– Это не просто домашние животные, – резким тоном ответил Пай.

Она нахмурилась. Конечно, он забывается, но, черт возьми, она должна все разузнать!

– Овцы – это жизнь. Это мясо, теплая одежда. Доходы, из которых надо выплачивать пошлину землевладельцу. Средство к существованию их семей.

Она застыла, и в ее голубых глазах появилось понимание. Он чувствовал, как непрочный и очень уязвимый мостик только что перекинулся через социальную пропасть и соединил его с этой женщиной.

– Потеря одной овцы означает, что у жены фермера не будет нового платья и в закромах не пополнится запас сахара. Гибель двух овец лишит его детей теплой зимней обуви. А незажиточный фермер, – голос его задрожал, – не сможет выплатить пошлину и вынужден будет заколоть весь свой скот, чтобы прокормить семью.

Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.

– И это приводит к разрухе. – Гарри с силой вцепился рукой в подлокотник, пытаясь объяснить, донести до нее всю трагедию положения. – И это приводит к нищете.

– Все гораздо серьезнее, чем я думала, – тяжело вздохнула Джордж. – Значит, мне надо действовать.

Ему показалось, что он видит сострадание в ее глазах. Да, она все поняла. Он скрестил руки. Хлопнула входная дверь. Леди Джорджина резко подняла голову:

– Что там?

Раздался какой-то шум, и Гарри вскочил на ноги. Послышались голоса, звуки возни и даже драки. Шум приближался. Гарри Пай встал между леди Джорджиной и дверью. Его левая рука поползла к голенищу сапога.

– Пошел прочь, мне нужно ее видеть! – Дверь распахнулась, и в библиотеку ворвался человек с багровым лицом.

За ним влетел Гривс. Он задыхался, парик его съехал набок.

– Простите, госпожа…

– Ничего, Гривс, – сказала леди Джорджина, – можешь идти.

Дворецкий хотел было возразить, но, увидев выражение лица Гарри, поклонился и закрыл за собой дверь.

Незнакомец смотрел на леди Джорджину, будто не замечая управляющего.

– Так больше не может продолжаться, мэм! С меня довольно! Если вы не можете усмирить этого ублюдка, который у вас работает, я сам возьмусь за него и с превеликим удовольствием.

Он двинулся к ней. Лицо его под белым париком пылало, напряженные руки сжались в кулаки. Он выглядит, как тогда, в то памятное утро восемнадцать лет назад. Карие глаза под тяжелыми веками блестят, несмотря на годы. Плечи все еще широки, руки сильны. Он напоминает быка. С возрастом он стал немного ниже и все же остается выше Гарри на полголовы. И эта ухмылка на тонких губах – все та же. До самой смерти Гарри будет помнить ее.

Этот ужасный человек стоял прямо перед ним, но будто не видел его. Все его внимание было приковано к леди Джорджине. Гарри вытянул правую руку, преграждая ему путь. Незваный гость пытался оттолкнуть его, но тщетно.

– Что за… – и тут он замер, уставившись на руку Гарри. Правую руку. Как раз ту, на пальце которой не хватало двух фаланг.

Он медленно поднял голову и встретился с Гарри взглядом. Теперь он узнал его.

Гарри растянул губы в улыбке, показав все зубы. Но улыбка не была приветливой.

– Сайлас Грэнвиль? – Гарри умышленно опустил титул.

– Черт бы тебя побрал, Гарри Пай, – с холодной яростью произнес Сайлас.

Глава 3

Неудивительно, что Гарри никогда не улыбается. Улыбка придает его лицу такое выражение, что впору пугать детей. Сердце у Джордж ушло в пятки. Ей хотелось надеяться, что эти сплетни по поводу мистера Пая и лорда Грэнвиля – плод воображения скучающих фермеров. Но, судя по взглядам, полным ненависти, они не только знакомы – их связывает какая-то ужасная история.

Она вздохнула. Это все усложняло.

– Подлец! Как ты смеешь показываться мне на глаза после всего того, что натворил на моей земле?! – закричал лорд Грэнвиль, брызгая слюной прямо в лицо мистеру Паю.

Гарри не отвечал, лишь улыбался страшной улыбкой. Джордж задрожала. Ей стало почти жаль лорда Грэнвиля.

– Сначала эти фокусы в моей конюшне: порезанная сбруя, сломанная кормушка, испорченные кареты. – Лорд Грэнвиль обращался к леди Джорджине, но смотрел при этом в упор на Гарри. – А теперь отравление овец! Только за последние две недели мои фермеры лишились более пятнадцати здоровых животных! А до этого еще двадцати. И все это началось именно тогда, когда он вернулся сюда в качестве вашего управляющего, мадам.

– У него прекрасные рекомендации, – растерянно проговорила Джордж.

Лорд Грэнвиль двинулся в ее сторону. Она отпрянула. Мистер Пай, как тень, повторил движение этого великана, заслоняя собой леди Джорджину. Его желание защитить ее еще больше разъярило лорда.

– Достаточно, я сказал. Я требую, чтобы вы уволили этого… этого негодяя! – Лорд Грэнвиль буквально выплюнул это слово. – Кровь есть кровь. Ничтожнейший преступник, весь в папашу!

Джордж вдохнула воздух всей грудью. Мистер Пай молчал, но через его сжатые губы выходил какой-то тихий звук. Боже, да это рычание! Она поспешно заговорила:

– Полагаю, лорд Грэнвиль, вы делаете слишком поспешные выводы, обвиняя мистера Пая. В конце концов, есть ли у вас веские основания утверждать, что все это натворил именно мой управляющий, а не кто-то другой?

– Веские основания? – прошипел Грэнвиль. – Да, очень веские основания. Двадцать лет назад его сумасшедший отец напал на меня и чуть не убил.

Джордж подняла брови. Она кинула взгляд на мистера Пая, но лицо его, как обычно, оставалось непроницаемым.

– Я не понимаю, почему…

– И он оскорбил меня, – лорд Грэнвиль показал пальцем на Гарри. – И тоже пытался убить меня, лорда.

– Но… – она переводила взгляд с одного противника на другого. Первый казался воплощением ярости, другой – гнетущего спокойствия. – Но ему, вероятно, тогда не было и двадцати. Ему должно было быть…

– Двенадцать, – прозвучало первое слово, произнесенное Гарри Паем после имени гостя. Он говорил тихо, почти шепотом. – С тех пор прошло восемнадцать лет.

– В двенадцать лет уже вполне можно убить человека, – лорд Грэнвиль поднял ладонь, будто отметая всякие возражения. – Чернь взрослеет быстро – это всем известно – и рано становится на преступную стезю. В двенадцать он был уже мужчиной.

Джордж заморгала глазами, услышав эту страшную теорию, в которую лорд Грэнвиль верил и которую выпалил мистеру Паю прямо в лицо. Она снова посмотрела на Гарри: его, казалось, вовсе не оскорбляло, а скорее утомляло все происходящее. Он явно уже слышал что-то в этом роде. И она подумала, что ему, наверное, часто приходилось выслушивать нечто подобное в детстве.

Она покачала головой:

– И все же, лорд, я не вижу, чтобы вы предъявили какие-либо доказательства виновности мистера Пая. И мне кажется…

Но тут лорд Грэнвиль бросил что-то ей под ноги.

Джордж нахмурилась и посмотрела на упавшую вещицу. Рядом с ее вышитой туфелькой лежала маленькая фигурка, вырезанная из дерева. Наклонившись, она подняла ее. Миниатюрная – меньше мизинца, покрытая лаком. Она была заляпана грязью. Джордж соскребла ее и увидела, что это ежик – удивительно тонкая работа. Художник, который сделал ее, искусно обыграл темное пятнышко на дереве и подчеркнул цветом иголки на спине. Какая прелесть! Джордж улыбнулась.

Потом она поняла, что в комнате царит тишина. Она подняла глаза и увидела, как застыл мистер Пай при виде фигурки в ее руке. Господи, неужели он действительно…

– Полагаю, этого достаточно, – сказал лорд Грэнвиль.

– Но…

– Спросите у него, – Грэнвиль махнул рукой в сторону ежика, и Джордж инстинктивно спрятала его и ладони, будто защищая. – Спросите у него, кто это смастерил.

Ее глаза встретились с глазами Гарри. Ей показалось, что в них промелькнуло сожаление.

– Это моя работа, – сказал он.

Джордж прижала руку с зажатой в ней фигуркой к груди. Последовал естественный вопрос:

– И какое отношение ежик мистера Пая имеет к отравленным животным?

– Его нашли рядом с мертвым бараном. – В глазах лорда Грэнвиля блистал триумф.

– Понятно.

– Так что вам следует немедленно уволить Пая. Я же, со своей стороны, напишу обвинительное письмо и оформлю ордер. И очень скоро я смогу взять его под арест. В конце концов, я член магистрата. – Лорд Грэнвиль буквально светился радостью победы. – Может, вы сможете одолжить мне пару лакеев покрепче?

– Вряд ли, – Джордж задумчиво покачала головой. – Боюсь, что так не пойдет.

– Ты что, с ума спятила, женщина? Я предлагаю взять на себя решение этой проблемы… – Лорд Грэнвиль не закончил и зашагал к выходу, размахивая руками. – Что ж. Сейчас я поеду к себе и вернусь со своими людьми, чтобы арестовать этого парня.

– Ничего не получится, – ответила Джордж. – Пока что мистер Пай состоит у меня на службе. Так что оставьте эту проблему мне.

Лорд Грэнвиль остановился и резко повернулся:

– Вы с ума сошли! Я арестую его сегодня же! Вы не имеете права…

– Я имею право, – перебила его Джордж. – Это мой управляющий, мой дом, моя земля. И вам здесь не рады.

Оба мужчины стояли потрясенные. Она быстро прошла между ними, прежде чем кто-либо из них успел что-либо возразить, открыла дверь и уже из холла позвала Гривса.

Дворецкий, должно быть, поджидал где-то неподалеку, потому что появился мгновенно. За его спиной стояли двое самых сильных лакеев.

– Лорд Грэнвиль уходит.

– Хорошо, госпожа.

Гривс, будучи идеальным дворецким, не показал ни тени удовлетворения, когда подавал лорду Грэнвилю его шляпу и перчатки, но походка его была веселее, чем обычно.

– Вы еще пожалеете, – сказал Грэнвиль, качая головой медленно и напряженно, как разъяренный бык. – Уж я-то об этом позабочусь.

В ту же секунду мистер Пай оказался рядом с леди. И хотя он не прикоснулся к ней, Джордж почувствовала жар его тела.

– Выход здесь, лорд, – произнес Гривс, и лакеи подошли к нему с двух сторон.

Затаив дыхание, она смотрела, как большие дубовые двери захлопнулись за ними. После чего выдохнула: