Джоанна Хиксон - Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы

– Король и дофин примирились! Объявлен мир! – кричали прохожие.

Мы с моим спутником обескураженно переглянулись, но вовремя заметили победное выражение на лице нашего возчика и, спохватившись, сменили гримасы на улыбки.

– Слава богу и герцогу! – крикнул возчик, перекрывая грохот окованных железом колес о брусчатку и стук бочек в телеге. – Парижанам наконец-то будет что поесть.

У меня сосало под ложечкой, однако я согласно кивнула, радуясь, что уличный шум мешает разговорам. Возчик любезно согласился подвезти нас, и мы не хотели его обижать.

Ив, тот самый парень, который четыре года назад увез моего раненого мужа из Азенкура и доставил его к монахам в Аббевиль, знал нашу печальную историю. Он отправлялся с обозом королевской охоты в Корбель, встречать герцога Бургундского, и по просьбе Люка согласился взять с собой нас с Алисией.

Мы оставили Понтуаз неделю назад и ехали знакомой дорогой, огибающей Париж с севера. Всякий раз, когда телеги проезжали через города или деревни, мы с Алисией прятались, потому что королевским обозам было запрещено перевозить посторонних. Улицы Корбеля мы разглядывали сквозь дырки в холстине, накрывающей повозку.

Окруженный крепостной стеной город располагался на берегах Сены. На улочках вокруг замка кипела жизнь. В узких переулках то и дело вспыхивали драки и потасовки, будто горожане не знали, что враждующие стороны объявили о примирении. Обыватели благоразумно сидели за закрытыми дверями, а лавочники опустили ставни. Колокола продолжали звонить.

– Что происходит? – выдохнула мне на ухо Алисия, почти неузнаваемая в мужской одежде. – Неужто принц Карл заключил соглашение с герцогом Бургундским?

– Увидим, – прошептала я.

Ради безопасности я заставила дочь переодеться в мужскую одежду, хотя это и нарушало церковный запрет. Девушкам, в отличие от юношей, было небезопасно путешествовать даже в сопровождении матери. В старой куртке и шоссах Люка Алисия сходила за юнца и вполне успешно двигалась свободной походкой мужчины, которого никогда не связывали юбки.

Для подготовки отъезда принцессы в монастырь баронессе Хохфельд потребовалось два дня. Мы слезно распрощались с Екатериной и Агнессой, и они отправились в Пуасси на барке под присмотром отряда стражников. Мы с Алисией занялись упаковкой гардероба и остальных вещей Екатерины. В багаж принцессы я упаковала и наши с Алисией вещи, небольшой запас золотых крон зашила в карман своей сорочки, а оставшиеся денье и су положила в кошель и спрятала на груди. Наша скромная одежда служила нам лучшей защитой: воры и грабители не догадаются, что у бедно одетой женщины с сыном-подростком есть золото и серебро.

Корбеля достигли без приключений. В оживленном внутреннем дворе замка Ив возчик, натянув поводья, остановил упряжку.

– Мне надо доложиться интенданту замка, – сказал он. – Если вы спрыгнете сейчас, вас никто не заметит. Только держитесь подальше от волов, они неуклюжи и не любят стоять смирно. Псарня вон там, в дальнем углу главного двора.

Я схватила узелок с пожитками и перелезла через сиденье возчика. В огромном мощеном дворе находилось столько фургонов, что даже появись здесь королева, ее никто бы не заметил. Шум и гам эхом отдавались от каменных стен. Замковые слуги кричали, командуя, кому куда ехать, возчики понукали животных, усталые волы ревели, требуя еды и воды, а над всем этим разносился оглушительный трезвон колоколов. Я неуклюже слезла с фургона, Алисия ловко спрыгнула на землю и весело улыбнулась мне из-под капюшона.

– Да благословит тебя бог за доброту, Ив, – сказал я возчику, вкладывая ему в ладонь серебряный денье. – Вот, выпьешь с товарищами вечером.

Иву было неловко брать у нас деньги, но отказываться он не стал.

Лавируя между телегами и волами, я с удивлением поглядывала на дочь. Алисию мужское платье не смущало, она боялась разоблачения – и неспроста. Если бы в ней распознали женщину, то за неповиновение церковным указам Алисии грозил бы день заключения в тюрьме, а то и публичная порка. Впрочем, признать в миловидном юнце девушку было сложно. Наряд Алисия носила уверенно, а из-под холщового капюшона торчала мальчишеская челка – мы предусмотрительно подрезали ее длинные каштановые волосы. Я называла дочь Аланом.

На огромном дворе появилась группа людей, чьи красочные наряды резко контрастировали с однотонной одеждой слуг, солдат и возчиков. Я заметила, что из повозок выгружают мячи, шесты, костюмы и музыкальные инструменты, и сообразила, что в замок приехала труппа актеров с акробатами и менестрелями. Люди этого сословия были общительны и не смотрели косо, если с ними заговаривали посторонние. Мужчина в ярко-желтой тунике, зелено-красных шоссах и с виолой на плече руководил разгрузкой телеги.

– Мессир, – обратилась я к нему, – мы только что прибыли и не можем понять, почему звонят колокола. Сегодня праздник?

– Да, мадам, – с серьезным видом кивнул мужчина. – Вечером состоится пиршество в честь примирения дофина и герцога Бургундского. Говорят, соглашение было заключено во время прогулки верхом.

– Так, значит, они оба здесь?

Я не могла поверить своей удаче. Неужели мне не придется разыскивать принца Карла?

– Вряд ли торжество состоялось бы в отсутствие его главных виновников, – улыбнулся музыкант. – Мы надеемся сегодня вечером выступить перед принцем и герцогом. – Он отвесил мне изысканный поклон. – Иво-виолист, к вашим услугам, мадам… и вашим тоже, юноша, – сказал он Алисии.

Моя дочь с улыбкой попыталась ответить на его поклон. Музыкант удивленно приподнял бровь.

– Спасибо за любезное пояснение, мессир, – сказала я, не называя своего имени, и потянула Алисию за рукав. – Будь осторожнее! – шепнула я дочери. – Безусые юнцы не заигрывают с мужчинами! Пойдем на псарню.

Мы пошли следом за сворой гончих, возвращавшихся с дневного выгула. Из загона появился Люк с бадьей в руке и направился к цистерне, чтобы набрать воды. Я встревоженно ахнула, заметив огромный синяк у него под глазом. Конечно, вполне возможно, что он получил его в ходе работы – охота сопряжена с немалыми опасностями, – но раздосадованный вид сына навел меня на подозрение, что Люк с кем-то подрался.

– Святые небеса! Матушка! – изумился он, заметив меня. – Как ты здесь очутилась? Алисия! – воскликнул он, внезапно узнав сестру. – Почему ты в таком виде?

– Тсс! – прошипели мы в один голос, испуганно оглядываясь.

Я потащила Люка в тень под стеной.

– Не кричи ты так! Лучше познакомься со своим братом, Аланом, – сказала я и вопросительно посмотрела на опухшую скулу сына. – Откуда у тебя синяк?

– Да так, слегка повздорили. А вы зачем приехали? – взволнованно спросил он. – Что-то случилось?

– Ничего серьезного, – успокоила я. – А повздорили вы из-за дофина?

– Как ты догадалась? – Люк смущенно потупился. – Понимаешь, тут один тип оскорбительно о нем отозвался, ну, мы и сцепились. Со времени примирения никому не позволяется говорить плохо о дофине, однако люди герцога по-прежнему называют его бастардом, а меня это бесит.

– Держи себя скромнее, – укорила я, хотя его верность дофину меня порадовала, поскольку вполне соглашалась с моим намерением. Я утянула сына подальше в тень и спросила, знает ли он сеньора дю Шателя в лицо.

– Конечно, знаю! – небрежно кивнул Люк. – Принц Карл всю неделю охотился вместе с герцогом, а дю Шатель, словно черная пиявка, не отходил от дофина ни на шаг.

– Он и должен так поступать! – наставительно произнесла я. – У меня письмо к дофину, которое нужно передать лично сеньору дю Шателю и никому другому. И как можно скорее. Ты мне не поможешь?

– Попробую! – восторженно откликнулся Люк. – А что в письме?

– Просьба взять тебя в охотничье хозяйство дофина, – ответила я и, заметив радостное изумление сына, поспешно продолжила: – Впрочем, бо́льшая часть письма касается только принцессы. Послание следует передать либо Танги дю Шателю, либо самому дофину. Понятно, Люк? Это очень важно. Сделать это нужно сегодня же, чем раньше, тем лучше.

– Знаешь, я прямо сейчас могу попробовать, – предложил Люк. – Сеньор Танги недавно вернулся с охоты, понес на конюшню раненого сокола. Давай я туда сбегаю, вдруг он все еще там?

Все складывалось лучше, чем я могла надеяться.

– Да, беги! Вот письмо. – Я достала запечатанный пакет из лифа, где хранила послание с тех пор, как мы уехали из Понтуаза. – Спрячь в карман, чтобы никто не видел. Скажешь сеньору Танги, что это от мадам Ланьер. Он меня наверняка помнит. Если не сможешь доставить, принеси письмо обратно. Ну, беги!

Люк сунул письмо в карман куртки, выбежал во двор и затерялся среди толпы. Я улыбнулась Алисии и приложила палец к губам.

– Потом расскажу, – пообещала я.

Алисия не подозревала о моем намерении связаться с Танги дю Шателем и не знала о содержании письма. Так было надежнее.

Я написала письмо в ночь перед отъездом из Понтуаза, воспользовавшись пером и чернилами Екатерины, которые остались в ее покоях. С собой принцесса взяла только самое необходимое, а дорожный алтарь с тайником упаковала сама. Ключ от тайника она всегда хранила на груди. На то, чтобы сочинить послание Танги, у меня ушло несколько часов, и пока я нетерпеливо ждала возвращения Люка, я мысленно вспоминала его содержание.