Тереза Вейр - Прохладная тень

"Иногда," — начал он, ", если отношения являются разрушительными, ты должна идти дальше ради собственного благополучия."

Она молчала. "Плохо, когда кто-то попадает в подобную ситуацию."

"Мэри, кто-то делает тебе больно?"

"Нет, все хорошо."

По ее голосу это нельзя было сказать. Боль была все еще там.

"Я пошла дальше," сказала она.

"Хорошо. Я рад." Возможно, пришло время поговорить на другую тему, не такую болезненную. "Так, что еще случилось, пока я был далеко? Появился все же бойфренд?"

Она ответила не сразу. "Нет".

То, как она это сказала, своим колебанием, он понял, что она что-то скрывает. "Давай. Что случилось?"

"Не бойфренд. Друг — не то слово для него."

"Тогда кто-то, кого ты любишь."

"Я даже не уверена насчет этого."

"Мы говорим о физической привлекательности?"

"Точно."

"Мы говорим о сексе?"

Пауза. "Да".

"Мы говорим о хорошем сексе?"

"Умопомрачительном."

"И у тебя большой опыт, чтобы сравнивать?" рискнул он.

"Фактически, нет."

Она притихла на мгновение, как будто удивилась, как много она рассказала. "Он был моим первым. Моим единственным."

"Ты была девственницей, пока не переспала с ним?" Он не знал еще кого-нибудь, кто был бы девственницей.

"Да." Казалось, что она защищается. "В этом что-то не так?"

"Нет, конечно."

"Я должна сделать объявление, а затем поставить новую песню."

"Эй, Мэри."

"Да?"

"Поставь песню П. Дж. Харви. 'Отдать тебе мою любовь.' Она чертовски сексуальная."

"Поставлю."

Стремясь скорее вернуться к Джонатану, Мадди быстро нашла компакт-диск и вставила его в магнитофон. "Вот, П. Дж. Харви для вас. Действительно ли я — единственный человек, который задается вопросом, как кто-то столь крошечного роста может иметь такой глубокий голос?"

Затем она вернулась к телефону и Джонатану. "Я должна еще кое-что рассказать тебе."

"Давай."

"Я" она сглотнула, "я была беременна."

"Боже." Была тишина, наверно, он переваривал ее новость.

"Была?"

"Я ошиблась."

"Здорово, Мэри."

"Это было…" Ее голос дрожал. "Ужасно".

"Отец был этим парнем, о котором ты говорила?"

"Да."

"Он живет с тобой?"

Она глубоко вздохнула пару раз, чтобы собраться.

"Нет. Мы живем вдвоем — я и мой кот."

"Твой кот? У тебя есть кот? Как его зовут?"

"Хемингуэй. Я знаю, что это — странное имя для кота, но оно мне всегда нравилось." С другой стороны линии стояла мертвая тишина. "Алло? Ты здесь? Алло?" Их наверно разъединили. "Джонатан? Ты все еще здесь?"

"Да." Его голос, казалось, постарел на много лет. "Я должен увидеть тебя."

"Когда-нибудь, возможно."

"Сегодня вечером. Сразу же."

"Я не могу."

"Ты можешь."

"Я не могу уехать."

"Сядь на восьмичасовой поезд. Вокруг тебя кто-то должен быть."

"У тебя какая-то проблема?"

"Большая проблема. Ты приедешь?"

Он только что вышел из сумасшедшего дома. Девушка, которую он любил, бросила его и уехала. "Ты пугаешь меня," сказала она.

"Мэри, ты приедешь? Пожалуйста, скажи мне, что ты приедешь."

"Я приеду."

"Ты знаешь, где национальный парк?"

"По Шоссе Тридцать один?"

"Верно. Повернешь направо по дорожному знаку и проедешь еще приблизительно пол мили. Там башня. Башня наблюдения. Встретимся там."

Он повесил трубку.

Башня.

Боже мой. Джонатан собирался покончить жизнь самоубийством.

Держа обеими руками руль, Мадди наклонилась вперед на сиденьи и искоса посмотрела через лобовое стекло и скрипучие дворники, которые пытались справиться с каплями росы. Фары автомобиля освещали только несколько футов впереди.

Сосновый аромат проникал через опущенное стекло. Мадди почувствовала приступ боли, похожей на ностальгию, запах напоминал то короткое время, когда она жила на северо-западе, где горы с неровными пиками внушали страх.

Она убрала ногу с педали газа, приблизила лицо еще к лобовому стеклу и напрягла глаза, чтобы не пропустить знак, о котором говорил Джонатан.

Вот он.

Деревянный, с вырезанной надписью:

БАШНЯ НАБЛЮДЕНИЯ

½ МИЛИ

Она повернула направо, дальний свет фар освещал стволы высоких сосен, стоящих вдоль дороги. Затем она выехала на узкую грунтовую дорогу.

Переулок закончился в тупике непосредственно ниже башни. Рядом не было никакого другого автомобиля.

Он приехал?

Она остановилась около основания деревянной башни наблюдения, выключила двигатель и фары, и вышла из машины.

"Джонатан!"

"Поднимайся сюда!"

Голос, приглушенный расстоянием и ветром, раздался с вершины башни.

О Боже.

Она побежала к основанию башни, ее ноги увязали в песке.

"Я иду! Не делай ничего! Я сейчас буду!"

Держась рукой за перила, она бежала по ступенькам, иногда переступая через две.

К тому времени, когда она достигла третьего уровня, у нее кололо в боку. Она запыхалась.

Она посмотрела наверх. Замечательно.

Она смотрела вниз.

Она едва различала впадину на расстоянии.

Она продолжила подъем, стараясь подобрать подходящий темп.

"Я иду!"

Скоро она была выше, чем верхушки деревьев, достаточно высоко, чтобы чувствовать мягкий бриз, достаточно высоко, чтобы видеть звезды от горизонта до горизонта, достаточно высоко, чтобы видеть мерцающие огни и незнакомый вид Честера, Штата Небраска.

Наконец, когда ее легкие горели, бок и ноги болели, она достигла последнего уровня — маленькую площадку с открытыми окнами на всех четырех сторонах. Деревья были меньше ее ладони, а редкие прохожие превратились в точки.

Она посмотрела в темноту. "Джонатан?"

"Привет, Мадди."

Голос был знаком. Очень знаком. "Эдди?"

"Единственный и неповторимый."

"Где Джонатан?"

"Джонатан?" Последовала длинная пауза. "Верно. Джонатан."

Она напрягала глаза, но смогла разобрать только одну тень. Эдди. "Джонатан здесь?"

"Он не смог приехать."

"Ты знаешь его?"

"Да."

"Почему он не приехал?"

"Я не хочу говорить о нем."

"Ясно. Он испугал меня до смерти. Я думала, что он собирался что-то сделать с собой."

"Послушай, Мадди. Джонатан не из тех парней, с которыми тебе стоит быть, хорошо?"

"Ч-что?" Она не могла понять, почему Эдди внезапно интересовался ею. "Как ты смеешь! Мы переспали с тобой. Это не означает, что я твоя собственность. Это не означает, что ты можешь выбирать мне друзей. Или любовников, если захочу, чтобы он им стал."

"Будет лучше, если ты забудешь о нем."

Она думала о том, что Эдди не сделал никакой попытки связаться с нею. Она думала о великолепной женщине, выгуливающую его собаку. "Это может быть трудно." Она глубоко вздохнула. "Видишь ли, я влюблена в него." Это могло случиться, подумала она.

"В Джонатана?" В голосе Эдди звучало недоверие.

"Да."

И тут он засмеялся. Прямо ей в лицо, смехом, в котором звучало восхищение.

Ее страданием? Ее глупости? "Что в этом смешного?"

Он сумел собраться и справиться со своим смехом. "Ты даже не знаешь его, Мадди."

"Я знаю его намного лучше, чем тебя."

"Правда?"

"Да."

"А что насчет нас?"

"Я не знаю, были ли мы." Она уточнила. "Нет никаких нас."

Он взял ее за руку. "Мадди, мы есть. Ты не можешь стоять здесь и говорить, что нас нет."

Она вырвалась. "Секс. Это — все, что было. Физическое. Что-то физическое. Я хочу большее, чем это. Я хочу, чтобы была душа, объединенная с разумом."

"А ты не думаешь, что я тоже этого хочу, больше, чем хорошего секса?"

Теперь пришла ее очередь смеяться.

"Ты думаешь, это так забавно?"

"Да, я так думаю."

Он рассердился, но в то же самое время она почувствовала, что он играет с ней, что он наносит ей этим запрещенный удар.

"Что, если Джонатан — какой-нибудь старпер, больной сифилисом?"

"Он не стар. Я могу сказать это по его голосу."

"Его голос." Его собственный голос выражал высокомерное недоверие. "Ты точно могла услышать это? Если ты услышишь его снова, то сразу узнаешь его?"

"Конечно," соврала она.

"Мадди. Иди сюда. Забудьте об этом парне, Джонатане. Он — проигравший."

"Ты не прав."

"Что в нем такого, чего нет во мне?"

Она даже не знала, с чего начать. Все. "В нем есть все, чего нет в тебе."

Он тяжело вздохнул.

Мог ли он поверить ей?

Он сжал ее обеими руками.

"Не трогай меня! Когда ты трогаешь меня, я не могу думать." Она не могла разглядеть его в темноте.

Он не отпустил ее. "Что, если я скажу тебе, что я и есть Джонатан?"

"Это смешно."

"Да?" Он слегка встряхнул ее, чтобы она перестала смеяться. "Я — Джонатан. Я — тот, кто звонил на радио."

"Прекрати." Он сумасшедший, любой это скажет. "Позволь мне уйти." Она пробовала освободиться, но он держал сильно.

"Мадди, это правда."

"Лгун!"

Он начал говорить ей вещи, которые мог знать только Джонатан.

О ней. Что она любит и не любит. Ее чувства. Ее тайны. Ее опасения.

Она закрыла уши руками, не желая больше слушать. Это было похоже на то, что кто — то прочитал ее дневник, только хуже, потому в этом было больше предательства.

"Джонатан рассказал всем об этом? Обо мне?"