— Ты ошибаешься, Уайатт, — пробормотала она ему в плечо, когда он крепко прижал ее к себе. — Я совсем не такая, как ты. Мне просто не хватает терпения корпеть над книгами. И я в самом деле хорошо тебя вижу. У тебя красивые густые волосы, темные глаза и губы, на которых играет милая улыбка — такая, как сейчас.

— А ты можешь сказать, где у меня родинка, которую я просто терпеть не могу?

Кассандра покачала головой и подозрительно взглянула на него.

— Какая еще родинка? Это, наверное, какая-нибудь уловка, чтобы я осмотрела все твое тело? Я не против, если ты так хочешь этого.

Уайатт рассмеялся:

— Да, это было бы неплохо. Возможно, ты найдешь родинки, о которых я даже не подозреваю. Хотя если ты не видела эту, то вряд ли увидишь какие-нибудь еще. — Он взял руку Кассандры и дотронулся ее пальцем до кожи возле своего уха. — Вот здесь, моя дорогая. Вполне заметная коричневая родинка. Принести свечу, чтобы ты получше ее разглядела?

Кассандра прищурилась и увидела, что, если хорошо приглядеться, можно заметить небольшое коричневое пятнышко.

— Кто будет замечать такие мелочи? — спросила она. — Если все только и будут делать, что рассматривать родинки друг у друга на лицах, это будет выглядеть более чем странно. Больше мне делать нечего, как разглядывать чужие лица.

— Видишь ли, Касс, другим людям нет нужды разглядывать, они и так сразу все замечают. Ты смотришь на мир со всем не так, как большинство из нас. Ты не видишь деталей и концентрируешь внимание на целом. Вот, например, твои букеты. Ты не замечаешь, что лепестки цветов рассыпаны по всей мебели. И тебе не приходит в голову, что один цветок не сочетается с другим, потому что ты видишь лишь красивый оттенок цвета. Тебе нужны очки, моя дорогая, но я все равно люблю тебя такой, какая ты есть.

Кассандра удивленно посмотрела на него. Она не знала, спорить ли с ним из-за своей слепоты или же поцеловать за слова любви. Он еще никогда не говорил, что любит ее. Это действительно так, или просто красивые слова? Джентльмены испокон веков льстили дамам. Но Уайатт не такой, как все, он особенный.

— Ты говоришь это, потому что боишься, что обидел меня, пробормотала она. — В этом нет нужды. Меня часто называли упрямой, своевольной и глупой. Вряд ли с этим может сравниться обвинение в слепоте.

Уайатт уложил ее на подушки. Склонившись над ней и перемежая слова поцелуями, он прошептал:

— Не отрицаю, ты упряма и своевольна. Порывиста, иногда чересчур безрассудна. Но не глупа. Ты щедрая, красивая, талантливая. Ты — свет моей души. И если ты не сможешь любить меня в ответ, я все пойму, но буду по-прежнему стараться, чтобы ты полюбила меня. Разве этого не достаточно для счастливого брака? Скажи, что выйдешь за меня, Кассандра… Скажи, что больше никогда не покинешь меня!

От его поцелуев у Кассандры перехватило дыхание. Это было самое необычное предложение руки и сердца. Она нежно обняла его за плечи.

— Я никогда тебя не покину, я всегда буду любить тебя, и мы до конца наших дней будем сочинять прекрасную музыку. А теперь… ты не займешься со мной любовью?

Уайатта не нужно было просить об этом дважды. Их тела соединились в порыве страсти, и они унеслись в волшебное царство, врата которого открыты всем влюбленным.

Глава 32

— Мать Кассандры пожелала, чтобы их бракосочетание прошло в приватной обстановке. Из гостей там будем только мы вдвоем. Тебе не нужно сопровождать нас, мама. — Уайатт поставил чашку на блюдце и, отложив газету, посмотрел на графиню.

— Но ты ведь только что вернулся и вот опять куда-то собираешься! Это на тебя не похоже, Уайатт. Скоро настанет время сбора урожая. Ты должен наблюдать, как идет работа на полях. Этим летом ты пренебрегал своими обязанностями в других твоих владениях. Ты же не можешь пренебречь и Мерриком. Это никуда не годится.

Кассандра положила на тарелку немного омлета. Ее волосы были собраны на затылке в аккуратный шиньон, а скромное муслиновое платье великолепно смотрелось на стройной фигуре. Всего лишь час назад они предавались страстным любовным играм, о чем ей напомнил восхищенный взгляд Уайатта, когда она подошла к столу. В результате Кассандра чувствовала себя уверенно. — Но, миледи, Уайатт может доверить надзор над поместьем вам и Макгрегору. В наше отсутствие вряд ли могут возникнуть затруднения. Самой большой проблемой будет мое приданое.

Вдовствующая графиня высокомерно фыркнула:

— Я тоже нахожу это крайне странным. С какой стати маркиз Эддингс оставил свои земли дочери, а не сыну? Не удивлюсь, если за всем этим стоит тот ужасный американец. Как может твоя мать выходить замуж за человека, который отправил в изгнание ее сына? Это вызовет жуткий скандал!

Уайатт и Кассандра переглянулись. Когда Уайатт ездил в Суссекс, чтобы сообщить родителям Кассандры о своих планах сочетаться браком с их дочерью, Уайендотт предложил в качестве приданого бывшие земли маркиза Эддингса. Уайатта это поразило, но объяснение оказалось очень простым. Когда дом сгорел, маркиз остался без гроша в кармане и выставил эти земли на продажу. Уайендотт узнал об этом от своих британских адвокатов и купил земли, даже не подозревая о том, что в Англии у него есть дочь.

Графине не стали сообщать о том, что отцом Кассандры является не маркиз Эддингс. Уайатт взял чашку кофе и, не отрывая взгляда от газеты, сказал матери:

— Уайендотт отправил распутного банкрота поучиться хорошим манерам. Поскольку он и мать Кассандры скоро вернутся в Нью-Йорк, для Дункана это не такое уж изгнание. Уайендотт — человек с железной волей. Если уж кому и под силу образумить Эддингса — так это ему. Надеюсь, ради леди Эддингс он как-то повлияет на Дункана, но вряд ли мы вправе вмешиваться в их дела.

— Но ты все равно не должен смотреть на это сквозь пальцы. Нужно столько всего сделать, прежде чем эта собственность начнет приносить доход. Полагаю, тебе все же следует остаться здесь.

Кассандра улыбнулась. Графиня очень многого не знает и, если повезет, никогда не узнает. Уайатт не счел нужным сообщать ей, что на самом деле они еще не женаты и Кассандра пока что не леди Меррик. Специальное разрешение, лежащее у него в кармане, сможет быстро все исправить, как только они покинут Кент, где их так хорошо знают.

О беременности Кассандры они тоже еще не объявляли. Все думали, что они поженились во Франции в начале августа, всего два месяца назад. Но Кассандра была беременна почти четыре месяца, такое вряд ли возможно скрывать и дальше. Пришло время объявить об их планах, но Уайатт почему-то не торопился. Кассандра задумчиво взглянула на него, ожидая его ответа на последнее требование графини.

Уайатт подмигнул Кассандре, а затем, отложив в сторону газету, спокойно взглянул на мать.

— Скорее всего, мама, я займусь приданым Кассандры не раньше следующей весны. Зимой ты можешь обсудить с Макгрегором возможности использования этих земель. Но не за бывай, что он мой управляющий и ты не можешь уволить его без моего разрешения.

Леди Меррик бросила на сына гневный взгляд.

— Не раньше следующей весны? Чем же ты будешь так занят зимой, что не сможешь сам позаботиться о своих владениях?

Уайатт встал из-за стола и, подойдя к Кассандре, с гордым видом положил руки ей на плечи. К его удивлению, лицо Кассандры залилось краской, и он нежно погладил ее по щеке.

— Я говорю о том, мама, что мы с Кассандрой так и не съездили в свадебное путешествие. А поскольку мы только что узнали, что она ждет ребенка, то решили что лучше отправиться в него сейчас. Ты же не станешь возражать?

Ребенок! Графиня от удивления открыла рот. Столько лет она ждала, когда у сына родится наследник. Первой ее реакцией была радость, сменившаяся затем трезвым расчетом. Ну конечно же, этого следовало ожидать. Уайатт уже много месяцев вел себя как одурманенный любовью школьник.

Хитро прищурившись, графиня взглянула на Кассандру и Уайатта. В длительное путешествие во время беременности не отправляются. Наверное, она еще не беременна. Разве что…

Графиня с покорным видом отложила салфетку и поднялась из-за стола.

— Ну конечно, Уайатт. Ты прав. Материнство — это огромная ответственность. А пока вам полезно немного развлечься. Полагаю, вы возьмете с собой хорошего врача. Теперь нужно будет тщательно следить за здоровьем Кассандры. Возможно, она носит под сердцем следующего графа Меррика.

— Давай не будем торопить события, мама, — ответил Уайатт. — Мы подождем виконта Свонси. Но мне бы хотелось, чтобы первой родилась девочка. Приятно, когда в доме много женщин, и я хочу, чтобы моим сыновьям было у кого поучиться хорошему поведению.

Когда графиня торопливо вышла из комнаты, Кассандра удивленно взглянула на Уайатта. Просто невероятно! Ей будет всего двадцать, когда родится первенец. У нее впереди много времени для рождения еще нескольких сыновей и дочерей. Целая жизнь, которую она проведет с Уайаттом и детьми. Это слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Настоящий дом, настоящая семья, в которой царит мир и согласие…

Уайатт заметил, что ее глаза от счастья наполнились слезами, и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.

— Мы еще не женаты, дорогая, — прошептал он. — Ты готова расплакаться от мысли о маленьких Мэннерингах?

— Нет, я думала вовсе не об этом, — лукаво ответила она. Уайатт улыбнулся. У них впереди будет еще много ночей, чтобы дать волю своим фантазиям. Он поцеловал ее и отошел в сторону, чтобы не поддаваться искушению.

— Как только в нашем доме станет полно детей, ты быстро утратишь ко мне интерес. Я просто хочу удостовериться, что пока ты мне не откажешь. Как насчет обеда на открытом воздухе, в дубовой роще?

По ее улыбке Уайатту стало ясно, что она его поняла. Они еще ни разу не занимались любовью под открытым небом.

Через стрельчатые окна в помещение старой церкви струился солнечный свет.

Перед викарием стояли два джентльмена. На одном из них был серый сюртук, на другом — синий. Оба были в длинных, безукоризненно сшитых панталонах. Воротнички и манжеты отличались ослепительной белизной. Золотая цепочка от часов у одного и бриллиантовые запонки у другого свидетельствовали не просто о богатстве, но об аристократическом богатстве.