Мэри Бэлоу - Просто любовь

Сиднем отправился по тропинке в ту сторону, откуда пришла женщина. Пройдя несколько шагов, он осознал, что снова прихрамывает, и приложил значительные усилия, чтобы этого не делать.

Сейчас он больше, чем когда-либо был рад, что переехал из особняка в коттедж. Ему там нравилось. Наверное, он даже останется там и после того, как Бьюкасл и остальные гости разъедутся по домам. Коттедж с кухаркой, экономкой и лакеем – это все, что нужно холостому мужчине для комфорта.

С опозданием Сиднем осознал, что не было ничего особенного ни в плаще той женщины, ни в платье под ним, ни в том, что ее волосы не были аккуратно уложены. Должно быть, она была служанкой, которая приехала с кем-то из гостей. Она должна быть ею. Будь она леди Аллин Бедвин, то сейчас она была бы на ужине или в гостиной с остальными членами семьи.

Осознание того, что эта женщина была служанкой, принесло ему облегчение. Существовала весьма ничтожная вероятность того, что Сиднем увидит ее снова. Он не сомневался, что если у нее в будущем вновь появится свободное время, то теперь она будет держаться подальше от скал и берега, чтобы опять случайно не наткнуться на чудовище из Глэнвир.

Сиднем надеялся, что больше никогда не встретит эту женщину и не увидит гримасы отвращения на ее красивом лице.

На мгновение он опрометчиво устремился к ней всей своей душой и телом.

Он возмущенно подумал, что теперь эта женщина будет являться ему во сне на протяжении нескольких следующих ночей.

Если бы только он знал наверняка, как долго Бьюкасл планирует здесь оставаться, размышлял Сиднем, входя в коттедж и с удовольствием закрывая за собой дверь, он начал бы считать дни, как ребенок, ожидающий долгожданного подарка.

– Она словно исчезла с лица земли, – пояснил Джошуа. – Ее не было ни в ее комнате, ни в детской, и уж конечно, ее не было ни в гостиной, ни в столовой.

– Я полагаю, – заметил муж Морган, Джервис граф Росторн, нарезая бекон, – что она запугана нами – или, по крайней мере, вами – Бедвинами, – усмехаясь, добавил он.

– О, но ей нечего было бояться, – возразила Ева, леди Эйдан Бедвин. – На самом деле мы – обычные люди. Однако, возможно, ты прав, Джервис. Я помню время, когда и сама была напугана.

– Я тоже, – горячо согласилась с ней Джудит, леди Рэнналф.

– И сейчас она завтракает в детской? – с гримаской спросила Кристина, герцогиня Бьюкасл. – О, я чувствую себя пристыженной за то, что допустила это. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы найти ее и поприветствовать в нашем доме. Нам обоим следовало, Вулфрик. Я немедленно поднимусь туда.

– Может быть, – предложил лорд Эйдан Бедвин, – стоит предоставить ей больше времени, чтобы она могла закончить свой завтрак, Кристина. Не забывай, что ты – герцогиня, и твое появление может лишить ее аппетита.

Большинство собравшихся за столом сочли это замечание забавным и рассмеялись. Схватившись за ручку своего монокля, герцог уже почти поднес его к глазам, но затем снова опустил, увидев, что его герцогиня, ничуть не обиженная, тоже смеется.

– Это из-за беспечности Фреи и Джошуа мы потеряли вчера одного из наших гостей, – сказал герцог. – Я поддерживаю тебя в желании найти мисс Джуэлл и пригласить ее отужинать с нами этим вечером.

Простым поднятием пальца, герцог дал знать лакею, что его кофейную чашку следует еще раз наполнить.

– И ты, Кристина, должна будешь объяснить, – сказал лорд Рэнналф с широкой усмешкой, – что приглашение Вулфа равносильно вызову к императору. Пусть бедняжка поймет, что на самом деле у нее совершенно нет выбора.

– Если говорить о местах за обеденным столом, пустовавших вчера, – заметил лорд Аллин, – что случилось с Сидом? Я ждал встречи с ним, но до сих пор так его и не увидел.

– Я полагаю, Аллин, – извиняющимся тоном произнесла герцогиня, – что он, вероятно, боится меня.

Это заявление спровоцировало еще один взрыв веселья среди присутствовавших за столом и надменно поднятую бровь герцога.

– Он повел себя самым достойным образом, когда мы приехали, – пояснила герцогиня. – Он ожидал нас на террасе, чтобы поприветствовать. Но с тех пор я его не видела, и прошлым вечером он прислал извинения, за то, что не смог прийти. Очевидно, он только вернулся домой и обнаружил наше приглашение.

– Лгун, если я что-то в этом понимаю, – заметил Аллин.

– Полагаю, – прокомментировала Рейчел, леди Аллин, – что ужинать в компании гостей не самая удобная вещь, когда у тебя только одна рука, и эта рука – левая.

– Если он не пришел по этой причине, – нахмурившись, сказала Фрея, – то с ним нужно как следует поговорить. Сид всегда был самым тихим из нас, но он никогда не был трусом.

– О чем свидетельствует то, как он получил свои раны, – сухо добавил Эйдан.

– Я помню, как наблюдал за его попытками после выздоровления вновь научиться ездить верхом, – сказал Рэнналф. – Как-то утром, будучи в Элвесли я видел, как Сиду пришлось тридцать раз сесть на лошадь и двадцать девять раз упасть с нее, прежде чем ему удалось найти надежную посадку. Но он не подпустил к себе ни грума, ни меня ближе, чем на десять футов. И это было только обучение посадке в седло.

– Ох, бедняга, – посочувствовала Рейчел. – Я помню свои уроки, когда Аллин настаивал, чтобы я научилась ездить верхом, а ведь у меня две руки. Я была уверена, что переломаю себе все кости, прежде чем закончу обучение, хотя на самом деле я ни разу не упала.

– Мне слишком нравилось тебя ловить, Рейч, – ответил ее муж, поигрывая бровями.

– Никогда не называй Сиднема несчастным в его присутствии, Рейчел, – посоветовала Фрея. – Даже не думай об этом.

– Вулфрик, – сказала герцогиня, порывисто наклонившись над столом в сторону мужа, – ты этим утром встречаешься с мистером Батлером по делам поместья, не правда ли? Пригласи его на обед еще раз. Он не должен считать себя прислугой, даже если он твой управляющий. Ты мне рассказывал, что он занял эту должность только потому, что чувствовал себя обязанным сделать что-то полезное в жизни.

– Твое желание – для меня закон, любимая, – ответил герцог.

– Он получит приглашение. Или скорее, если верить Рэнналфу, – герцогский приказ.

– Таким образом, сегодня вечером у нас за столом будут два гостя поневоле, – усмехнулся Рэнналф. – Возможно, их следует посадить рядом, Кристина. Они хотя бы смогут поплакаться друг другу.

– Если ты будешь вкладывать подобные идеи в женские головки, Ральф, – сказал Джервис с театральной гримасой, – то они опять займутся сватовством.

Эйдан застонал.

– Тем не менее, наша последняя попытка, – добавил Аллин, – оказалась в высшей степени успешной. Если бы мы тогда провалились, Кристина не сидела бы сейчас за столом вместе с нами. А, кроме того, она не была бы сейчас герцогиней Бьюкасл.

Герцогиня рассмеялась.

Герцог поставил свою кофейную чашку на стол и снова поднял монокль.

– Удар по голове, который лишил тебя памяти на несколько месяцев, похоже, вызвал у тебя склонность к периодическим галлюцинациям, Аллин, – заметил герцог. – Герцогиня Бьюкасл сегодня за этим столом потому, что я ухаживал за ней, и мои ухаживания увенчались успехом.

Он строго посмотрел на супругу сквозь монокль через весь стол, в то время как его семья зашлась в еще одном приступе веселья, а его герцогиня нежно улыбнулась ему в ответ.

– Мне действительно придется подняться наверх и потревожить аппетит бедной мисс Джуэлл, – сказала герцогиня, вставая из-за стола. – Но я надеюсь, что только на минутку. Ты абсолютно права, Ева. Мы, действительно, всего лишь обычные люди. И она имеет полное право находиться здесь с нами. Отцом ее сына был кузен Джошуа.

– Факт, не упоминать о котором в ее присутствии, было бы весьма мудро с твоей стороны, Кристина, – предупредил ее Джошуа. – Альберт никогда не был ей симпатичен. Или мне, если уж на то пошло.

– И по весьма серьезной причине, – сказала Ева. – Я пойду вместе с тобой, Кристина, если позволишь. Я встречала мисс Джуэлл, когда мы ездили в Корнуолл, в год помолвки Фреи и Джошуа.

– Как и я, – добавила Морган, отодвигая свой стул назад. – Помню, что мне понравилась мисс Джуэлл. Я тоже пойду.

– Бедная женщина, – заметил Эйдан. – Готов поспорить, она надеялась укрыться в детской на целый месяц.

Когда горничная пришла к ней, чтобы помочь одеться к ужину, Энн поздоровалась с ней с некоторым смущением, не зная точно, что с ней делать. Она никогда не пользовалась услугами личной горничной, и уже надела свое лучшее платье из зеленого шелка.

– С вашего позволения, я уложу вам волосы, мадам, – предложила девушка, и Энн покорно опустилась на стул перед зеркалом на туалетном столике.

Она провела не совсем неприятный день, и все время находилась в четырех стенах, так как снаружи моросил мелкий дождик. Она помогала организовывать игры для детей, хотя отнюдь не была единственным устроителем. В течение дня Энн встретила большинство членов семьи Бедвин, кроме самого герцога. У них у всех были дети, и почти каждый из Бедвинов в течение дня заглядывал в детскую по какой-либо надобности и оставался там поиграть, или побыть игрушкой.

Все они были весьма любезны с Энн, хотя она старалась держаться от них так далеко, как только могла.

Но избежать ужина с семьей и этим вечером Энн не могла.

– У вас прекрасные волосы, мадам, – заметила горничная, расчесывая их, предварительно освободив от всех шпилек.

Когда горничная закончила, густые и слегка волнистые волосы Энн приобрели медовый оттенок. Генри Арнольд однажды назвал их главным ее украшением Энн, не слишком оригинально, но с восхищением и с чем-то еще большим светившимся в его глазах. А позже кое-кто еще точно также отозвался о ее волосах, вплетая в них свои пальцы… Большую часть волос она остригла маленькими ножницами для рукоделия в тот день, когда исчезли все сомнения в ее беременности. И не стригла их с тех пор, лишь изредка подрезая кончики.