Кассандра же, по наивности не подозревая, куда могут завести ее такие опасные игры, придвинулась к нему еще ближе. Вскоре она почувствовала, что в самый низ живота ей упирается что-то твердое. Она слегка испугалась, но это не помешало ей поискать губами его губы. Она добьется его любви. И начнет с поцелуев.

Уайатт ответил на поцелуй и стал ласкать ее страстно, неистово.

Его пальцы скользнули у нее между ног, и она инстинктивно сжала бедра. Однако Уайатт проявил настойчивость, и ей ничего не оставалось, как впустить его туда, куда ему явно не терпелось попасть.

Меррик вошел в нее, на мгновение Кассандру пронзила боль, но тут же отступила, уступив место невыразимому блаженству.

Закрыв глаза, Кассандра отдалась неведомым ей доселе ощущениям. Еще мгновение — и ей показалось, будто внутри у нее взорвался вулкан, и по всему телу пробежала сладкая судорога. Не в силах себя сдерживать, она вскрикнула. Одновременно из горла Уайатта вырвался сдавленный стон, похожий на глухой раскат грома. Кассандра почувствовала, как он до упора погрузился в нее, выпустив в ее лоно мощный фонтан горячего семени, после чего, вздрогнув еще раз, обмяк и прижался к ней всем телом.

Они лежали несколько минут, не в силах пошевелиться, пытаясь прочувствовать полностью это удивительное единение. Кассандра ощущала приятную пульсацию между ног. То, что только что произошло между ними, было так ново и так прекрасно, что ей захотелось повторить все сначала. Словно прочитав ее мысли, Уайатт исполнил ее желание.

Они вместе достигли вершины и, не в силах произнести ни слова, умиротворенные опустились на землю и погрузились в сон.

Утром Уайатт проснулся первым. Дождь прекратился, однако небо по-прежнему было затянуто тучами, и в комнате царил полумрак. Кассандра лежала, свернувшись калачиком, в его объятиях. Единственной вуалью, что закрывала ее тело, были рассыпавшиеся золотистыми волнами волосы.

Посмотрев на нее, граф ощутил укор совести. Однако предательский внутренний голос тотчас шепнул ему, что случившееся было неизбежно. Боже, ну почему с первой женой у него все было не так? Почему по-другому? Он не испытывал ни нежности, ни страсти, продолжением которой наверняка станут дети. Ведь это, пожалуй, единственное, о чем он мечтал в жизни.

Нет, он не очерствел душой. Просто он одинок. Когда-то ему казалось, что жена избавит его от одиночества, что в ее лице он обретет верную и надежную спутницу жизни. Ему не нужна была холодная красавица из тех, что привлекают к себе на балах всеобщие взгляды. Флирт и жеманные разговоры неизменно отталкивали графа. И когда он остановил свой выбор на Элис, ему казалось, что он принял правильное решение. Она была молода, впрочем, как и он сам. Невысокого роста, тихая, хотя и не дурнушка, — такая вряд ли привлечет к себе толпы поклонников, которые домогались бы ее руки и сердца. Казалось, она несказанно, рада знакам внимания с его стороны. Его предложение приняла с застенчивой улыбкой. Он сам тогда обрадовался в душе, что поиски спутницы жизни не затянулись надолго, а Элис без долгих размышлений ответила ему согласием.

И они поженились. Вот тогда-то и случилась катастрофа. До этого у графа почти не было опыта отношений с женщинами, ведь он почти все время проводил в деревне. Правда, во время редких приездов в Лондон он позволял себе развлечься с продажными женщинами, но шлюхи никогда не говорили ничего плохого о его мужских качествах, и граф решил, что у его жены тоже не будет повода жаловаться.

Увы, в первую же брачную ночь она кричала и плакала, когда он лишил ее девственности. На следующую ночь, когда он овладел ею, Элис лежала неподвижно, как статуя, с трудом скрывая отвращение. Но как только он излил в нее семя, Элис откатилась на другой край постели и расплакалась.

В первые месяцы их совместной жизни Уайатт лелеял надежду, что со временем молодая жена войдет во вкус супружеских отношений и в конечном итоге подарит ему наследника. И он регулярно наведывался в ее спальню. Но вместо того чтобы ощутить наконец удовольствие от близости с мужем, Элис замкнулась в себе и начала от него отдаляться, а их отношения стали формальными и натянутыми. Что касается супружеской постели, то напряжение это превращало минуты близости в механическую процедуру, от которой жестоко страдали оба.

В конце концов Элис все-таки забеременела, и Меррик со вздохом облегчения удалился в свои апартаменты. Но вскоре у его супруги случился выкидыш. Однако у графа не хватило духу возобновить попытки зачать еще одного ребенка. Он твердил себе, что следует подождать, пока Элис окончательно не поправится, пока сама не захочет его близости. Но этого не случилось.

Уайатт нежно привлек к себе сонную Кассандру. Боже, ну кто бы мог подумать, что он обретет счастье и душевный покой с этой рыжеволосой строптивицей, от которой хотелось бежать без оглядки. Кассандра вздохнула во сне, и он положил руку ей на грудь, не в силах выпустить ее из объятий.

К тому моменту, когда Кассандра окончательно проснулась, он успел заглушить голос разума, нашептывавший ему предостережения. Да, он лишил ее чести. И готов взять на себя ответственность за последствия.

— Как ты себя чувствуешь? — шепотом спросил он, когда Кассандра открыла глаза и одарила его счастливой безмятежной улыбкой.

Кассандра провела пальцем по его подбородку, на котором уже проступила щетина, затем по щеке, наблюдая за тем, как граф слегка зажмурился от удовольствия.

— Как в сказке, — прошептала она в ответ.

Уайатт тотчас снова ощутил, как в нем проснулось желание, однако уже рассвело, и оставаться вдвоем в постели было опасно. Ему придется на время обуздать свою страсть, чтобы дело не закончилось скандалом. Но, взглянув на Кассандру, он понял, что у нее и в мыслях ничего подобного не было. Она не считала, что они занимались чем-то предосудительным.

— Значит, ты и есть волшебница, — прошептал он ей на ухо и нежно прикоснулся к ней, словно желая убедиться, что перед ним не бесплотный призрак. — Но прежде чем ты взмахнешь волшебной палочкой и этот мир исчезнет, мы с тобой должны одеться.

Кассандра капризно надула губки. У нее не было ни малейшего желания покидать любовное гнездышко. Наоборот, она сгорала от любопытства, желая до конца разобраться в том, что произошло между ними ночью. Днем это будет сделать гораздо проще. Правда, пока что ей удалось рассмотреть только широкие плечи графа и поросшую темным пухом грудь, потому что остальная часть тела была скрыта под одеялом. Однако она чувствовала, что в ней снова вспыхнул огонь, так же как ночью. Было бы глупо вставать сейчас с постели. И Кассандра смело скользнула рукой под одеяло.

— Наша одежда еще не высохла, — заявила она, пока рука ее исследовала его затвердевшие соски, а потом устремилась ниже. Уайатт как-то странно улыбнулся. И хотя сейчас их тела лишь слегка соприкасались, Кассандре казалось, будто она вновь ощутила его внутри себя.

— Послушай, — прошептал граф, — мне надо немного остыть, да и тебе тоже.

Пристально глядя Кассандре в глаза, он поймал ее руку и вытащил из-под одеяла.

— Пойми, если мы останемся в постели, твое желание усилится. Так что закрой глаза, я встану первым.

Как и следовало ожидать, она не подчинилась.

«Черт! — мысленно выругался граф. — Ведь сюда могут прийти в любую минуту». Он зябко поежился, ощутив утренний холодок, и принялся собирать с пола влажную одежду.

Кассандра, не стесняясь, рассматривала его. И хотя тусклый свет пасмурного утра не давал возможности все разглядеть, она тем не менее увидела достаточно. Она никогда не задумывалась о физической разнице между мужчинами и женщинами — и вот теперь ей было видно, что Уайатт сложен так, чтобы наилучшим образом дополнять ее. Его тело было крепким и мускулистым. Зато ее тело — сама нежность. Ей лишь краем глаза удалось рассмотреть ту его часть, которая есть только у мужчин, но и здесь они прекрасно подходили друг другу. Ведь как замечательно они соединились ночью! Словно были созданы друг для друга.

Кассандра потянулась — тело немного побаливало, а между ног горел все тот же огонь, хотя и там немного саднило. Когда Уайатт вернулся с ее одеждой, она вновь обратила внимание на его мужское естество, тотчас задавшись вопросом, каким образом ему удалось проникнуть в нее. Неужели это и впрямь возможно? Было бы любопытно вновь это испытать. И вместо того чтобы принять из рук графа платье и ворох нижних юбок, она откинула одеяло, жестом приглашая его к себе. Когда Уайатт излил в нее горячее семя, она вздохнула от удовольствия и отчаяния, уверенная в том, что испытанное ею нынешней ночью блаженство никогда больше не повторится. В этот момент в дверь постучали.

Глава 17

Негромко чертыхнувшись, Уайатт поцеловал Кассандру в щеку и встал с постели. Он укрыл ее одеялом, а сам, натянув отвратительно холодные и липкие от сырости бриджи, шагнул к двери.

К его удивлению, за дверью стоял дворецкий Кассандры с выражением застывшей добродетели на осунувшемся, нездоровом лице. По его взгляду было ясно, что он обо всем догадался.

— Миледи не вернулась домой прошлой ночью. Что-нибудь случилось? — спросил он довольно сурово.

— Да, но сейчас с ней все в порядке. Пусть горничная соберет ей сухие вещи.

Кассандра резко села в постели. Увы, за исключением одеяла, ей было нечем прикрыть свою наготу. Вдали послышался лай собак, и она поняла, что они угодили в западню. Как только Уайатт закрыл дверь, девушка вскочила, чтобы собрать одежду.

— Вы недостаточно убедительно лжете, милорд, — упрекнула она Уайатта, торопливо надевая влажную сорочку. — Джейкоб догадался, что мы провели эту ночь вместе. Полагаю, он никому не расскажет, за исключением Лотты, но было бы лучше, если б вы позволили мне поговорить с теми, кто придет. Возвращайтесь к себе. Представляю, что скажет об этом ваша мать.

Пока Кассандра натягивала ситцевую сорочку, Уайатт стоял с притворно равнодушным видом. Ему было больно видеть, как грубая материя касается ее нежной кожи. Но собачий лай раздавался уже совсем близко. Еще пара минут — и их обнаружат. Времени послать за приличной одеждой не было. Как не было времени и на объяснения, но он, черт возьми, прекрасно знал, что не отпустит ее в эту жалкую лачугу.