Шейла О'Фланаган - Пропавшая жена

Шинед не обратила внимания на его грубость и спокойно сказала: «Мы сделали все, что могли в данном случае. Если у вас есть веские причины считать, что миссис Нейтон угрожает опасность, или если вы располагаете дополнительной информацией, мы будем рады помочь вам. Но на данный момент я больше ничем не могу быть вам полезна».

Винс молча смерил ее презрительным взглядом, а потом выскочил из участка. Запрыгнув в машину и врубив мотор, он сорвался с места, проклиная полицию и еще больше злясь на Имоджен. Как она смеет так с ним поступать? Как она смеет?

Дома он сел перед ноутом, мысленно умоляя ее отправить ему письмо, чтобы он мог ответить немедленно. Он был уверен, что, если бы ему только удалось поговорить с ней, пусть хотя бы эсэмэсками или по почте, он смог бы убедить ее прекратить это безумие. Но писем не было. И его ярость стала еще больше.

Он все еще злился, когда звонил на следующий день Шоне в дверь.

Она пригласила его войти и сделала кофе, пока он гневно рассказывал о тупости и непрошибаемости «этой бабы» из «Пропавших родственников» и «некомпетентности» полиции.

– Никто и не собирается ее искать, – заключил он. – Так что я собираюсь попытаться найти ее сам.

– Но как? – спросила Шона.

– Ты упоминала социальные сети. Я знаю, она поудаляла аккаунты и не пользуется ими, но ее профиль на ФБ до сих пор существует. Можно попытаться его взломать. Ты знаешь ее пароль?

– Конечно, нет! Когда я предложила использовать социальные сети, я имела в виду, что ты можешь сделать что-то на своей странице, – сказала Шона. – Или создать специальную страницу и там написать, что она пропала, и попросить помочь ее найти. Хотя я не уверена, что она хочет, чтобы ее искали. И такая страничка может ее напугать. Она почувствует давление.

– Мне вот все говорят про какое-то давление, которое на нее якобы оказывается, про стресс, – произнес Винс. – А как насчет меня? Как насчет моего стресса?

Шона не отвечала.

– Я понимаю. Понимаю. Она расстроена, – вздохнул. – И это заставляет ее от всех прятаться. Но, с другой стороны, я подумал, что именно на «Фейсбуке» она может выйти с кем-нибудь на контакт. И они могут послать ей сообщение. А я могу его перехватить.

– Она не ждет ни от кого сообщений. Иначе не стала бы удалять профиль.

– Это так, но…

– Но в любом случае тебе не стоит даже думать о том, чтобы лезть туда, – твердо заявила Шона. – В полиции, наверное, правы: ей надо побыть одной, особенно если она так расстроена из-за беременности. Самое главное, что с ней все в порядке, раз она связалась с «Пропавшими родственниками». По крайней мере это она сделала.

– Большое дело, – фыркнул он. – Сказать каким-то совершенно незнакомым людям, что жива. Им, а не своему собственному чертову мужу.

– Я ей писала, и она мне тоже не отвечает, – напомнила ему Шона. – Ты не единственный, кого она избегает.

– Если она все-таки свяжется с тобой, дай мне знать сразу же!

Винс не стал уточнять, что уже лазил в ящик Имоджен и видел письма Шоны.

– Хорошо, – в голосе Шоны было некоторое сомнение, и Винс услышал это.

– Она не в порядке, Шона. Ей нужна помощь.

– Или время.

– Всем, кто сбегает из дома, нужна помощь, – сказал Винс. – И хотя ты, возможно, считаешь, что она сбежала из-за меня и не готова принимать мою помощь, уверяю тебя: я всегда действовал и действую исключительно в ее интересах.

– О, Винс, да я знаю, – тон Шоны стал сердечным. – И я, конечно, помогу тебе, чем смогу.

Он криво улыбнулся.

– Я еще поищу дома. Может быть, найду что-нибудь, что может направить меня в нужное русло, – сказал он. – Ты, наверное, думаешь, что цифровые технологии облегчают людям жизнь, и это действительно так, но не в случае с Имоджен, потому что она хранила в своем телефоне абсолютно все и никуда не копировала. Я все еще не теряю надежды найти номер ее тетушки в Штатах. Мне кажется, с ней Имоджен могла бы связаться в первую очередь.

– Агнесс и Берти?

– Берти, потому что Агнесс не в себе, – сказал Винс.

– Ты только не пугай ее сразу, – посоветовала Шона. – Не говори, что Имоджен пропала. Скажи, что она просто уехала на несколько дней, и ты хотел бы знать, не к ним ли.

– Мне надо найти ее для ее же блага, – пробормотал Винс. – И я объясню это Берти.

– Если я что-нибудь узнаю, сразу тебе сообщу, – пообещала Шона. – Клянусь.

– Спасибо, – Винс поднялся и обнял ее. – Ты настоящий друг, она всегда тебя недооценивала.

Глаза Шоны наполнились слезами. А еще она ничего не могла поделать с чувством вины, которое ее переполняло. Потому что если бы она действительно была такой хорошей подругой, как говорит Винс, то Имоджен доверилась бы ей. Ну или хотя бы позвонила ей, а не в «Пропавшие родственники». Почему же она не доверяла ей? Чего боялась? И что пошло не так в ее браке, что она решила, будто у нее нет другого выхода, кроме как исчезнуть бесследно?

Несмотря на предупреждение Шоны, Винс, придя домой, все-таки попытался активизировать профиль Имоджен в «Фейсбуке», но у него ничего не получилось. Тогда он решил поискать информацию на сайте ее родственников. К своей огромной радости, он нашел профиль Чейни Скотт, которая жила в Лондоне, и среди мест, где она жила раньше, были отмечены Дублин и Бирмингем. Вместо фотографии в профиле у нее была ромашка, что, конечно, не сильно помогло, но среди ее фотографий он обнаружил снимок Имоджен с Чейни на свадьбе последней. Он победно вскинул руку, а потом написал Чейни сообщение, в котором объяснял, что Имоджен исчезла и что он делает все возможное, чтобы найти ее. В конце он оставил свой номер телефона и попросил позвонить ему. При этом Винс не забыл послать ей запрос на добавление в друзья, потому что понимал, что иначе его письмо может легко оказаться в спаме.

Схватив телефон, он набрал номер Шоны. Она ответила сонным голосом, и Винс, взглянув на часы, удивился, увидев, что уже почти полночь.

– Прости, что разбудил, – пробормотал он.

– Она вышла на связь? – спросила Шона.

– Нет, но я нашел Чейни и отправил ей сообщение!

– Отлично. У нее есть предположения, где может быть Имоджен?

– Она еще не ответила, но, надеюсь, вскоре ответит, и мы сможем все выяснить без особого шума. Может быть, эта глупая баба из полиции действительно права? Это семейное дело. Она ведь уехала всего несколько дней назад, и Чейни может знать, куда.

– Винс, ты должен отнестись с пониманием к тому, что сделала Имоджен, – осторожно сказала Шона.

– Я этого никогда не пойму, – угрюмо возразил Винс. – Но я ее прощу, как прощал всегда до этого.

– Черт возьми, а она что, уже делала что-то такое, за что тебе надо было ее постоянно прощать?

– Я всегда ее прощаю – не важно, велика ее вина или мала, потому что я ее люблю.

– Ох, Винс…

– Я люблю ее, – повторил он. – И не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось.

– Впервые с того момента, как все это началось, я начинаю думать, что все будет хорошо, – улыбнулась Шона. – Я правда так думаю.

– Очень надеюсь, что ты права, – буркнул Винс.

Шона после звонка Винса никак не могла уснуть. Ей хотелось, чтобы все было хорошо и у Имоджен, и у Винса. По ее мнению, Имоджен имела право уйти от мужа, но не таким образом, ведь подруга добилась только того, что все беспокоятся, а больше всех ее собственный муж.

Но ведь не могла же Имоджен сбежать из дома и спрятаться от всех навсегда? Шона знала, что у подруги не слишком много денег – так как она собирается жить? Не хотелось бы читать потом в газетах репортаж о неопознанной ирландке, закончившей свои дни в сточной канаве где-нибудь в Париже, или что-нибудь в этом роде.

Но Имоджен же не дура. Разумеется, она во многом зависела от Винса, но она вряд ли бы решилась сбежать без какого-то плана. Как давно она это задумала? Сколько же раз она сидела напротив Шоны, улыбаясь и болтая, а в голове в это время вынашивала план побега? Может быть, она уже и работу подыскала. Может быть, все у нее получится. А может быть, нет.

Я ведь все-таки ее подруга, подумала Шона, взявшись за телефон. И я по-прежнему волнуюсь за нее, даже если ей наплевать на меня. Она решила отправить ей и эсэмэску, и письмо.

«Пожалуйста, позвони мне, – напечатала она. – Я рада, что у тебя все хорошо, но мне нужно понимать, что происходит».

Потом она выключила свет и закрыла глаза, но еще долго не могла уснуть.

В начале второй рабочей недели у Рене Бастараша и третьей недели с того момента, как она покинула дом, Имоджен бросила взгляд на свой список адресов для уборки, а потом подняла глаза на Рене. Вместо привычного длинного перечня на листе было написано всего три адреса, причем рядом с каждым значилось «постоянное местожительство». Но главное, что заставило ее вопросительно уставиться на Рене, было название третьего дома в этом списке.

Видимо, он ожидал подобной реакции, потому что улыбнулся и сказал: они решили, что она слишком хорошо убирается, чтобы использовать ее в съемных квартирах, и принято решение перевести ее на уборку домов, находящихся в собственности.

– То есть люди там живут все время, круглый год? – уточнила она.

– Точно. Именно это означает «постоянное местожительство», – ответил он, но, подумав, поправился: – По крайней мере какую-то часть года. Иногда это семьи, которые живут в Париже, или Нанте, или еще где-нибудь, но приезжают сюда на целое лето. И не сдают свои дома в аренду.

Он посмотрел в свою копию: «В этом списке под номером один дом, который принадлежит Ландрисам. Они живут здесь постоянно, и они очень выгодные для нас клиенты, потому что также владеют апартаментами, которые сдают через нас в аренду, так что у них нужно постараться. Уборка их дома займет у вас два с половиной-три часа. Во вторые два дома хозяева приезжают на лето и на большинство праздников и выходных».