Маргарита Южина - Принцесса в лопухах

– Завтрака-а-а-ать! Прошу за сто-о-о-ол!

– Да вы что – издеваетесь, что ли? – оторопел Иван Дмитриевич. – Какой стол, когда я на службе?!

– Иван Дмитриевич, – нежно проворковала Варька. – Вы же нас не подозреваете, правда? Тогда почему бы нам не посидеть за одним столом, не выпить чаю – чаю! И ни капли спиртного! Боже избавь! А уж там, за мамиными варениками, нам будет говорить куда удобнее, тем более что и разговор предстоит долгий, ну? Вы что – не изучали психологию?

Парень насупился, прилежно вспоминая, что в таких случаях эта наука рекомендует.

– Кстати, на голодный желудок совершенно не наступает взаимное понимание, – поддержал жену Фома. – Пойдемте, позавтракаем, а то мы голодные.

– И понимание все никак наступить не может, – буркнула Аллочка. – А я вот, когда фильмы про милицию смотрю, так они там все такие душевные и от завтраков никогда не отказываются.

За столом Редько вел себя уже иначе: то ли курс психологии припомнил, то ли и впрямь – пришел голодный, а может быть, грозно говорить ему мешали вареники во рту. Неизвестно. Но после вареников со сметаной он стал намного откровеннее.

– Короче, как нам успел Назаров сообщить, он вчера задержался на работе, – рассказывал парень, работая вилкой. – Ребенок был с няней, мать еще до этого куда-то пропала. Назаров вернулся поздно, подошел к кровати девочки – как он объясняет, хотел поцеловать крошку. Поцеловал, а девочка – мертвая. И няня тут же спит. Конечно, Назаров в милицию позвонил, дождался, а потом уже мы ему сами «Скорую» вызывали.

– А кто еще дома был?

– Да никого! – выпучил глаза Иван Дмитриевич. – Прислугу отпустили. Повариха уходит в шесть. Горничная у них вообще дома не ночует... то есть... ну, она у себя живет, к ним только утром приходит. Ясно, что она спала в своей квартире и ничего не слышала, а охрана никого постороннего не видела... Там еще работник есть, у него и вовсе своя будка. А больше – никого. Все.

– Странно... – пробормотала Варька. – Значит, кто-то из своих? А сам Назаров точно на работе был?

– Ну, вообще-то, мы проверяем, не все же сразу за одну-то ночь! Но он говорил, что они с друзьями были в ресторане – их пригласили партнеры, нельзя было отказаться, и его видели все коллеги.

– И Жанна так и не появилась? – еще раз спросила Аллочка.

– Если вы о жене Назарова, то ее нет.

– А, простите, Назаров сейчас где лечится? – спросил Фома.

– В Свердловской, – ответил Редько и грустно подцепил вилкой последний вареник.

– А сейчас кто в доме Назаровых? – поинтересовалась Гутя.

– Сейчас там милиции полно, – вздохнул Иван Дмитриевич. – Допрашивают прислугу, соседей... А из хозяев только шофер, Степан Мальков. Хотя какой он хозяин...

За столом повисло молчание. В сущности, Неверовы уже готовы были к бою, но не выставлять же гостя голодным.

– А теперь расскажите вы, – вытер губы салфеткой Редько и достал бумаги и ручку.

Неверовы поведали парню честно обо всем, что им удалось разведать. Тем более что и рассказывать-то особенно было нечего. Ни одной версии. Правда, их очень волновала Жанна, но она как-то не подходила на роль убийцы Виолетты, а уж тем более – собственной дочери. И потом, ее появление в собственном доме никак не осталось бы незамеченным. Правда, если как следует постараться...

Провожали Редько всей семьей.

– Вы не теряйтесь, – зазывно растягивала губы в улыбке Аллочка.

– Если что, непременно звоните, я вам свой телефон оставил, – напоминал Редько.

– Обязательно, – кивала Гутя. – Но уж и вы того... не забывайте о новостях, а мы уж помогать обязуемся...

Едва за гостем закрылась дверь, как Неверовы принялись делиться соображениями.

– Сидеть сиднем больше нельзя! Надо искать. Бороться! Поймать преступника! – говорила исключительно лозунгами Аллочка. – А то он перебьет всех Назаровых, а потом за нас примется.

– Не дури, – остудила тетушкин пыл Варька. – Мы-то при чем?

– А кто их, маньяков, знает... – осторожничала Аллочка, напяливая выходную кофту.

Фома уже стоял в дверях.

– Я в Свердловскую, надо с Назаровым переговорить, из первых уст узнать, вдруг какое словечко промелькнет.

– И кто тебя пустит? Он же с инфарктом! К нему не пройдешь, – напомнила теща.

– Я пройду, у меня там знакомые, и говорить буду осторожненько, я же врач.

– Я с тобой! – подскочила Варька.

– Ну зачем мы всей бригадой-то... – закатил глаза Фома и поспешно выскочил за двери.

Варька закрыла за мужем дверь, наморщила лоб и прислонилась спиной к стене.

– А я тогда... к Вере.

– Знаешь, а я сразу подумала – тебе надо к Вере, – поддержала племянницу Аллочка. – Ты же психолог, ее надо разговорить, ты сумеешь.

– Да, а ты дуй к Назаровым, – скомандовала Гутя. – Должен же у них кто-то остаться? Не кривись, я знаю – тяжело, но... Сейчас хоть родственников нет, с прислугой поговоришь. Кстати, не забудь в тайничок Веты заглянуть, о котором Макс рассказывал, вдруг он что-то там не доглядел, хотя... Собирайся давай.

Отправляться к Назаровым Аллочке совсем не хотелось – так страшно было идти туда, где только что погибли совсем здоровые, красивые девчонки...

– А сама почему не идешь к Назаровым?

– Мне к Наталье надо, – вздохнула Гутя. – Сколько раз я ей ни звонила, что-то никак не могу добраться. И ведь она ни разу меня к себе не звала, а раньше-то – как зазывала, как зазывала... неспроста это, точно вам говорю.

– Конечно, неспроста, – согласилась Аллочка. – Раньше она по твоим каталогам жениха искала, вот и зазывала. Все думала: вдруг ты ей по знакомству миллионера – раз! И сосватаешь. А ты! Я вот сколько уже прошу – ну найди мне хоть старичка какого богатенького! А ты... А давайте так – ты, Гутя, иди к своей Наталье одна, потому что ничего опасного там не предвидится, а мы пойдем с Варькой вместе – сначала к Назаровым, там психолог ох до чего пригодится, а потом и к Веткиной маме, потому что там как раз понадобятся тонкий жизненный подход и грубая женская сила. И как только ты не боишься отпускать Варьку одну?

Здесь с ней трудно было не согласиться, и Аллочка продолжала:

– А ты у своей Наташки спроси – ты ей стольких мужиков сватала, куда она их всех девает? Нет, ну просто интересно же! Теперь ты только на нее работать станешь? У тебя, чтоб ты знала, еще красавица-сестрица в девицах задержалась...

Аллочку уже никто не слушал – женщины одевались, подкрашивали глаза, губы, укладывали щеткой волосы, то есть готовились к сражению.

Аллочка с Варькой добрались до Назаровых быстро – туда их подвез Фома, а обратно – Аллочка свято в это верила – доставит Степан. В общем-то, из-за Степана она и отправилась сегодня к Назаровым, а так бы напросилась к Бубновой: у Натальи всегда бурно, весело и обязательно встретится какой-нибудь приятный мужичок. Но Степан перевесил. Каково же было ее огорчение, когда в большом доме оказалась только молоденькая горничная, которая тут же унеслась платить за коммунальные услуги, и старая повариха. Правда, потом наведалась матушка Кирилла Андреевича – Белла Владимировна, что было и вовсе некстати.

Только-только Петровна усадила Аллочку с Варькой за стол, только поставила перед ними целое блюдо с пышными пирогами и проворчала:

– А съешьте хоть все, теперь-то кому угощаться... – как эта Белла и приковыляла.

Она ввалилась в кухню – большая, рыхлая и постаревшая за один день.

– Госсыди... – с порога начала пожилая женщина. – И как вам только кусок в глотку лезет?

У Аллочки сразу же этот кусок поперек горла и встал. Зато сама старушка проговорила:

– Петровна, налей мне коньячку, милая, может, сердце-то и отпустит... А вы, Аллочка, отчего не дома? Навестить пришли? Варенька, и вы к нам? А у нас, видите, какое горе... Госсыди, и у какого идола рука на девчушку поднялась?.. Петровна, не знаешь, Кирюша подал объявление на телевидение? Я хотела предложить полмиллиона вознаграждения. Если кто что видел, заметил...

Повариха пожала плечами. Перед ней Кирилл Андреевич не любил отчитываться. Да и не делал этого сроду.

– Аллочка, вы же детективами баловались, Кирюша говорил... – тяжело вздыхала Белла Владимировна. – Посоветуйте кого знающего. Эдак нас всех перебьют...

Аллочка скрипнула зубами – кого ей еще советовать, если она сама уже и расследует это убийство?

– Да, такое горе... – тонко подошла к делу Варька. – Вы вчера об этом узнали или сегодня?

– Да сегодня, утром, – всхлипнула Белла Владимировна. – Может, Кирюша и вчера звонил, так мы с Александром Николаевичем, с супругом моим, в театре были. Там костюмированное представление давали... Да вы кушайте, Аллочка, кушайте... Госсыди, ну о чем я говорю! Машеньку, внученьку мою...

И она заплакала – некрасиво, по-старушачьи морща лицо... Аллочка вдруг увидела, что это никакая не вредина, а самая обыкновенная любящая бабушка. И у нее теперь самое страшное горе, потому как нет ничего ужаснее, чем пережить собственных внуков. Варька тоже уткнула глаза в чашку.

– Может быть, Кирюша и вчера звонил, – уже тихонько всхлипывала бабуля. – Да только мы в театре всегда телефоны эти сотовые отключаем. Там даже специально об этом просят... А мы-то не ждем, а сами...

Аллочка повернулась к Петровне.

– А вы вчера во сколько ушли?

– Дык... во сколь ушла?.. – ответственно вытаращилась повариха. – У меня рабочий день до шести прописан, вот я и... в половине шестого... уже дома была. А потому что вчера Кирилл-то Андреич пришел, все покушал да и спровадил меня. Грит, ежели чего, я и сам погрею, в волновке-то этой.

– А кто оставался?

– Никого, – проговорила повариха. – Нет, няня Валя оставалась. Токо... токо ее сейчас нету, ее сразу милиция с собой взяла.

И вдруг у поварихи округлились глаза:

– А ведь вчера эта... Верка прибегала! Точно! Пьяная была, говорила, что хозяину отомстит! Точно!