— А как же просто ткнуть место на карте?

— Меньше телевизор смотреть надо, Чудинов. От этого мозг разжижается, — нахмурился Гарденин. — Это в шоу экстрасенсов постановочном так, а в жизни оно все посложнее будет. Вот и пришло мне озарение — устроить этот проект взаимодействия, чтобы мои подопечные имели возможность самостоятельно выбрать себе Поводырей.

— Поводырей? — Я взглянул на Владу, но она отвернулась, предлагая мне все вопросы адресовать наставнику.

— Именно так. Смущает аналогия?

— Пока не очень.

— Не нужно врать, Чудинов. Все тут свои, можете быть достаточно откровенным.

— Как скажете. Меня не само название вводит в недоумение, а то что вы это преподносите как свободную волю этих самых подопечных, а не навязанный вами выбор.

— Думаете Владе я вас навязал? — Наставник снова уставился на девушку. — Ну же, дорогая, скажи уже капитану все.

Влада повернулась, и меня покоробило выражение отчуждения в ее взгляде.

— Во время подготовки к проекту были отобраны кандидатуры, — без всякого выражения произнесла она. — Я выбрала тебя. Леонид был против, считая, что ты не подходишь, но я…

— Но наша милая упрямая девочка проявила характер и заявила, что она или будет пробовать с вами, капитан, или ни с кем.

Я не понимал, что чувствую по отношению к этому откровению, поэтому сосредоточился пока на своем раздражении от поведения гребаного наставника.

— Прекратите это, Гарденин, — рыкнул на него.

— Что прекратить?

— Называть Владу милой и к тому же своей. Из ваших уст это звучит более чем отвратительно. И могу я узнать, почему я не подходил? Недостаточно умен? Или, как вы в прошлый раз изволили выразиться, не смогу развиваться и соответствовать личной эволюции Влады?

— Комплекс спасителя и супер-героя, Чудинов, помните? Вы у нас звезда первого плана, фронт-мен, Бэтмен, а Поводырь должен быть скорее скрупулезным, скучным и надежным дворецким Альфредом. Тем, кто создает базу для первой скрипки и главного броска.

— И после такого заявления это я много смотрю телевизор, Гарденин? — насмешливо фыркнул я, давая себе время уложить все в голове. — У вас под одеждой точно нет яркого трико и футболочки из лайкры?

— Все шутить изволите, Чудинов, или просто пытаетесь скрыть, насколько задница вспотела от нервозности? В общем, я счел вас непригодным и в принципе считаю таким и до сих пор, но против фактов, как говорится, не попрешь. Поводырь и его Герой должны быть совместимы на абсолютном уровне. — Герой? Он это серьезно? У мужика точно не все дома. — Нечто вроде симбиоза. Не важно, на какой основе: дружба, сильная привязанность или… хм-м… любовь, но они должны не только дополнять друг друга, но и ни в коей мере не вступать в противоречие на ментальном и энергетическом уровне. Влада интуитивно выбрала вас и, следует признать, не ошиблась. По крайней мере, в том, что касается энергетики.

— Что это значит?

— То, что когда она мне сегодня позвонила и сказала, что все плохо, то я ожидал вас как минимум в бессознательном состоянии найти. Ну или бьющимся в припадке паническом.

— Не могу сказать, что для меня все прошло безболезненно.

— Если считаете, что вам было плохо, обойдите с утреца своих соседей и спросите о самочувствии и не снилось ли им чего кошмарного.

Я потер переносицу, понимая, что мысли начинают сворачивать не туда и нужно сосредоточиться на главном.

— Так, а теперь давайте окончательно определимся, Гарденин, — уставился я на него требовательно. — Вы предлагаете мне работать на вас?

— Предлагаю, Чудинов? — усмехнулся он так холодно и высокомерно, что у меня весь загривок дыбом встал. — Я ставлю вас в известность, что либо вы переходите под мое начало и становитесь Поводырем Влады, или остаетесь при своей работе, жизни, но милая девушка прямо сейчас уходит со мной, и отныне все контакты между вами прекращаются.

— Права у вас нет кому-то что-то навязывать, — скрипнув зубами, выплюнул я.

— Вам-то нет, конечно, тут все сугубо добровольно. Но вот Владе очень даже могу и буду. И не пытайтесь воззвать к моей морали и чувству социальной справедливости.

— Да было бы к чему взывать.

— Вот тут вы не правы, капитан. Если я знаю больше о том, насколько могут быть опасны люди вроде Влады, когда их способности бесконтрольны и не направлены во благо, и вижу всю картину в целом, а вы нет, то разве это причина демонизировать меня?

Сказать, что я сейчас злился, это вообще ничего не сказать.

— Ничего мне не скажешь? — повернулся я к безмолвно и недвижимо стоящей Владе. — Интересно, вы этот план с вовлечением меня в свой сраный проект вместе придумали и пошагово привели в исполнение? Ты меня выбрала, как пса на базаре, подобрала все ключи и теперь, типа, загнали в угол. Слушай, хоть та слезливая история про твою сестру и все такое была правдой?

Влада даже не шелохнулась, лишь только глаза ее широко распахнулись, и я ощутил себя такой тварью эгоистичной и презренной от бескрайней боли, вспыхнувшей и вновь стремительно ушедшей на глубину в ее взгляде. Прости, черт возьми, прости.

— Леонид, считаю сотрудничество с капитаном Чудиновым тупиковым вариантом и прошу вернуть меня… — хрипло начала она, но ублюдочный наставник оборвал ее:

— Влада, не твое мнение сейчас решающее, — И эта фраза будто что-то припечатала во мне, подводя мгновенную финальную черту под всей моей рефлексией.

— Я согласен, Гарденин, — выпалил я, осознавая, что делаю шаг из долбаного самолета и понятия не имею, раскроется ли мой парашют. — Я буду работать в проекте, но не на вас, а именно на Владу. Она будет моим приоритетом. И когда я решу уйти, вы отпустите и ее.

— Капитан, вы на полном серьезе считаете, что можете со мной торговаться?

— А почему нет? Разве не вы, господин наставник, заявили, что эта девушка — самый лучший и перспективный материал, что у вас был за все время? К тому же, судя по вашему пристальному вниманию, мы с Владой первые и пока единственные ваши реальные кандидаты на удачную пару Поводырь-Герой. Я волшебный ключик зажигания к двигателю вашей основной идеи. И без меня она не сработает. Так что, если я устану и решу уйти, логично, что и Влада со мной. Зачем она вам? Просто посадите на наркоту и запрете в своей психушке… пардон, центре коррекции?

— Что, Чудинов, неожиданно ощутили вкус к владению чьей-либо судьбой? — злобно оскалился Гарденин, но я только равнодушно пожал плечами.

Я не мог дать ему почувствовать, что дело для меня в принципе кончено и последую за женщиной, съежившейся у окна, куда угодно и на любых условиях. Изобличен и приговорен пожизненно, похоже.

— Может и так. Так что, мы договоримся? — Понятно, что это сделка с дьяволом, но я хотел для нас хоть одну возможность из нее когда-то выбраться.

Гарденин встал и, усмехнувшись, пошел на выход.

— Завтра утром я вернусь и понаблюдаю за тем, насколько вы вместе можете быть эффективны, когда станете ловить своего маньяка. И только после этого поговорим.

Но когда дверь за ним закрылась, я знал, что уже получил желаемое. Шанс на свободу для Влады. Не сейчас, но когда-то точно.

— Ты не должен был… — начала она, но я устало покачал головой.

— Спать пойдем.

ГЛАВА 34

Влада не стала раздеваться, легла на край кровати спиной ко мне и затихла. Даже дыхания я не слышал. Но чувствовал, что она не спит, потому что и сам не мог уснуть, оттого что был бесконечно зол. Причем именно на нее. Чем дольше я молчал, отдавая себе отчет, что сейчас лучше перемолчать и перебеситься, тем сильнее заводился.

— Ты же не собиралась оставаться со мной? — не удержав язык за зубами, я перекатился со спины на бок, прижимаясь к Владе. Странное дело, как бы ни был зол, физическая тяга, удовлетворение от ее непосредственной близости никуда не девались. Вот ведь мужицкая натура во всей красе. Насколько бы ни выводила из себя женщина, которую ты хочешь, желания прикасаться к ней это никак не отменяет. Даже если коснуться хочешь, чтобы придушить. Ответа не последовало, девушка только едва заметно шевельнулась.

— Вот что меня и злит больше, чем этот гребаный Гарденин со всеми его наполеоновскими заморочками, в которых нам теперь участвовать, — продолжил я свой гневный монолог. Ну, сука, не держалось оно сейчас внутри, хоть тресни, — Он — расчетливая манипулирующая сволочь, что с него возьмешь. Но ведь ты все решила за нас обоих и, когда закончилось бы время проекта, просто исчезла бы, и все.

— Если бы я рассказала тебе все как есть с самого начала, то у меня не было бы ни малейшего шанса получить вот такого тебя хотя бы на несколько недель. А если бы сделала это, когда между нами уже что-то было, то это уже я была бы манипулирующей сволочью, Антон. Я не хотела, чтобы ты…

— Влада, — оборвал я ее и повернул, желая взглянуть в лицо. — Я прекрасно знаю и понимаю все те причины, что ты сейчас мне озвучишь. Что не хотела обрекать, принуждать, обременять собой и прочую тупохрень, которую следует нести человеку порядочному по отношению к тому, кто ему реально небезразличен. Я бы и сам, будучи в твоем положении, сто процентов повел бы себя так же и все сделал, чтобы эффектно и благородно сохранить чью-то свободу. Но твою же мать. Как меня бесит, что ты мне не доверилась и не предложила решить все вместе и осмысленно, а не узнать все вот таким дебильным образом и оказаться практически прижатым к стенке этим наставником.

— Прости, — пробормотала она, утыкаясь лицом в мою шею, и я почувствовал, что ресницы у нее мокрые.

— Это не тот момент, когда я или ты должны извиняться, — вздохнул я, обнимая ее за плечи. — Наверное, Гарденин в чем-то прав. Я страдаю долбаным комплексом какого-нибудь Бэтмена, и во мне сейчас кипит обида на то, что я вроде как не добровольный спаситель для тебя, а принужденный.