Барбара Картленд - Пронзенное сердце

"Кто же он такой?" — спросила себя Наталия и решила, что самым разумным будет зайти в дом и выяснить это.

Она вбежала через заднюю дверь и бросила корзинку в кухне, потом поднялась наверх, чтобы переодеться. Ей исполнилось всего пятнадцать, поэтому у нее было не так много туалетов. Перебрав свой гардероб, она надела голубое хлопчатобумажное платье с пышной юбкой и атласным кушаком и уложила волосы. Потом с тревогой выглянула в окно, чтобы убедиться, что карета все еще стоит у ворот.

Девушку переполняло любопытство, и в то же время она испытывала некоторое смущение при мысли, что ей предстоит беседовать с таким важным и красивым мужчиной, произведшим на нее столь ошеломляющее впечатление.

"Возможно, все это мне только привиделось, — сказала она себе. — Наверное, он не живой человек, а тот, кто не раз являлся мне в снах".

Наталия улыбнулась, вспомнив, как мама нередко упрекала ее за то, что она дает волю своей фантазии, населяя воображаемый мир героями, о которых читала в книгах отца. Но девушке всегда казалось, что боги и богини Олимпа жили на вершинах окружавших озеро гор. Она часто бродила по прибрежному лесу и представляла, будто встретила Аполлона, преследовавшего Дафну, или Персефону, возвращавшуюся из мрака подземного царства и приносившую с собой весеннее обновление природы.

"Это, конечно, хорошо, что ты рассказываешь ей о героях древних мифов, — как-то раз заявила леди Маргарет, обращаясь к мужу, — но ей также не следует забывать о миссис Уорнер, которая страдает ревматизмом, и о том, что Джонни Лавелл болен корью! Представлять себя посланцем богов Меркурием — это одно, а просто Наталией Грейстоук — это другое!"

Отец в ответ только улыбался и продолжал рассказывать дочери о героях легенд, чрезвычайно занимавших его, об Александре Македонском, о философах Древней Греции и о подвигах исторических личностей, подобных Ганнибалу.

Поэтому, когда девушка впервые увидела лорда Колуолла, его красивое лицо вызвало у нее вполне определенную ассоциацию, и она сразу же поняла, кто он. Он не был ни богом с Олимпа, ни великим завоевателем древности.

Она восприняла его как совершенно особенного героя, вложив в свое отношение к нему глубоко личные чувства и не сомневаясь в правильности сделанного ею вывода, как будто получила подтверждение свыше.

Он был живым воплощением ее Рыцаря.

Эту мысль подал дочери не кто иной, как преподобный Адольфус. Ей было двенадцать, и они прогуливались по берегу озера. Вокруг росли березы, чьи набухшие почки готовы были вот-вот раскрыться. Дул сильный ветер, темные воды озера были подернуты рябью, тяжелые облака почти касались вершин гор.

Но Наталия, ничего не замечавшая, как завороженная слушала рассказ отца о крестоносцах. Это было его любимой темой, к тому же, будучи великолепным знатоком английского языка, он обладал способностью заставить почувствовать возбуждение, охватившее все дворянство Англии и других христианских стран, когда они решили, что обязаны защитить святой город Иерусалим от неверных.

Наталия живо представляла себе рыцарей, собиравшихся в замках своих сеньоров. Вдохновленные благой целью и преисполненные желания поскорее отправиться в длительный и опасный поход, они покидали свои дома, оставляя жен, семьи и все, что было им дорого. Она буквально видела, как от берегов отчаливали стройные корабли с рыцарями и лошадьми. А над ними развевались разноцветные знамена.

Их предводителем был король Ричард Львиное Сердце. Считалось, что перед британскими войсками стоит совершенно безнадежная задача. И Наталия не раз размышляла о храбрости тех, кто отважился на подобный подвиг. Ее глаза блестели, а сердце начинало учащенно биться, когда она узнавала о том, что было сделано ими за долгие века.

Отец рассказал ей о иерусалимском госпитале, основанном более ста лет назад и предназначенном для лечения паломников-христиан. Он поведал ей о том, как рыцари ордена Госпитальеров[2] были сначала изгнаны с Родоса, а потом — с Мальты.

Он описывал, как они, обосновавшись на этом крохотном островке, упорно боролись с пиратами-варварами, нагонявшими страх на все Средиземноморье и однажды взявшими в плен более двадцати пяти тысяч христиан, которых держали в Алжире.

Он заставил Наталию почувствовать себя так, словно она действительно побывала в построенных ими на Родосе и Мальте великолепных зданиях, где жили собравшиеся со всего света рыцари, отличавшиеся не только большой отвагой, но и знатным происхождением, а также высоким уровнем культуры и образования.

"Шестнадцать лет назад Наполеон вторгся на Мальту, — грустно добавил преподобный Адольфус, — разогнал всех рыцарей и разграбил собранные орденом за долгие века сокровища".

"О папа! Не может быть, чтобы они покорились навсегда!" — встревожилась Наталия.

"Естественно, нет, — ответил отец. — Орден продолжает существовать в других европейских странах, и идеалы, за которые они боролись, и отвага, веками наполнявшая сердца рыцарей, не исчезли".

"Как здорово! — обрадовалась девочка. — Мне было бы очень грустно, если бы на свете больше не было подобных храбрецов".

"Это никогда не произойдет, — успокоил ее преподобный Адольфус. — Не забывай, дорогая моя, что всеми нами должно движить желание бороться с силами зла".

Поразмышляв немного над тем, что услышала, Наталия тихо спросила:

"Ты, папа, хочешь сказать, что каждый из нас должен умом и физически сражаться против того, что нам кажется неправильным?"

"И за то, что мы считаем правильным, — добавил преподобный Адольфус. — Я часто думаю о том, что мы слишком часто принимаем мир таким, каков он есть, вместо того чтобы попытаться изменить его к лучшему". — Он тяжело вздохнул.

"Но, папа, ты сам часто говорил мне, что мы должны любить своих врагов", — напомнила девочка.

"Любить — еще не значит принимать то, что считается злом, или отказываться от наказания тех, кто поступает плохо, — ответил отец. — Мы должны быть сильными духом, честными и, что не менее важно, отважными, как рыцари. — Помолчав, он с улыбкой добавил: — Я всегда полагал, что, убеждая ребенка в существовании ангела-хранителя, который наблюдает за ним с небес, мы тем самым внушаем ему ложные представления".

"А что же тогда истинные представления?"

"По-моему, вместо ангела, нежного и ласкового, с белыми крылышками, каждый из нас имеет своего рыцаря, который от нашего имени сражается со злом и охраняет от угрожающей нам опасности", — объяснил преподобный Адольфус.

"Рыцаря!" — эхом отозвалась Наталия.

"Да, именно, — продолжал он, — рыцаря с мечом в руке! Потому что любовь — это не только романтика и эмоции. Это обнаженный меч, которым ты должна проложить себе дорогу к победе".

После этого разговора Наталия больше никогда не испытывала страха, оказавшись одна в лесу или заблудившись в тумане, который обычно совершенно внезапно поднимался с озера и окутывал окрестности. Она верила, что Рыцарь — ее рыцарь-хранитель — был всегда рядом, сопровождая и наблюдая за ней. Иногда она даже беседовала с ним и сердцем чувствовала ответ.

И она сразу же узнала его в высоком и красивом незнакомце, которого мама представила как родственника!

"Неудивительно, — сказала себе Наталия, взглянув на молодого человека, — что его лицо показалось мне знакомым".

Он выглядел именно так, как она представляла своего Рыцаря.

Наталия не спускала с него огромных глаз, выделявшихся на ее утонченном личике, но видела не его модный и элегантный костюм, не белоснежную сорочку с пышными брыжами, а сверкающие в лучах солнца доспехи и поднятый меч в его руке.

"Познакомьтесь, кузен Ранульф, это Наталия, — донесся до девушки голос матери. — Ей пятнадцать, и она совсем ребенок, но мы прилагаем все усилия, чтобы воспитать ее должным образом".

У Наталии возникло впечатление, что лорд Колуолл изучает ее. Его взгляд как бы проникал в самые потаенные уголки души.

Продолжая зачарованно смотреть на него и чувствуя себя не в силах опустить глаза, как полагалось бы скромной девушке, она присела в реверансе. Она никогда и не представляла, что мужчина может быть так прекрасен!

"Я хотел бы поговорить с вами и вашим мужем наедине", — обратился лорд Колуолл к леди Маргарет, которая сразу же повернулась к дочери.

"Уверена, дорогая, тебе есть чем заняться в своей комнате. Когда его светлость соберется уезжать, я позову тебя, чтобы ты с ним попрощалась".

"Позвольте мне пойти взглянуть на ваших лошадей?" — с трудом преодолевая смущение, спросила Наталия у лорда Колуолла.

"Вам нравятся лошади?" — удивился он.

"Я их очень люблю!"

"Тогда я пришлю вам одну в подарок".

На лице девушки отразилось крайнее изумление.

"Вы пришлете мне лошадь? — переспросила она. — Такую же, как те, что запряжены в вашу карету?"

"Даже лучше".

Наталия направилась к двери, ощущая странное головокружение и сомневаясь, правильно ли поняла его слова. Но когда спустя месяц он исполнил свое обещание, это послужило для девушки лишним подтверждением, что лорд Колуолл — действительно тот самый Рыцарь, который послан, чтобы охранять ее, заботиться о ней и сделать ее жизнь счастливой.

Целых два года родители не говорили ей, что ее будущее было предрешено еще тогда, когда в их доме столь неожиданно появился лорд Колуолл. Однако для самой Наталии тот день ознаменовался тем, что вся ее жизнь изменилась.

К урокам, которые несколько раз в неделю давала Наталии старенькая мисс Гримсдаун, жившая в деревне и давно оставившая преподавание в школе, прибавились занятия с учителями, приезжавшими даже из Пенрита. Среди них были учитель французского, говоривший с парижским акцентом, что леди Маргарет посчитала наиважнейшим фактом; учителя арифметики, алгебры, геометрии, географии, основ грамматики английского языка и музыки; учитель латыни, назвавший методы преподобного Адольфуса безнадежно устаревшими и превративший то, что могло бы доставлять удовольствие и радость, в бесконечные часы скучнейшей зубрежки.