Но ведь она всегда принимала такие решения, с которыми он согласится. Так проще. Потому что она не хотела, чтобы он сердился на нее и ругал ее. Она очень давно не делала ничего такого, то ему не понравилось бы.

Свадьба Чейни – это самое близкое к тому, чтобы пойти против его воли. Может быть, он и был прав, когда не хотел ехать. Потому что, если бы они не поехали, она бы не провела весь день в напряженном ожидании того, что сейчас он обязательно все испортит. И она бы не услышала того, что сказали Кевин и Паула про свои сомнения относительно их брака, не увидела бы этой смеси жалости и брезгливости в их глазах. Она узнала это выражение: так смотрели на них Агнесс и Берти в тот день, когда они с Кэрол вернулись из Франции после неосмотрительности – ее огромной ошибки.

Проклятье, подумала она. Это же моя жизнь. Я не могла совершить ошибку. И я не принадлежу ему. Я никому не принадлежу. Мы любим друг друга. И хотим друг другу добра, вот и все.

Но даже пока она мысленно произносила эти слова, она совсем не была уверена, что все еще верит в них.

Имоджен прижала пальцы к вискам. «Что же случилось со мной?» – спрашивала она себя.

Кто я?

Почему мне так страшно?

* * *

И после долгих раздумий она поняла, чего боится – что Имоджен Вейр потеряна навсегда. Она поняла, что единственный способ вернуть ее обратно – это бегство, но очень боялась, что уже слишком поздно. Она так увязла в нем, так зависела от него и его одобрения, что всерьез опасалась: стоит ему щелкнуть пальцами, и она прибежит обратно. Нужно убежать как можно дальше. Туда, где она не услышит этого щелчка.

Тогда-то у нее и родился план. Прошло много времени, прежде чем она смогла его осуществить. И до сих пор еще не знала, все ли у нее получилось. Не знала, что случится, если она снова услышит этот щелчок.

Глава 20

Позже днем Имоджен пошла на пляж. Она взяла с собой зонтик от солнца, который нашла в квартире, и воткнула его, правда довольно неустойчиво, в песок. Она накачала себе в смартфон бесплатной музыки, поэтому сейчас вытянулась блаженно на расстеленном полотенце и стала слушать незнакомые песни о несчастной любви, чего не делала никогда раньше, лениво поглядывая на толпу загорающих, купающихся и весело болтающих людей вокруг.

Она устала думать о прошлом, но о будущем надо было подумать. План этого уже не предусматривал. Да, ей повезло, и она нашла квартиру и работу, но понятно же, что лето когда-то кончится, фирме Бастараша не нужно будет столько уборщиц. Несмотря на контракты с постоянными жителями, все-таки основной доход фирме приносили съемные квартиры. Рене, кажется, она нравится, и он был готов верить словам своего партнера, что она хорошо работает, но это не значит, что у него найдется работа осенью и зимой. Кроме того, Имоджен понимала, что и с жильем придется что-то решать. Даже если она останется в Ондо, даже если у нее останутся работа и зарплата. Арендная плата была для нее слишком велика, а сбережений хватит ненадолго. Она готова была и к любой другой работе, но не имела понятия, где ее искать. «Наверное, надо было пойти по стопам Чейни и стать бьюти-консультантом, – подумала она, разглядывая двух стройных и ухоженных женщин в красивых купальниках, дефилирующих по пляжу. – Для тех, кто занимается лицом-ногтями-волосами, работа, кажется, есть всегда».

А помимо работы и жилья над Имоджен нависала еще одна огромная проблема: она все еще была женой Винса. И рано или поздно придется что-то с этим делать. Но она никак не могла пока вернуться в Ирландию! Да, она чувствовала себя сейчас гораздо более независимой и сильной, но все же боялась, что Винс каким-то образом сможет опять взять над ней власть и убедить ее, что этот ее побег на свободу был не чем иным, как просто временным помешательством. И не важно, что сама она знает, что это не так! Его способность залезать ей прямо в мозг лишала ее возможности сопротивляться. Сколько раз раньше, когда она пыталась спорить с ним, ему удавалось загнать ее в тупик, и заканчивалось все тем, что она же извинялась перед ним за то, что вообще заговорила о чем-то.

– Я не готова с ним встречаться лицом к лицу, – подумала Имоджен. – Но, возможно, я готова поговорить с Шоной. И так я выясню, что он там думает, что говорит обо мне. И, самое главное, что он собирается делать.

Она села на полотенце и стала смотреть на воду, собираясь с духом для звонка подруге. Может ли она быть уверена, что ее номер не определится, достаточно ли это безопасно? Наверное, да, ведь она не собирается говорить Шоне, где находится, так что Винс не получит ни единой подсказки. У них будет только ее звонок, больше ничего.

И хотя мысль о разговоре с подругой была очень привлекательной, Имоджен напомнила себе, что контакты с людьми не входили в ее план. Что вообще-то смысл был в том, чтобы убежать, оставаться, как можно дальше, и не разговаривать ни с кем! Но, с другой стороны, не может же она прятаться ото всех вечно… Винс старался, чтобы так и было, и практически добился своего. И если она ни с кем не будет общаться – значит, он все еще ее контролирует. А она убежала именно для того, чтобы с этим покончить. Она позвонит, хотя и не совсем уверена, что так правильно.

* * *

Имоджен провела на пляже весь день до вечера, а к тому времени, как вернулась домой, уже совершенно убедила себя, что звонок Шоне – это хорошая идея. И все-таки, сев у окна за свой столик с телефоном в руке, она чувствовала, как сердце у нее в груди бешено колотится, а во рту пересохло так, что ей то и дело приходилось отпивать из маленькой бутылочки, которую она поставила перед собой.

– Через минуту, – пробормотала она себе под нос. – Все по порядку…

Она открыла почту на телефоне. Среди множества писем с рекламных сайтов было два личных. Имоджен почувствовала, как желудок подпрыгнул у нее внутри до самого горла, когда прочитала адрес отправителя первого письма – Винс. Он писал, что хочет только понять, что между ними пошло не так.

Она перечитала письмо несколько раз, отметив, как сильно его тон отличается от предыдущих. Может быть, он действительно начал понимать, что именно она чувствовала. Может быть, смог понять, почему она сделала то, что сделала. Может быть, начал понимать, что именно его поведение заставило ее пойти на такой шаг. Хочет ли он все исправить? Если она вернется и поговорит с ним, сможет ли это что-то изменить? Могут ли их отношения стать такими, как в самом начале, когда он любил ее и хотел ей только добра? Ведь как ни крути, а он хороший человек, когда узнаешь его получше…

Имоджен закрыла глаза. Она не знала, хороший ли он человек. Она больше не могла быть объективной. Но для нее он точно не был хорошим, это она после пяти лет совместной жизни знала наверняка. И поэтому не могла, не имела права позволить себе думать иначе, потому что все это случалось уже столько раз! Она была несчастна, он говорил что-то, что заставляло ее думать, будто все произошедшее – ее вина, и следующим шагом были уже ее извинения, и попытки загладить свою несуществующую вину, и мучительные выяснения, как же она могла так ошибаться. А ведь она всегда хотела только как лучше…

Но у нее никогда не получалось.

Открыв глаза, Имоджен прочитала второе письмо.

От: Cheyenne@firstmail.com

Кому: Imozhen@gmail.com

Тема: Где ты?

Привет, Имоджен.

Никогда не думала, что буду писать такое письмо.

Я разговаривала с Винсом. Он говорит, что ты пропала, и пытался убедить меня, что ты психически нестабильна. Думаю, ты его бросила. Отлично, если так. Это, наверное, самое психически здоровое, что ты могла сделать! Я знаю, нельзя плохо говорить о чьих-то бывших на случай, если они снова сойдутся, но, честно, после того, как ты связалась с ним, в тебе как будто выключили весь внутренний свет. Разговаривать с тобой было все равно что разговаривать со стенкой. Но в любом случае, думаю, ты должна знать, что он тебя ищет. Он хочет выяснить, где ты жила раньше. Я сказала ему, что не помню, а я и правда не очень помню – Франция-не Франция, n’est-ce pas[20]? Кроме того, думаю, что тебе стоит знать: он нашел меня через «Фейсбук». Может ли он найти других людей таким образом? Я заметила, что ты удалила свой профиль или закрыла его, или что там еще… Поэтому почта – единственный способ, которым я могу с тобой связаться. Если хочешь мне позвонить, пожалуйста. Кстати, он еще хочет поговорить с отцом, но папа в круизе с Паулой, поэтому я сказала Винсу, что он вне зоны доступа.

Береги себя.

Чейни».

Имоджен несколько раз перечитала письмо, а потом нервно забегала по квартире. Ее нисколько не удивило, что Винс нашел Чейни на «Фейсбуке». Именно поэтому она ничего не сказала ни сестре, ни Кевину, когда убегала. Она знала, что нельзя оставлять никаких телефонов или адресов. И их там не было, потому что Винс практически приказал ей прекратить общение с ними после свадьбы Чейни. И хотя свадьба открыла ей глаза на то, что она несчастна с Винсом, все-таки тогда она еще не имела сил, чтобы ему сопротивляться. В каком-то смысле ей было проще не общаться со своей приемной семьей. Не разговаривать с ними значило не говорить о Винсе. И ей не приходилось выслушивать суждения в его адрес и искать ему оправдания.

Имоджен снова посмотрела на письмо. Чейни говорит, что он пытается выяснить, где она раньше жила. Но непонятно, как он может это сделать. Если Чейни ему ничего не сказала, если не скажут Кевин и Берти, у него просто нет возможности докопаться до этой информации. И все-таки, даже понимая, что никто из них, скорее всего, ему ничего не скажет, Имоджен вдруг начала нервничать, как будто Винс уже был совсем рядом. И это ощущение повергло ее в панику и отчаяние. А что, если ей никогда не удастся от него отделаться? Что, если он заявится в Ондо и заставит ее вернуться домой, к нему? Другим легко говорить, что он не может ее принудить, но они просто не знают Винса. Он всегда умел ею управлять и так злился на нее… Ее жизнь станет совершенно ничтожной.