Кристина Хегган - Проблеск надежды

– Она не сказала вам.

– Заткнись!

Он плюхнулся в кресло, обхватив руками голову. Это обстоятельство меняло все. Франческу удивит исчезновение Дайаны. Она начнет расспрашивать служащих и узнает, что он был в вестибюле и разговаривал с Вики возле конторки. Ну и что из этого следует? Что это доказывает?

– Почему, вы убили Трэвиса?

Он взглянул на нее, удивившись не ее словам, а тому, как она это сказала. Ее голос звучал мягко, а взгляд напомнил взгляд Франчески. Он провел руками по щекам.

– Я не собирался этого делать. Мы с ним сцепились, и мне показалось, что он вот-вот меня задушит. Там стояла подставка для книг, я хотел только...

Он покачал головой. Зачем, черт возьми, он рассказывает ей все это?

– Вы хотите сказать, что действовали в целях самообороны? Что вы приехали туда, не имея намерения убить его?

– Конечно, я шел туда без намерения убить его! Я не какой-нибудь закоренелый убийца!

Дайана откинулась на спинку дивана. Слава Богу! Все-таки мелькнула надежда, что из этой кошмарной ситуации есть выход.

– В таком случае вам не о чем беспокоиться.

– О чем, черт возьми, ты говоришь? Ведь я убил человека...

– Да, но это была самооборона, а не предумышленное убийство. Это большая разница, Рендл. Если Кейн будет вашим адвокатом, вы...

Послышался вой сирен полицейских машин. Рендл вскочил с кресла, подбежал к окну и выглянул в щель между ставнями. Три патрульные машины с зажженными проблесковыми огнями мчались по извилистой дороге. Отставая на четверть мили, за ними следовала еще какая-то машина.

Боже милостивый!

Почувствовав себя в ловушке, Рендл схватил со стола пистолет и оглянулся вокруг. Здесь нельзя оставаться. Через минуту-другую они окружат дом. Ему надо выбраться отсюда, чтобы иметь возможность наблюдать за их действиями. Может быть, удастся как-то договориться.

– Идем, – сказал он, рывком поднимая Дайану с дивана.

– Не могу! – закричала она, не удержавшись на ногах. – Вы забыли, что я связана?

Не выпуская из рук пистолета, Рендл наклонился и развязал веревку на ее щиколотках. Они побежали через черный вход и пересекли террасу, заканчивающуюся у обрыва. Внизу ревел океан.

– Не пытайся ничего предпринять, – сказал он, тыча дулом пистолета ей в челюсть.

– Что вы...

– Заткнись! – Он отпер калитку и заставил ее спускаться по каменистой тропинке, вьющейся по склону холма. Там, где кончались оградительные перила, он остановился.

Взглянув вниз на темные острые скалы и с ревом бьющиеся о них волны, Дайана приглушенно вскрикнула, ухватившись за перила руками, связанными за спиной. Это ненадежная опора, но лучшей у нее не было.

– Аткинс!

Услышав, что его зовут, Рендл оглянулся. Первым, кого он увидел, был Кейн. Рядом с ним стоял сержант Косак. Позади них он заметил с полдюжины полицейских, которые держали его на прицеле.

– Отпусти ее, Аткинс, или, клянусь Богом, я задушу тебя голыми руками!

– Кто ты такой, чтобы выдвигать требования, Кейн? – Рендл вынужден был кричать, чтобы перекрыть рев прибоя. – И ты, и сержант. Так что лучше отзовите своих псов. Забирайтесь в машины и выметайтесь отсюда ко всем чертям, если не хотите, чтобы я столкнул ее с обрыва.

Рендл переступил с ноги на ногу, и Дайана закусила губу, чтобы не вскрикнуть: одно неосторожное движение, и они оба сорвутся с обрыва.

– Спокойно, Аткинс, – прокричал в ответ Косак. – Мы только хотим поговорить.

– Вы хотите засадить меня в тюрьму.

– Я готов помочь тебе, если ты послушаешься нас. Но только отпусти Дайану. Не трогай ее, – прокричал Кейн.

Они лгут. Пытаются заманить его в ловушку...

– Рендл!

При звуке этого голоса он поднял голову. Кейн и Косак тоже оглянулись. Позади них стояла Франческа. Длинные волосы, развеваясь на ветру, хлопали ее по лицу. Она сделала шаг вперед, и Косак протянул руку, чтобы остановить ее.

Рендл видел, как Косак уговаривает ее. Франческа качала головой. Потом, наконец, полицейский опустил руку.

– Рендл, я спускаюсь! – крикнула она. – Не делай глупостей!

Он не ответил. Когда он увидел, как Франческа спускается по тропинке, горло перехватило от волнения. Она была очень бледна и крепко держалась за перила. Она всегда смертельно боялась высоты.

В пяти футах от него она остановилась, не в силах спускаться дальше.

– Тебе не следовало приезжать, – сказал он сдавленным голосом.

– Разве ты не сделал бы то же самое, если бы я оказалась в подобной ситуации?

– Я не хотел, чтобы ты видела меня в таком положении.

– Ты мой муж, Рендл, и я люблю тебя.

– Я убил твоего брата.

– Я знаю. Не усугубляй своего положения убийством ни в чем не повинной женщины. Сдайся, Рендл, и позволь Кейну помочь тебе.

Рендл покачал головой:

– Нет.

– Рендл, послушай меня...

– Скажи, чтобы они уехали, Франческа. Как только они уедут, я буду держать Дайану в заложницах, пока не окажусь в безопасности, а потом отпущу.

– А как же ты? Куда ты скроешься?

– Не знаю... Как только найду такое место, я дам тебе знать. Я пришлю за тобой.

– Неужели ты хочешь, чтобы мы всю жизнь скрывались, Рендл? Мы и наш ребенок?

Рендл тупо уставился на нее:

– Что ты сказала?

– Я беременна, Рендл. У нас будет ребенок. Поэтому я и приехала сюда. Я была уверена, что, как только ты узнаешь, что станешь отцом, ты все сделаешь правильно.

Он покачал головой, и Дайана почувствовала, как обмякло его тело.

– Рендл, пожалуйста, – прошептала она, пытаясь покрепче зацепиться каблуками за каменистую поверхность дорожки. – Мне не удержать нас обоих.

Он, казалось, не слышал ее.

– Не может быть, чтобы ты забеременела.

– Это правда, Рендл. Вспомни, как вот уже несколько дней подряд меня тошнило по утрам. Я подозревала, но не хотела говорить раньше времени, чтобы не разочаровать тебя в случае ложной тревоги. Поэтому перед работой я сходила к доктору Гири.

– Ты на самом деле... У нас действительно будет ребенок?

По щекам Франчески текли слезы.

– Доктор Гири только что подтвердил это. Рука, крепко державшая Дайану, ослабила хватку.

Пистолет выпал из пальцев и, ударившись несколько раз о скалы, исчез в волнах.

Дайана быстрее молнии ринулась бежать по тропинке, заметив, что к ней мимо Франчески бежит Кейн. Он успел подхватить ее, когда она споткнулась.

– С тобой все в порядке?

– Да.

Кейн прижал ее к себе:

– Слава Богу.

Двое полицейских уже спускались вниз по тропинке. Пока Кейн развязывал ей руки, она оглянулась. Франческа беспомощно рыдала в объятиях Рендла.

– Пойдем, – тихо сказал Кейн, направляясь с Дайаной в сторону коттеджа. – За сегодняшний день ты уже достаточно всякого насмотрелась.

Франческа вернулась в «Линдфорд» только к шести часам. Отказавшись от предложения Кейна отвезти ее к Маргарет, она отправилась туда одна с покрасневшими от слез глазами и такой тяжестью на сердце, которая, казалось, никогда не пройдет. Сидя в кресле в гостиной матери, она откинула голову на спинку и спокойно отвечала на ее вопросы, опасаясь выдать свои чувства, чтобы еще больше не расстроить мать.

– Заслушав показания Рендла, окружной прокурор согласилась изменить формулировку обвинения на «непредумышленное убийство», но ему все равно придется отвечать за похищение человека и незаконное владение оружием.

– Его выпустят под залог?

– Кейн считает, что выпустят. Слушание дела об освобождении под залог назначено на завтра, на десять часов утра. А до тех пор ему придется находиться в тюрьме.

– Ты, кажется, сказала, что Кейн согласился защищать его?

– Да. Он очень помог на всех этапах этой процедуры, мама. И Дайана тоже.

– Я рада.

Маргарет, сидя в кресле напротив Франчески, старалась осмыслить все, что рассказала ей дочь. Ее обуревали противоречивые чувства – от потрясения до безумного гнева, – угрожавшие сокрушить ее знаменитое самообладание. Путем неимоверных усилий ей все-таки удавалось держать себя в руках, но только ради Франчески.

Она скользнула взглядом по измученному, но все же прелестному лицу дочери.

– Как ты себя чувствуешь, дорогая?

Франческа пожала плечами:

– Не знаю. Трудно сказать, я просто отупела.

– Могу я что-нибудь сделать для тебя?

Франческа закрыла глаза.

– Сделай так, чтобы ничего этого не было. Скажи, что все это приснилось мне в кошмарном сне, мама, что на самом деле все в порядке, и я должна успокоиться и снова заснуть.

– Если бы я могла... – Она взяла руку дочери и стала нежно поглаживать пальцами гладкую белую кожу. Сначала она тоже оцепенела, потрясенная тем, что человек, которому безоговорочно доверяла и которого любила, как сына, причинил ей такое горе. – Не попросить ли мне Марсию приготовить тебе бульон? Или, может быть, чай...

– Я не хочу ничего.

– Франческа...

– Я беременна, мама.

Маргарет замерла и тихо охнула.

– Я узнала об этом сегодня утром, – продолжала Франческа, открыв глаза. – Поэтому-то я и поехала на ранчо, чтобы поговорить с Рендлом.

Маргарет, редко демонстрировавшая чувства, обняла ее.

– Франческа! Я... Я даже не знаю, что сказать.