Держа шпагу в руке, она почувствовала себя сильной. Она знала, что ни на минуту не поколеблется, чтобы убить Чилтона. И вот в руках у нее — оружие! В руках у нее шпага, которой можно отомстить негодяю.

Но он отнял у нее надежду.

В жизни бывают унизительные минуты, которые долго не забываешь.

Теперь она ощутила страх и беспомощность. Как она не рассчитывала, как ошиблась, оценивая себя! Она не боялась смерти — ей была невыносима мысль о провале.

Пока они двигались по Франции, ее не покидала мысль, что нужно где-то оставить Сеньора. Она слишком много думала о нем. Ей была ненавистна мысль, что она становилась невольной свидетельницей его маленьких приключений. Ей была отвратительна сцена на французской ферме — когда она ошиблась в своих предположениях, в том, до чего ей вообще не было дела.

А то, как он на нее посмотрел! Так, будто внутри у него все закипало.

Она иногда сомневалась, в своем ли он уме? Она думала, что в конце концов он ее бросит. Была убеждена, что он повергнет назад задолго до того, как они достигнут Канала. Он должен был сделать выбор между жизнью и смертью. Риск возрастал по мере приближения к Англии.

Вот почему она покорно ожидала его на берегу: была уверена, что, придя в себя, он ее тотчас покинет.

И надо же было чувствам так захватить ее! Она смотрела ему в спину. Какое-то сумасшествие, что он втянул ее в эту историю! Она не собиралась быть при нем сиделкой. Но он заставил ее предложить ему свою помощь во время приступа, потом готовить ему отвар из корня папоротника, потом рассуждать о достоинствах слепой кобылы и о том, сумеет ли пьяница-лудильщик ее подковать. Мысль о кобыле вновь обожгла ее, напомнив о пережитом. Он же как нарочно все делал так, чтобы раздражать ее: сто раз останавливался, распутывал веревку Немо, который то и дело застревал в кустах. Немо радостно прыгал вокруг и лизал ему лицо.

— У нас больше нет денег? — спросила она резко. Немо натянул веревку и потащил за собой Сеньора.

— Две гинеи.

Его спокойный ответ еще больше ухудшил ее настроение.

— Да мы просто набобы!

Он пожал плечами и сломал ветку, следуя за Немо. Хуже всего — он не клюнул на ее приманку. Тогда она продолжила насмешливо:

— Думаю, следует остановить первого же возника.

— О, да! — воскликнул он. — Я уже заприметил одну повозку, которую мы повстречали милю назад. Но не мог выбрать между ней и тележкой для перевозки соломы.

— Но из грязи-то вы помогли ему выбраться!

Он вскинул повыше седло на плечо. Треуголка была лихо надвинута на глаза, а эфес шпаги, перекинутой за спину, блестел на неярком декабрьском солнце. Он был вылитый бродяга.

— Зато этот человек был нам признателен, — пробормотал он. — У тебя не было и су, когда мы повстречались. Не понимаю, чего ты от меня хочешь, как будто я проиграл в карты все твое приданое.

— Я практична, — сказала она вызывающим тоном.

Он бросил на нее неласковый взгляд из-под лохматых золотистых бровей. Немо потянул его вперед, к какой-то пещере. Ли почувствовала себя лучше — хладнокровнее и увереннее, — удовлетворенная тем, что между ней и ими двумя возникла стена взаимного отчуждения.

Она последовала за ними по склону холма, идя по траве меж колеями, оставленными колесами. Внизу лежали болота и городок Рай — древнее нагромождение серых стен и залатанных крыш. За ними открывался вид на пустыри. Болота простирались до самого моря от окраины города, — поблескивая яркими ледяными озерцами среди зимнего серого пейзажа.

У подножия холма текла медленная река, берега ее поросли густой травой. Перед каменным мостом дорога становилась шире. Но мост был перегорожен из-за ремонтных дорог. На противоположном берегу под огромным деревом стоял паром. Паромщик взялся за канат — и паром быстро стал приближаться. Когда он стукнулся о берег и путники вспрыгнули на настил, Немо стал жаться к ногам хозяина. Паромщик недовольно поглядел на волка.

— Не укусит?

— Нет, конечно, — ответил Сеньор и улыбнулся. — Только по приказу.

— Похож на волка.

Сеньор прислонился, к деревянному поручню и положил руку на голову Немо:

— Довольно страшен на вид, а?

— Угу, — ответил паромщик, передавая ему шест, а сам взялся за канат.

Сеньор оттолкнулся шестом от дна, плечи его напряглись — стали видны мышцы под курткой. Когда они приплыли, Ли, сойдя на берег, перепрыгнула через лужу и обернулась как раз в тот момент, когда Сеньор передавал одну из двух гиней в руки паромщика.

— Боже мой, — воскликнула она, — вы…

— Да-да, иду, — он взглядом оборвал ее громкие протесты. — Возьмите, пожалуйста, вещи. — Он протянул ей сумку, но паромщик опередил его.

— Разрешите мне, мой лорд. Осторожно, здесь грязно. — Он перепрыгнул на сухое место и бесцеремонно всучил сумку в руки Ли. — Минутку, сэр, вот моя рука. Здесь грязь. Спасибо! Спасибо.

Немо шел следом за Ли, натягивая веревку. Сеньор, готовясь к прыжку, занес свою ногу над сушей, но повернулся к паромщику и представился:

— Мейтланд. С.Т. Мейтланд.

— Хорошо, мой лорд, я обязательно запомню. Благослови вас Господь. Удачи вам!

Сеньор взял у нее из рук сумку и забросил ее на то же плечо, что и седло. Паромщик смотрел им вслед, не переставая благодарно кланяться.

— Вы сошли с ума! — прошептала она. — Вы дали ему гинею. Вы сказали ему свое имя.

— Ничего страшного в этом чертовом имени нет.

— Но зачем вы дали ему гинею? — спросила она гневно. — У нас едва хватит денег, чтобы поесть.

— Мы, возможно, снова будем здесь проходить.

— Это чудесно, но меня интересует, как мы собираемся двигаться дальше.

Он лишь улыбнулся своей спокойной улыбкой и пошел вперед. Ли наблюдала за тем, как он двигался — все обещания быстрого выздоровления сбылись. Ни малейшей неуверенности в движении, ни малейшего колебания. Он больше не выпрямлял руку, когда поворачивал голову. Он стал грубее, отдаленнее… У нее на глазах он изменился так, что она переставала его понимать.

11

На старинной боковой улочке городка Рай, обнесенного крепостной стеной, с дорогами, посыпанными галькой, стоял деревянный трактир на каменном фундаменте. Над входом висело изображение русалки. Без малейшего колебания, которое могла бы заметить Ли, Сеньор взбежал вверх по ступенькам, и вошел вовнутрь, оставив Немо сидеть у двери. Там он бросил багаж и седло посреди зала и велел проходившему слуге позвать хозяина. Он собирался занять свою старую комнату.

Слуга на мгновение остановился, затем внимательно посмотрел ему в лицо и засиял, узнав Сеньора.

— Мистер Мейтланд! Как давно мы не имели чести вас видеть!

Появился и владелец трактира; стало ясно, что в трактире «Русалка» не боялись гостей с опасной репутацией. Мистеру Мейтланду был оказан самый дружеский прием, который оказывают человеку, хорошо знакомому и долгожданному. Владелец трактира мельком взглянул на Немо — и не выразил ни малейшего возмущения его присутствием в своем заведении. Он повел гостей по запутанным коридорам в Королевский Зал. Огромный светильник с четырьмя фонарями висел под потолком довольно небольшой комнаты.

Она хранила в себе дух старых времен; пахло пчелиным воском, чем-то несвежим, в камине лежали дрова. На отполированных досках пола лежали блики зеленоватого света, падавшего из окна. Немо вскочил на постель и разлегся. Сеньор сделал лишь легкое движение рукой, и животное послушно спрыгнуло с кровати, когти его царапнули деревянные доски.

— Я пойду предупрежу служанок, — произнес владелец трактира. — Не хочу, чтобы они думали, что волк сам забрался сюда.

Сеньор повернулся к хозяину. Ли залюбовалась им: лучи заходящего солнца, проникающие сюда сквозь окно со свинцовым переплетом, оттеняли изгиб его бровей, подчеркивали мужественность его необычной внешности, напоминающей — под стать этому месту — о давних временах, романтических и опасных — с коварными правителями и благородными разбойниками. Он и похож был на разбойника с ухватками Макиавелли.

— Я купил его для устрашения, — сказал Сеньор. — Стыдно, что он оказался мягкосердечным. Я за него заплатил звонкой монетой. Думал, сумею сделать из него дьявола. А что получилось? — Он с любовью посмотрел на волка. — Думаете, сумеет он хоть передать потомству свои желтые глаза?

Владелец задумался.

— Может, попытаться скрестить его с ирландскими волкодавами?

— Неплохая идея. Вы не против, чтобы он остался здесь?

Владелец, казалось, не заметил, легкой улыбки.

— Вовсе нет, сэр. Вы же знаете, мы не против того, чтобы собаки находились вместе со своими владельцами. Если вы, конечно, можете поручиться, что пес безобидный. Ваш слуга останется внизу?

— Мой слуга? А, вы имеете в виду этого паренька? — Лицо Сеньора сделалось лукавым. — Неужели никто не видит, что это моя жена! Я приехал на этот раз стреноженным.

Рот владельца широко распахнулся от изумления. Его бросило в краску, когда он перевел взгляд на Ли.

Она сверкнула глазами на Сеньора и бросилась в кресло.

— Бессовестная скотина! — выкрикнула она. Он отвернулся и сделал вид, что задумчиво рассматривает носки сапог.

— Мы поженились всего неделю назад, — он поднял голову и мечтательно улыбнулся. — Она все еще называет меня мистер Мейтланд.

— Тод!

— Да, иногда она называет меня Тодом. — Он положил руку на сердце. — Она очаровательна, моя любовь! Не правда ли?

Владелец трактира заулыбался. Сеньор подмигнул ему.

— Мы поспорили. Моя любовь утверждает, что пройдет весь путь до Хастингса пешком. — Он поклонился в ее сторону. — Это первое наше совместное путешествие. Мы совершаем его не спеша, чтобы полюбоваться прибрежными птицами.

— Значит, пешее путешествие, — произнес владелец трактира и кивнул в сторону Ли. — Вы очень отважны, мэм.

— Храбра, как тысяча чертей, — Сеньор бросил шляпу на кровать. — Видели бы вы, как моя любовь управляется со шпагой.