, правда, Дэвид заметил, что он пытался унять беспокойство.

Графу Дэвид так и не ответил, но и не шелохнулся. Вот-вот что-то случится. Мёрдо не хотел, чтобы он это слышал, а вот граф очень хотел. Даже зная, что будет больно, Дэвид ни за что на свете не уйдет.

— Видите ли, — адресуясь к Дэвиду, продолжил граф обманчиво спокойным тоном, — около полугода я пытался упросить Мёрдока вернуться в Лондон. Дабы исполнить обязательство, что он взял на себя почти год назад.

Мёрдо бросил взор на Дэвида.

— Я собирался рассказать, — пробормотал он. — Лишь хотел... — Он смолк, взгляд стал бесцветным.

— О чем рассказать? — тихо спросил Дэвид.

— О помолвке, — изрек граф. — С марта прошлого года Мёрдок помолвлен с леди Луизой Хартли. Свадьбе уже давно пора состояться.

Глава 10


Мёрдо обручился… и даже словом не обмолвился.

Все эти письма из Лондона…

Дэвид сел на край неудобного кресла и впился взором в руки. В коридоре граф сетовал, что его выпроваживали из дома. Едва граф объявил новости — а Дэвид пробубнил нечто похожее на поздравления, — Мёрдо в ту же секунду выдумал срочную встречу. Граф не поверил ни единому слову, однако Мёрдо вытолкал его из комнаты, в то время как Дэвид, цепляясь за остатки гордости, натянуто улыбался.

Снова ропот голосов. Мёрдо говорил тихо и уверенно, а граф — резко и ворчливо. Затем входная дверь закрылась, и послышались осторожные шаги.

Когда Дэвид вскинул глаза, Мёрдо стоял в дверном проеме с непонятной гримасой: губы сурово поджаты, словно он гневался, взор темных глаз излучал нежность и сожаление. Он ступил в комнату и закрыл за собой дверь.

— Прости, что не рассказал, — прервав молчание, проговорил Мёрдо.

— Почему?

— Хотел все исправить, а потом уже рассказать.

— Исправить?

— Отменить.

Дэвид резко и безрадостно хохотнул.

— Как ты все отменишь? Ты помолвлен. Ты дал обещание леди Луизе.

Мёрдо вздохнул и устало потер лицо.

— Потому-то я и не рассказал. Знал, что ты так скажешь.

Дэвид так быстро поднялся, что возникло ощущение, будто в колено вонзили нож. Пришлось схватиться за спинку кресла.

— Да как ты смеешь! Как, черт тебя дери, ты смеешь! Ты не рассказал мне про помолвку, прекрасно зная, как я к этому отнесусь.

Мёрдо отвел глаза, лицо наполовину выражало стыдливость, наполовину возмущение.

— Ты считаешь это непреложной истиной, Дэвид, но, по сути, помолвки регулярно расторгаются.

— По сути, это юридически обязывающее соглашение, и она имеет право настоять на свадьбе.

— Бог ты мой, леди Луиза Хартли не станет устраивать скандал и подавать на меня в суд за нарушенное обещание! Это никому не сыграет на руку, а ей и подавно: она выставит себя на посмешище! — Мёрдо шагнул ближе. — Дэвид, прошу… мне нужно немного времени, чтобы все уладить. Я встречусь с ее отцом, договорюсь о достойной компенсации. Он волен заявлять о чем угодно, лишь бы Луиза сохранила лицо…

— По-твоему, все так легко и просто? — с горячностью парировал Дэвид. — Твой отец настаивает, что брак должен состояться!

Мёрдо выпятил подбородок.

— Забудь об отце. Я с ним разберусь.

Гнев сменился тревогой.

— Ты толкуешь о человеке, что в ответ на непослушание пригрозил сдать тебя в психиатрическую лечебницу. Он знает, какой ты, и готов использовать эти сведения против тебя.

— То есть ты предлагаешь не искать выход из положения? По-твоему, я должен на ней жениться? — Мёрдо помрачнел лицом.

— Господи, я не знаю! — возопил Дэвид и отвернулся, проведя рукой по шее. — Я узнал обо всем десять минут назад. Что ты хочешь от меня услышать?

— Честно? — рявкнул Мёрдо. — Я надеялся, ты предложишь ее бросить.

Дэвид озадаченно и вместе с тем изумленно взглянул на Мёрдо.

— Но я, конечно же, не ждал таких слов, — с горечью добавил Мёрдо. — Я ждал именно этого: что увиливать от помолвки нельзя, что жениться — это дело чести. Дабы ты не уронил своего драгоценного достоинства, которое так оберегаешь.

Вспыльчивость вернулась.

— Ты предпочел все от меня скрыть, — воскликнул Дэвид, — а теперь рассчитываешь, что через десять минут я обо всем позабуду?

— Нет, конечно, нет! Но всякий раз, когда я об этом думал… черт, я знал, что так и выйдет. Я смекнул, что если сначала все решу, а потом расскажу… — Он смолк, качая головой и глядя в пол, словно смотреть на Дэвида было невыносимо.

На ум ничего не приходило. Дэвид ярился и печалился. Его с души воротило, что Мёрдо намеренно все скрывал, пока они жили в Лавероке. Хотелось покинуть дом и Лондон, идти до тех пор, пока он не доберется до родных мест.

— Пойду-ка я к Элизабет, — решительно заявил он. — Лучше нам какое-то время побыть врозь.

Он побрел к двери, тронув Мёрдо за руку.

— Дэвид… — сипло и безжизненно позвал Мёрдо.

Однако останавливать Дэвида он не стал, а Дэвид не обернулся.



Он не имел ни малейшего представления, куда идти, но в дом возвращаться не хотелось. Вскоре он повстречал конюха, чистившего лошадь возле высокого особняка. Попривыкнув к ярко выраженному кокни, Дэвид выяснил дорогу в Блекфрайерс: нужно идти на восток, стараясь держаться поближе к реке и не выпуская из вида высокий шпиль церкви Сент-Брайд.

Несмотря на то что дорогу разъяснили вполне доходчиво, Дэвид все равно заплутал. Его сбивали с толку огромные размеры Лондона. Будто двадцать городов в одном. Длинные улицы, лабиринты площадей, домов-полумесяцев и переулков. Время от времени Дэвид останавливал прохожего, дабы удостовериться, что шел верным путем.

Стало легче, как только показался шпиль церкви Сент-Брайд. Конюх говорил, что Блекфрайерс как раз неподалеку. Болтливый уличный торговец подсказал, как сыскать Шумейкер-Роу, и в знак благодарности Дэвид за пенни купил жухлое яблоко, которое отдал попрошайке.

Чем дольше он шел, тем короче и уже становились улицы, превращаясь в лабиринт переулков, чьи высокие здания с верандами теснились, словно толпа сгорбленных стариков, гревшихся у костра. Здесь не было булыжников, только плотно набитый грунт, изобиловавший выбоинами и мутными лужами. Прогулка отразилась на ноге — Дэвид опирался на трость больше, чем хотелось бы. Он покинул дом Мёрдо более часа назад, злость, что подтолкнула выйти за дверь, улетучилась. Он умаялся, испытывал боль и, невзирая на страх, мечтал достичь места назначения.

Элизабет и Йен жили на крошечной улочке в двух шагах от Шумейкер-Роу. Улица хоть и убогая, но чистая и ухоженная. Смеющиеся дети играли с волчками, а матери обсуждали сплетни. Стоило Дэвиду остановиться подле двери, к нему обратилась женщина: