— На самом деле никто из спасителей не добровольный, Антон, — обхватила она меня поперек тела, прижимаясь полностью, как будто я единственный источник тепла в мире. — Чужие дурные поступки или обстоятельства заставляют их. Разве нет?

Знаете что? Когда кто-то действительно важный для тебя прикасается вот так, то похрен мне на всю геройско-злодейскую философию в мире, да и самое мрачное будущее начинает видеться через радужную призму "авось вместе-то прорвемся". Так что теперь можно и уснуть со спокойной душой.

Противный, безжалостно режущий сон звук заставил меня машинально начать щупать на тумбочке в поисках телефона, но через пару секунд мозг достаточно проснулся для того, чтобы дошло, что это дверной звонок. На экран я все же глянул — темнота. Телефон сдох, но по ощущениям рань была несусветная, особенно учитывая вчерашние поздние выматывающие посиделки, и вообще сегодня суббота. Тряхнул головой — чувствовал себя как после изрядного перепоя, которому предшествовал полноконтактный спарринг по рукопашке. Оглянулся на Владу. В неярком утреннем свете, просачивавшимся сквозь мои старенькие коричневые шторы, черты ее лица в сочетании с бледной кожей выглядели словно вырезанными из непрозрачного льда. Поразительная и неповторимая смесь резкости и мягкости, уязвимости и непроницаемости, хрупкости и силы… М-дя, Антоха, Антоха, вмазался ты в эту женщину по самые "здрасти", и, похоже, это не предел.

Очередной противный скрежет от кого-то жутко нетерпеливого за дверью заставил тревожно дрогнуть ресницы Влады и поднял меня окончательно. Кряхтя и матерясь под нос, пошлепал через квартиру. Желающим получить приветственный удар в челюсть оказался Васек, который нетерпеливо переминался с ноги на ногу с рукой у кнопки звонка.

— Ты что, в такой час мимо гулял, и тебе в сортир приспичило, воспитание на улице не позволило, и вспомнил, что я тут поблизости живу? — спросил я с надеждой, которая, впрочем, нисколько не оправдывалась мрачным выражением его лица.

— Я звонил. Сто раз, — вместо приветствия сообщил мой стажер и стал протискиваться мимо меня в квартиру. — Могу я войти? Влада здесь?

— Войти можешь, — проворчал я, хотя наглец уже разувался в моей прихожей. — А вот здесь ли Влада — тебя ни разу не касается.

— Зато моя новость вас обоих касается. Ты телевизор часто смотришь, шеф?

— Не хочешь сначала по Немово отчитаться, а потом интересоваться, как я провожу свой досуг?

— Да по Немово для нашего дела практически ничего. Выявил разве что одну группу в сети, в которую вступал народ, мнящий, что у них суперспособности. И те, кто хотел с ними общаться или рассказать о других таких же. 99 % постов и сообщений — полная фигня, бред и попытка выпендриться, но о Киселевых наш маньяк узнал через нее. Само собой, привлечь девицу, которая о них написала там, нельзя. Она ничего противозаконного не сделала, к тому же несовершеннолетняя. Родители встали горой, и даже нормально поговорить не смог. Но я вообще не поэтому в такую рань через полгорода тащился. Тут у нас проблемы ого-го какого масштаба.

— Привет, Василий, — Влада вышла из спальни заспанная, с одной помятой щекой, и посмотрела на него приветливо, а потом на меня слегка неуверенно.

Василий неожиданно вспыхнул так, что даже уши стали пунцового цвета и, опустив глаза, пробормотал приветствие, а я, прям наслаждаясь его смущением, подошел к Владе и чмокнул в висок.

— Доброе утро, загадка моя.

— Не знаю, что вы находите в нем доброго, — возмущенно отозвался Василий и, пройдя дальше, сцапал пульт от телека. — Сейчас должно как раз повторяться, — ткнул он в часы в углу экрана и стал переключать каналы.

— Может чай? Кофе? — поинтересовалась у его ссутуленной спины Влада.

— Потом, — отмахнулся он. — Вам посмотреть это надо.

На "Пятом канале" как раз шел блок криминальных новостей, и я невольно поморщился, узрев личико своей бывшей, вещающей об ограблениях, убийствах и пожарах. Я нехотя уселся на подлокотник дивана и притянул к себе Владу. Закончился репортаж о перехвате крупной партии наркоты, начался следующий, и я мгновенно напрягся, увидев на экране себя и Владу, идущими с ведомственной парковки к зданию управления. За кадром мелодичный, хорошо поставленный голос госпожи Асадовой сыпал фактами из дела по маньяку, перечисляя все даты, места обнаружения тел, а так же обстоятельства, которые она в принципе знать не должна была. Я невольно зарычал, подаваясь ближе к экрану.

— Какая же тварь все слила-то?

— Это еще цветочки, — вздохнул Василий и, будто извиняясь, покосился на Владу.

После был изрядно подправленный наш с Кристиной диалог, где я отказывался давать комментарии, выглядя, надо сказать, настоящим грубым мудаком. Как будто мне не похрен. Кристина вещала что-то о закрытости и беспомощности полиции.

— Вы спросите, почему, при нынешних технологиях, расследование движется так медленно? Возможно, у меня есть ответ на этот вопрос, — Камера поймала лицо Влады и на этом остановилась, а у меня скрутило нутро в дурном предчувствии. — Посмотрите на эту женщину. Это Владислава Арифеева. Она сопровождает капитана Чудинова повсюду и, как сообщил наш источник, принимает непосредственное участие в расследовании. Вы думаете, эта дама — эксперт-криминалист? Или опытный, приглашенный со стороны аналитик? Ничего подобного. Она экстрасенс и участник так называемого проекта "Ворожея". Вслушайтесь только. "Ворожея" — Кристина умело придала своему голосу нужную интонацию, нечто вроде смеси благородного пафоса и сдержанного праведного гнева. — До чего же отчаялась наша полиция, если прибегает к услугам таких по меньшей мере странных и непрофессиональных людей в процессе расследования столь серьезных дел. Не в этом ли причина того, что они топчутся на месте, а кровавые маньяки творят что хотят. Но это еще не все. У нас для вас еще более сенсационные факты. Нам удалось узнать нечто из биографии этой Владиславы Арифеевой. Оказывается, всего чуть больше пяти лет назад она была изобличена и арестована за то, что убила двоих подростков, а третьего оставила навсегда инвалидом. Тогда же она была признана частично невменяемой и не несущей ответственности за свои деяния. А сейчас, только задумайтесь, помогает следствию. До чего докатилось наше общество в принципе, если ловить одного убийцу помогает другой. И стоит ли удивляться полному отсутствия результатов.

— Полный трандец, — пробормотал Василий, прикручивая звук. — И это показывают в каждом блоке новостей с шести утра. Надо на них в суд подать за клевету.

— Я из Кристины всю кровь по капле выцежу, но она мне скажет, кто этот ее гребаный источник, — заорал я, вскакивая. — Кто он такой вообще? Откуда у него могут быть эти данные на тебя, Влада? Парни пытались раскопать хоть что-то, когда ты пришла, и не нашли ничего.

— Успокойтесь оба, — с неожиданной силой и жесткостью приказала Влада. — Во-первых, Василий, никакой клеветы нет, все сказанное в репортаже — чистая правда. Во-вторых, Антон, перестань психовать, хоть секунду подумай, и сам легко догадаешься, кто является источником.

И я действительно понял.

— Вот же сука, — Какая-то часть меня даже восхищалась этой коварной последовательностью и беспощадностью Гарденина. — Он просто не оставил мне никакого шанса отказаться и передумать, сделав главным посмешищем в органах, от которого, естественно, захотят тут же избавиться, переведя все стрелки.

— Прости, — тяжело сглотнула Влада и почти робко дотронулась до моего плеча, но я перехватил ее руку и поцеловал в центр ладони.

— Тебе не за что извиняться, Влада. А у меня прямо-таки появился повод гордиться. Видимо, этим поступком Гарденин, типа, окончательно одобрил меня как идеальный вариант для тебя.

— А можно мне теперь кофе и хоть немного узнать, о чем вообще речь? — подал голос Василий.

— Не боишься пить кофе в обществе невменяемой убийцы? — невесело улыбнулась Влада.

— Можно подумать, сейчас вообще кого-то можно назвать полностью вменяемым, — проворчал тот в ответ, взъерошивая свои рыжие лохмы пятерней и продолжая краснеть, что заставляло меня задаться дурацким вопросом, сколько же он может в принципе оставаться таким пятнисто-красным.

Отправив Васька мыть руки в ванную, я помог Владе нарезать бутербродов и накрыть на стол.

— Думаешь, надо Василию рассказать все? — спросил я, перехватывая у Влады нож.

— Почему нет? Он хороший и порядочный. Его помощь нам будет весьма кстати, тем более если твое начальство поступит именно так, как ожидает Гарденин. Но упрашивать его я считаю неприемлемым. Пусть решает сам.

— Согласен.

Влада сухо и даже, я бы сказал, безэмоционально рассказала об обстоятельствах своей трагедии, приведших в итоге в проект и загребущие ручонки Гарденина. Я же просветил его об остальном. Василий, слушая нас, усиленно работал челюстями, глядя перед собой остановившимся сосредоточенным взглядом, сопел и дергал многострадальную мочку уха.

— А можно и мне? — неожиданно ляпнул он, едва мы закончили.

— Что тебе? — опешил я.

— Ну, в этот проект. Есть у такого, как я, шанс стать этим… Поводырем или хоть каким-то кандидатом, ну хоть младшим помощником кого бы то ни было? — с искренней надеждой переводил он взгляд с меня на Владу. — Это ведь… ну, не знаю… просто, как быть свидетелем нового витка эволюции, наверное.

Влада тихо и немного печально рассмеялась.

— Вот ведь жизнь какая штука. Кто-то хочет прорваться туда, откуда ты мечтаешь сбежать без оглядки, — покачала она головой.

— Это потому что этот кто-то — бестолковый салага, пересмотревший анимэ и киношек про супергероев, — ворчливо ответил я, и Васек насупился. — Ты что, думаешь, мы тут тебе все это рассказали, потому что являемся теперь добровольными вербовщиками великого, мать его, мастера?

— Антон, — девушка успокаивающе накрыла мою ладонь своей, и мой уже почти бывший стажер снова покраснел, — кто знает, может, у Василия и есть все шансы стать чьим-то Поводырем. Просто стоит учитывать, что подобная связь почти неразрушима, — при этом она посмотрела мне в глаза, словно вопрошая, доходит ли эта мысль полностью до моего сознания.