!


Я тебе уже говорила! Кенни относится ко мне только как к другу!


Ну да. Святая наивность! Я рад, что ты хоть смогла постоять за себя в отношени­ях с Майклом. Майкл мне нравится, но с его < стороны было нехорошо врать тебе о своем сексуальном прошлом. По-моему, в отношениях самое главное — честность. А если Майкл не может быть с тобой честным, в таком фундаментальном вопросе — с кем он встречался до тебя, то как можно ду­мать о серьезных отношениях?


Вот это да! НАКОНЕЦ-ТО нашелся чело­век, который все понял! Может, Джей Пи не такой уж плохой? Он, конечно, бросил Лил­ли и сделал это не где-нибудь, а в ШКОЛЕ. Но, похоже, приоритеты у негорасставлены правильно.


Я только надеюсь, что мы с тобой можем остаться друзьями. Я не хочу, чтобы ты дулась на меня из-за того, что я порвал с Лилли. Мне бы очень не хотелось, чтобы это повлияло на НАШУ дружбу. Потому что, Миа, я правда считаю тебя близким другом. Одним из лучших друзей, какие у меня когда-нибудь были.


О боже, как это мило!


Спасибо, Джей Пи. Я тоже отношусь к тебе так же. Не могу передать словами, как много для меня значит, что в этой истории ты на моей стороне, а не на стороне Майкла. Я думаю, мно­гие ребята приняли бы его сторону. Мне кажет­ся, они просто не понимают, что девствен­ность — самый драгоценный подарок, который ты можешь подарить своей единственной насто­ящей любви.


Точно. Вот почему я сохранил свою.


!!!!! Джей Пи девственник!!!!!

Вот это да, у нас с ним на самом деле много общего.

А еще... это значит, что Тина ошибается: они с Лилли никогда не занимались Этим Де­лом!!!!!!!!!!

Но я не буду говорить Лилли, что знаю правду. Она и так уже испытала слишком мно­го разочарований для одного дня. Пусть еще немного порадуется, что держит меня в под­вешенном состоянии. Это самое малое, что я могу для нее сделать, если учесть, что в ее разрыве с Джеем Пи виновата я.

Надеюсь, она никогда этого не узнает.


10 сентября, пятница, математика

О господи, о господи, о господи! Неужели это произошло на самом деле? Или мне просто померещилось?

Не может быть, чтобы это произошло на са­мом деле. Потому что это так странно, ненор­мально...

Вот только... вот только я думаю, что это было на самом деле!

Ох. Меня сейчас вырвет. Серьезно. И зачем только я съела на ланч этот чизбургер с беконом?!

У меня так сильно дрожат руки, что я еле пишу, но мне надо как-то записать это. Ладно, вот что было дальше.

Теперь я знаю, что Майкл имел в виду, ког­да говорил, что подойдет и все объяснит. Он имел в виду, что ПРИДЕТ В НАШУ ШКОЛУ.

И он пришел. И подошел к двери химиче­ского кабинета, где у нас проходил седьмой урок, как раз в то время, когда я выходила из класса вместе с Джеем Пи. Только я сначала его не заметила. Я имею в виду Майкла.

Во всяком случае, я его не видела, когда Джей Пи, который, уверена, тоже не заметил Майкла, сказал:

— Ну что, друзья?

А я ответила:

— Конечно!

А он сказал:

— Обнимемся?

А я ему:

— Почему бы и нет?

И я его обняла. Джей Пи был такой груст­ный, наверное, из-за того, что бросил Лилли, и я была этим так тронута, что сама не знаю как, но я его поцеловала. Я собиралась просто чмок­нуть его в щеку. Но он повернул голову, и в ре­зультате получилось, что я целую его прямо в губы, Я целовала его всего какую-нибудь се­кунду, и, конечно, не по-французски.

Но все равно. Я его поцеловала. В губы.

И в этом не было бы ничего особенного, прав­да, если бы... Когда я опустила руки, которы­ми обнимала его за шею, и повернулась — вся такая смущенная, потому что я не СОБИРА­ЛАСЬ его целовать... ну уж точно не так... Так вот, когда я повернулась, я увидела, что передо мной стоит Майкл.

Просто стоит посреди коридора, в котором полно народу, и вид у него совершенно ошелом­ленный.

Когда я увидела Майкла, я испытала одно­временно много разных ощущений. Во-первых, счастье, потому что я всегда бываю счастлива, когда вижу Майкла. Потом — когда я вспом­нила, как он со мной поступил и что мы с ним расстались, — боль. Потом безмерное удивле­ние: что он делает в нашей школе, ведь он ее давно закончил?

А потом я сообразила, что он пришел «попы­таться все объяснить», как писал в своем сооб­щении.

А потом... я увидела выражение его лица — его взгляд метнулся от моего лица к лицу Джея Пи и снова к моему. Бедняга Джей Пи! Он сто­ял, как статуя. Его рука, которой он обнимал меня за талию, так и повисла в воздухе, как будто он разучился двигаться и все такое.

И увидев лицо Майкла, я поняла, ЧТО он подумал.

И тут я совсем растерялась. Потому что Майкл должен был подумать... в общем, что между мной и Джеем Пи что-то есть.

Но это же неправда!

— Майкл, — сказала я.

Но было поздно. Он уже повернулся ко мне спиной и пошел прочь.

Он уходил прочь, как будто внезапно понял, что ему вообще не надо было приходить, что он совершил огромную, колоссальную ошибку, придя со мной повидаться.

Я не верила своим глазам! Выходит, я не до­статочно много для него значу — он даже не попытался обсудить со мной то, что произош­ло! Он даже не задержался, чтобы ударить Джея Пи по лицу за то, что тот пытался увести его девушку!

Наверное, это потому, что я уже не его де­вушка.

А еще, наверное, мне не стоило так уж силь­но удивляться. В прошлом году, на вечеринке, когда Майкл увидел, как я танцую сексуаль­ный танец с Джеем Пи он тоже ничего об этом не сказал. Но после того случая он и не игнори­ровал меня полностью, как сейчас.

О господи, я не могу даже думать об этом! Я надеялась, что если напишу обо всем в днев­ник, это мне поможет, но нет, не помогает. Я пишу, а руки у меня ДО СИХ ПОР дрожат. Что со мной творится? И с желудком непонятно что. Вряд ли это из-за чизбургера — с тех пор, как я его съела, прошло несколько часов, к тому же медсестра дала мне антацидные таблетки...

Ну почему, ПОЧЕМУ он ничего не сказал? Я ЦЕЛОВАЛА ДРУГОГО МУЖЧИНУ. Хоть бы что-нибудь сказал! Пусть даже «Прощай навсегда».

Прощай навсегда... О господи, сегодня ве­чером он уезжает! Навсегда.

А как же он классно выглядел, когда стоял там, такой высокий, сильный, со свежевыбри­той шеей (во всяком случае, я думаю. Хотя ре­ально у меня не было возможности подойти и проверить. Или понюхать. О господи, как я скучаю по запаху шеи Майкла! Наверняка, если бы я вдохнула этот запах прямо сейчас, у меня бы перестали дрожать руки и желудок перестал бы бурлить и кувыркаться в животе).

Майкл выглядел так, будто он ужасно потря­сен, задет...

О господи, кажется, меня по-настоящему вырвет...


10 сентября, пятница,

в лимузине по пути в «Четыре сезона»

Меня вырвало в кабинете медсестры. Хоро­шо, что Ларе вовремя меня туда доставил.

Не знаю, что на меня нашло. Я сидела себе на математике, писала в дневник, и вдруг мне представилось потрясенное лицо Майкла, ког­да я повернулась и увидела его после того, как поцеловала Джея Пи. И тут меня вдруг броси­ло в пот, и Ларе, который сидел рядом со мной, спросил:

— Принцесса, вы в порядке?

— Нет, — сказала я.

Я и глазом моргнуть не успела, как Ларс схватил меня за руку и потащил из класса в коридор, в кабинет медсестры, и поставил у раковины, куда меня и вырвало, — кажется, из меня вышел весь чизбургер с беконом, кото­рый я проглотила в обеденный перерыв.

Медсестра Ллойд смерила мне температуру и сказала, что она нормальная, но сейчас ходит желудочный грипп, и я, наверное, его подцепила. Еще она сказала, что мне нельзя оставать­ся в школе, а то я всех перезаражу.

Она позвонила к нам в мансарду, но там ни­кого не оказалось. Если бы она меня спросила, я бы ей сразу сказала, что она никого не заста­нет. В этом семестре у мистера Дж. по пятни­цам уроки только полдня, поэтому он приходит домой рано. Наверное, они с мамой поехали в Нью-Джерси посмотреть фильм — уж не знаю, что там сейчас идет на дневном сеансе, — а потом заехали в магазин за подгузниками для Рокки, по пятницам это их обычный ритуал.

Ларс решил отвезти меня к бабушке, пото­му что он не хотел оставлять меня одну в таком состоянии.

По-видимому, он считал, что для меня бо­леть в обществе бабушки лучше, чем в собствен­ной удобной постели. Я лично не видела в этом никакой логики, но у меня не было сил спорить.

Мне не хватило духу сказать медсестре Ллойд, что моя болезнь — вовсе не желудочный грипп. Что моя болезнь называется «слишком-много-мяса-после-воздержания-длиной-в-жизнь» и еще «мой-парень-отдал-свое-Драгоценное-Сскровище-другой-девушке-и-сегодня-улетает-в-Японию».

Но у моей болезни есть одна общая черта с гриппом: ни от того, ни от другого не суще­ствует таблетки.

Особенно, когда заболевание сопровож­дается еще одним: «я-поцеловала-экс-бойфренда-моей-лучшей-подруги-на-глазах-у-моего-собственного-экс-бойфренда».

Самое печальное во всей этой истории то, что мне очень хотелось позвонить Майклу и сооб­щить, что меня по болезни освободили от шко­лы. Мне всегда становится лучше, когда я го­ворю с Майклом.

Но я не могла ему позвонить. Никогда боль­ше не смогу. После того, что случилось, что я могу ему СКАЗАТЬ?

Хорошо, что в лимузине есть бумажные па­кеты на случай рвоты.


 10 сентября, пятница, 15.00,