Филиппо смеётся и пытается укусить её.

— Да, я хочу съесть тебя всю. Ты вся моя, только моя!

Они не перестают дурачиться, гуляя по траве и разглядывая прохожих. Мать читает журнал, пока её дети играют рядом со скамейкой, на которой она сидит, и немного дальше, и этого им достаточно, чтобы избежать её надзора и власти и перепачкать все штаны, когда они бросаются на траву, чтобы поймать мяч. Рядом, болтая, прогуливается пожилая пара. Она улыбается, он нежно обнимает её.

Дилетта вдруг поворачивается.

— Надеюсь, ты не бросишь меня, когда я стану такой…

— Как пойдёт.

— Извини, и от чего это зависит?

— От того, не бросишь ли ты меня ещё раньше!

Мобильный Дилетты вибрирует и издаёт лёгкий звук звона монет.

— Эй, из тебя деньги сыплются!

— Ничего подобного! Просто звук входящих сообщений. Похоже, будто монетки падают, это гениально, люди вечно ведутся. Даже ты! — Дилетта открывает мобильный и быстро читает. — Отлично. Мы договорились. Через час на пьяцца дей Джуоки Истмичи… Знаешь, что я сделаю? Возьму с собой то вкусное мороженое из «Сан-Криспино»… Они его никогда не пробовали, до сих пор тащатся от шоколадного из «Аляски»… Что ты говоришь?

Филиппо начинает напевать, почти не слушая её.

— Gelato al cioccolato dolce e un po' salato, tu, gelato al cioccolato…[2] — и он снова пытается укусить Дилетту, которая начинает смеяться.

Они покидают Пинчо в обнимку и в полном спокойствии, игнорируя невероятные перемены, которые скоро произойдут в их жизнях.


8

Офис Алессандро. Всё как всегда. Обычный хаос под маской спокойствия и контроля.

Леонардо входит с пакетом и кладёт его на стол.

— Добрый день, это для тебя…

Алессандро приподнимает одну бровь.

— Сегодня не мой день рождения. И мне не кажется, что мы празднуем что-то ещё, не думаю, что я забыл о чём-то, и я абсолютно уверен, что ты не должен был сделать для меня что-то особенное… или я ошибаюсь?

— Какой же ты недоверчивый, — Леонардо садится на краешек стола Алессандро. — Неужели я не могу просто порадоваться тому, что ты вернулся, быть счастливым оттого, что ты снова здесь?

— Ты уже продемонстрировал свою радость моим повышением…

Леонардо растягивает губы в улыбке.

— Этого было недостаточно, то есть… да, это много. Но это просто небольшой каприз, мой собственный…

Алессандро поднимает вторую бровь.

— В любом случае, я себя неловко чувствую из-за этого внезапного жеста любви, — он разворачивает подарок и замирает. — Ноутбук и камера?

Леонардо в восторге.

— Тебе нравится? Последнее слово в цифровых технологиях, можно снимать видео в высоком качестве и монтировать их на этом компьютере, выбирать песни с iTunes и непосредственно из памяти и вставлять их. Здесь очень сложное программное обеспечение… В конце концов, если захочешь, можешь просто снять фильм и показать его в любой момент, прямо как Спилберг.

Алессандро шокирован.

— Спасибо… но не означает ли это, что мы теперь займёмся ещё и производством фильмов?

— Нет, — Леонардо слезает со стола и направляется к двери. — Это означает только то, что я в восторге оттого, что ты вернулся, и что если тебе нужно смонтировать какой-нибудь фильм об острове, о маяке, наконец, о той истории, что ты мне рассказал… ты можешь сделать его спокойно прямо здесь, не пропадая снова.

Леонардо выходит из кабинета и секундой позже входит Алессия, верная секретарша и помощница Алессандро.

— И? Он тебе объяснил?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, например, что-нибудь о новом проекте…

— Нет. Он так рад, что я вернулся, заходил сделать мне подарок… Вот он! — он показывает ей на камеру и на ноутбук.

— Это просто фантастика! — Алессия сразу же берёт его в руки. — Последняя разработка от Apple, MacBook Air, очень лёгкий. Ты знаешь, что здесь встроенная система, позволяющая монтировать?..

— …Настоящий фильм.

— А, ты в курсе… Ты практически можешь стать новым Тарантино.

— Он сказал про Спилберга.

— Это потому, что он старик.

И как раз в этот момент входит Андреа Сольдини, великий графический дизайнер.

— Ребята, посмотрите на это… У меня невероятная новость, — он как бы незаметно подходит к ним. Алессандро и Алессия смотрят на него. Андреа Сольдини достаёт из кармана своих брюк загнутый листок. — Я нашёл этот мейл…

Алессандро улыбается ему.

— Ты никогда не устанешь, да?

— Никогда…

Алессандро вдруг вспоминает тот случай… Другой мейл, другая правда. Уже давняя история. Он открывает листок, который протягивает ему Андреа Сольдини, и пробегается глазами.

— «Сотрудникам «Освальдо Феста»…» — он смотрит на Сольдини и Алессию. — Это мы… «Ввиду Ваших огромных международных успехов, мы решили сообщить Вам о возможности принять участие в конкурсе на новую рекламную кампанию автомобиля, который мы собираемся выпустить на рынок…» — Алессандро наспех читает дальше и останавливается на наиболее выдающейся новости, — мы должны сделать короткометражку о нём! — Он опускает листок. — Теперь с камерой и компьютером всё ясно… «Я счастлив оттого, что ты снова здесь…» Он хочет, чтобы я работал в два раза больше, вот и всё.

Андреа Сольдини пожимает плечами.

— Возможно, он сделал это, не подумав.

— Он? Я сильно сомневаюсь.

Алессия довольно улыбается.

— Ладно, это фантастическое задание.

Сольдини соглашается с ней.

— Да! И без этого самонадеянного Марчелло. Давай, Алекс, проснись и пой!

Они оба направляются к выходу, но Алессия останавливается в дверях.

— Знаешь что, Алекс? Я очень рада, что ты вернулся.

— Да, я тоже… — говорит Андреа Сольдини, и они оба с улыбками выходят из кабинета, закрыв за собой дверь.

Алессандро разглядывает камеру, затем компьютер, и, наконец, смотрит на закрытую дверь. И вдруг для него всё становится более чем ясно. Меня пытаются запутать. Затем он обдумывает это как следует. Хотя на самом деле никто из них на меня не давил и не настаивал, чтобы я вернулся к работе… Я здесь только потому, что так решил я сам. И если я работаю, как раньше, то есть, намного больше, чем раньше, это мой собственный выбор. И теперь он собирается принять этот вызов. Так что Алессандро остаётся решить только один последний драматичный вопрос. И уж тут запутался я сам.


9

Ближе к вечеру. Ласковое солнышко неожиданно противоречит прогнозу Джулиаччи, который обещал, что его закроет несколько игривых облачков. Но их нет. В четырёх разных частях города четыре девушки рассаживаются по своим автомобилям или скутерам. И каждая из них одета во что-то удобное, яркое и наиболее подходящее для того, чтобы провести несколько часов абсолютной свободы вместе. Кеды, футболки, толстовки, плащи. Вперёд, навстречу дружбе.

Ники садится на свой SH50. На ней шлем и облегающая одежда. Она быстра, как молния, как и всегда, прячется за волосами от этой новой реальности. С годами всё становится сложнее. Новые компромиссы, новые знакомые, другой ритм жизни. Иной раз кому-то кажется, что он потерялся, что он не оказывает должного внимания отношениям. Смс-ки не приходят больше так быстро, как раньше, ночные тусовки становятся всё реже, обещания увидеться вновь откладываются по тем или иным причинам. Время учёбы в институте, когда они могли проводить бесконечные вечера вчетвером, кажется канувшим в лету. Они были друг для друга второй семьёй, и сейчас не могут перестать верить в это. Они должны бороться. Защищать эти отношения. Возобновить их. Попытаться жить дальше, не теряя друг друга. Ладно, сейчас мы всё ещё вместе. Волны. Нужно выбросить из головы всё, чтобы провести вместе несколько часов. Чудесно. Мне так хочется прогуляться, посмеяться без причины, съесть с ними вкусное мороженое из «Аляски». Да. Ники расплывается в улыбке. Именно так.

Олли ставит новый CD в проигрыватель своего смарта. «Best of» Джанны Наннини. Grazie. Спасибо, как точно. Спасибо нам. За то, как мы живём. За то, что, несмотря ни на что, мы всё ещё вместе, как когда мы устраивали дефиле на пьяцца дей Джуоки Истмичи. Как когда врали, что будем ночевать у меня дома, а сами сбегали на вечеринки. Как когда мы купили записную книжку «Молескин», чтобы каждая из нас писала, что она думает, и однажды мы могли бы почитать эти записи за чашечкой чая. День, когда мы её закопали. И тот раз, когда мы выбирали наше имя, Волны, когда мы напридумывали кучу абсурдных сочетаний с нашими инициалами, сидя за столиком в «Аляске».

Забавно, я до сих пор помню. Олимпия… Эрика… Ники… Дилетта… ОлЭрНиДи. НиЭрОДи… ДиНиЭрО… И ничего не получалось. Мы всё никак не могли унять смех. А ещё было Н.Е.Д.О. Глупый брат рыбки Немо! И ещё множество бесконечных абсурдных аббревиатур, пока мы не нашли своё настоящее имя, единственное возможное: ОНДЭ[3], Волны. Да. Большие и сильные Волны, которые ищут безопасный берег, который они смогут внезапно покинуть. Волны моря, которое ещё существует, чтобы показать недоброжелателям, что их дружбу, которая началась ещё в старшей школе, можно пронести через года.

Эрика тормозит у края дороги. Давай же, ради бога. Почему со мной вечно происходит что-то подобное? За что жизнь со мной так? Жизнь… И вдруг, думая о том, куда она едет, в её голове всплывают различные моменты. Поездка в Лондон. В Грецию. Больница. Когда Дилетта попала в аварию. Как же тогда было страшно. А если бы она оттуда так и не вышла? Это невозможно. Море бы осиротело без одной из волн. Нет. Мы бы не позволили этому случиться. А потом мы сбежали втайне на концерт, после него мы побежали бросать в море соль перед выпускными экзаменами. Любовь. Ноутбук, который я нашла. Тот парень, писатель. Я думала, что это была любовь. И как счастлива я была, когда рассказала им об этом. Девчонки, они всё ещё со мной, хоть сейчас они повзрослели и изменились. Мои подруги. Затем Эрика залезает в двухцветный Lancia Ypsilon, жмёт на рычаг и заводится.