Внезапно он заметил, что сбился с пути. Нигде не было видно следов, один лишь песок и кучи водорослей.

– Проклятие! Где же Мон-Томб?

Глад, до этого мига совершенно спокойный, вдруг поднял голову, с шумом втянул воздух и фыркнул. Теперь Ролло ощутил некое колебание в воздухе. Поднимался ветер, несущий с собой приливные волны. При мысли о том, что он, в сущности, находится на дне моря, Ролло стало не по себе. Все, что ему оставалось, – двинуться по собственным следам назад.

Развернув коня, он пустил его по следу, беспрестанно оглядываясь. «Только бы Эмма оказалась в монастыре!» – отчаянно твердил он, словно молитву. Завтра он увидит ее, прижмет к сердцу и скажет, как она ему нужна. Проклятие! Как он мог помышлять о жизни без нее!

Он почти миновал длинный пологий склон дюны, когда нечто у подножия привлекло его внимание. След на песке! Это был четкий отпечаток подков. Спустя миг он уже убедился, что они принадлежат Гладу. Ни одна из их местных лошадей не оставила бы столь крупных следов. Но они вели в противоположную сторону. Ролло огляделся. Он отчетливо помнил, что не проезжал здесь. К тому же конь шел не спеша, следы были близко расположены друг к другу – он же ни разу не переходил с рыси на шаг.

Конунг огладил обеспокоенного коня:

– Что же это? Как ты сюда попал, дружище?

Конь звенел уздой, встряхивая гривой и переступая с ноги на ногу. В воздухе все сильнее ощущался запах моря. Можно было даже различить едва уловимый рокот прибоя.

Необходимо было спешить, но Ролло все же направился по новому следу. Вскоре, однако, он заметил и нечто иное – след маленькой лошадки, пересекавший следы крупных подков. Он уходил в сторону, но до этого шел параллельно следам крупного коня. Успокаивая храпящего Глада, Ролло двинулся вперед. Вот место, где конь долго стоял, а дальше… Дальше он разглядел отпечатки узких ступней и рыхлую полосу песка, будто что-то волоком тащили по склону. Ему стало не по себе. Отсюда начинался спуск к руслу одной из здешних рек. Прилив здесь мчится вверх по течению особенно быстро. Но ради каких демонов он сворачивает туда коня?

В этот миг налетел сильный порыв ветра, неся влагу и смрад гниющих водорослей. Глад отпрянул, взмыл на дыбы и неистово заржал, но Ролло всем телом навалился на его холку, рванул поводья. Он уже разворачивал коня, когда сквозь клочья разорванного ветром тумана заметил лежащий у плоского камня темный предмет. До него было не более десятка саженей.

– О боги!

Он тронул Глада. Эмма лежала в забытьи, словно спала. В самом опасном месте, в стороне от тропы, на пути приближающегося прилива.

Ролло спрыгнул с седла и подхватил ее на руки. Его вдруг обуял животный страх. Он прижал ее к себе.

– Эмма!!!

Она была теплой – в ней билась жизнь.

Больше ни на что не было времени. Он перекинул неподвижное тело через плечо, поймал за узду пятящегося коня. В следующее мгновение он уже несся прочь, прижимая к груди вновь обретенное сокровище.

Дороги он не знал, но Глад шел сам, и Ролло оставалось лишь положиться на его чутье. Рокот наступающего моря слышался все отчетливее. Воздух дрожал. Откуда-то донесся одинокий удар колокола, и, словно отвечая ему, Эмма тихо застонала.

– Все будет хорошо! – горячо зашептал Ролло. Однако он не был в этом уверен. Человек в этих краях ни в чем не может быть уверен.

Это была бешеная скачка в навалившемся на побережье мраке. Обостренное чутье подгоняло Глада куда лучше хлыста. Он несся, увязая по бабки в глубоком иле, напрягая в отчаянном порыве все силы. Прибой ревел совсем близко, ледяной ветер вновь и вновь налетал из мрака позади. Кто лучше Ролло мог знать, что у подножия Мон-Томб прилив имеет скорость несущейся галопом лошади, а самое главное – он неутомим. Глад же, хоть и был лучшим из коней, какого только знавал Ролло, отягощенный двойной ношей, уступал стихии.

Эмма вновь застонала, тихо и жалобно. Ее голова перекатывалась на плече Ролло, но у него не было времени устраивать ее поудобнее. Помимо своей воли, хотя конь и без того выбивался из сил, он стал подгонять его каблуками. В нем просыпалось отчаяние, какого он не ощущал уже давно. Он чуял за спиной противника, который был беспредельно сильнее его, а в руках он держал то, что ему было сейчас дороже всего – свою женщину и своего ребенка.

Вновь долетел удар колокола. Ветер развеял туман, но Ролло не желал оглядываться. В его голове вертелись обрывки рассказов о страшной гибели паломников, так и не достигших монастыря Святого Михаила. Однако впереди уже маячили светлые изломы известняковых скал. Ролло не знал, что это за берег, но какое это сейчас имело значение? Там была твердая земля, там было спасение!

Взывая к богам, он вновь и вновь пришпоривал Глада, но сплошь покрытый пеной жеребец, завидев спасительный берег, и без того отчаянно стремился к нему, потому что прибой бушевал уже совсем рядом.

– Святой Михаил! – вдруг взмолился Ролло сквозь сцепленные зубы. – Это твоя земля, и если ты не оставишь нас, клянусь жизнью – я дам твоей горе столько, сколько не давал ни один из христиан!

Вода догнала их, окатила пеной ноги коня. В следующий миг она была ему уже выше колен. Глад споткнулся, упал, и Ролло едва не перелетел через его голову. Спустя минуту конь поплыл. Это произошло столь стремительно, что Ролло успел лишь крепче прижать к себе Эмму. Соскользнув со спины Глада, он последовал за ним, вцепившись одной рукой в гриву, другой же стараясь удерживать лицо Эммы над водой. Вода оказалась ледяной, и холод сковывал мышцы, как панцирь, но волна несла их к берегу с огромной скоростью – пока не накрыла гребнем, захлестнула и поволокла по дну в мешанине вращающихся водяных вихрей, тяжелого ила, мелких камней. Все исчезло, и Ролло отпустил гриву Глада, когда почувствовал, что тело девушки забилось в его окаменевших от напряжения объятиях.

«Она захлебнется в беспамятстве, наглотавшись воды с илом!..»

Он снова коснулся дна, чувствуя спиной, как течение тащит его, ударяя о неровности почвы. Но водоворот отступил, и он наконец начал ориентироваться: понял, где верх, а где низ. Зажав рот и нос Эммы ладонью, он с силой оттолкнулся ногами от дна и отчаянно заработал ногами.

Вряд ли они пробыли под водой больше минуты, но теперь оба вырвались на поверхность и смогли глотнуть воздуху. Их несло вперед, вновь накрывало гребнем – и отбрасывало назад, во тьму. Ролло, гребя что есть силы, жадно пил воздух. Эмма кашляла и стонала. Он с трудом удерживал ее над водой. Намокшие сапоги и плащ тянули на дно, еще немного – и застывшие мышцы откажутся служить. Все мысли и чувства Ролло сосредоточились на том, чтобы удержаться на плаву и не отпустить Эмму.

– Вот и ад… – вдруг произнесла она, все еще пребывая в полубессознательном состоянии. Голова ее поникла.

– Никто не стал бы спорить, – отплевываясь, буркнул Ролло и встряхнул ее. – Ну же, Птичка, когда-то мне уже приходилось тащить тебя. Доверься мне, у меня большой опыт…

Пожалуй, он говорил это самому себе, ибо девушка ничего не могла слышать. Разум Ролло впал в странное оцепенение. Их снова несло, и он знал одно – необходимо во что бы то ни стало удержаться на поверхности. Так повторялось снова и снова. Долетевшее сквозь шум волн ржание Глада привело его в себя. Он выдохнул воздух, его окатило волной, и тогда он поплыл с удвоенной силой. Прилив едва не погубил их, но и вынес к берегу. Впереди виднелись склон и темный силуэт коня наверху. Если конь после такой скачки и борьбы выплыл, то и он сможет. У него нет иного выхода.

Пару раз их снова накрыло волной. Теряя силы, Ролло продолжал бороться с тяжестью неподвижного тела девушки и обратным течением. Теперь берег был совсем рядом.

Пенный поток завертел Ролло у берега, пока он не оказался достаточно близко, чтобы ухватиться за выступ скалы. И снова тщетно. Море, как кошка с мышью, играло со своими жертвами, пока Ролло, наконец, не взмолился:

– Эй, преблагой архангел! Или ты забыл, что тебе обещано?

Проклятие, он совершенно не знал, как следует обращаться к этим святым. Лучше бы он посулил обильную жертву Эгиру и Ран.

И в тот же миг волна швырнула его на склон. Он успел схватиться за камень и отчаянно цеплялся за него, пока спадала вода. С новой волной ему удалось подняться немного выше. Тут он и остался, собирая силы для последнего броска. Под ним была земля – настоящая земля, не песок, не водоросли. Теперь он наконец мог разжать закаменевшую руку и на миг отпустить Эмму.

Девушка со стоном втянула воздух и стала надрывно кашлять. Ей необходимо помочь, но сначала… Еще мгновение отдыха.

Кровь шумела в висках, как медное било, грудь конунга судорожно вздымалась. Наконец он открыл глаза, услышав всем телом гул почвы под копытами приближающегося Глада. Значит, они спасены, все трое… Ролло улыбнулся, вглядываясь в темную высь.

– Святой Михаил, а ты, оказывается, парень хоть куда! С тобой можно иметь дело.

Эмма опять пошевелилась и немного приподнялась. Он услышал, как стучат от холода ее зубы.

– Где я?

– Со мной.

Кажется, только теперь она начала что-то понимать. Она попробовала повернуться – и изо рта у нее хлынула соленая вода. Это окончательно привело ее в себя. Продолжая сдавленно постанывать, Эмма села и наконец узнала его.

– Ролло?

– Кто же еще? Твое свидание с ангелами придется немного отложить.

Он встал на четвереньки и принялся помогать ей подняться. Пожалуй, сейчас она чувствовала себя даже лучше, чем он. Ролло улыбнулся, поймав в темноте взгляд ее огромных глаз, и ласково коснулся щеки Эммы. Она прошла через все – именно такая мать и нужна его сыну. И все же Ролло опасался за нее.

– Как ты себя чувствуешь?

Она все еще казалась оглушенной, дрожа в своей промокшей насквозь одежде.

– Как в ледяной преисподней.

– У тебя ничего не болит?

– Затылок. И горло горит как в огне.

– Ну, это пустое, – улыбнулся Ролло. – Не будешь больше укладываться спать на дороге у прилива.